Стоимость новой машинки составляла около 4500 долларов, для обучения работе на ней обслуживающего персонала требовалось от 6 до 8 недель. Машинка весом 30 килограммов запиралась на ключ, который тоже был необычен, из-за особенностей штампованной болванки скопировать его было не под силу слесарю средней руки на обыкновенном оборудовании.
В 1988 году KW-7 заменена на KG-84.
Несмотря на потерю оборудования, установленного на «Пуэбло», не было предпринято никаких мер для повышения безопасности кодированной связи. А руководство Агентства национальной безопасности понадеялось, что противнику не достались шифровальные блокноты. Без них, как полагали и как доложили президенту США Л. Джонсону, проникнуть в радиообмен американских морских ядерных сил с береговыми штабами совершенно невозможно, так как сами ключи к шифрам менялись ежесуточно, все без исключения архивированы и хранятся в полной сохранности.
Ужасная правда откроется только через 17 лет, когда страдающая бытовым алкоголизмом американская домохозяйка окончательно придет к выводу, что как женщина она совсем не интересует своего мужа, но лишь с третьей запойной попытки добьется внимания к себе со стороны Федерального бюро расследований.
Москва, 23 января 1968 года, 11.00.
Министерство иностранных дел СССР.
Американский посол в СССР Левлин Томпсон попросил о срочной встрече в Министерстве иностранных дел СССР и передал первому заместителю министра В.В. Кузнецову обращение госдепартамента с просьбой оказать содействие в возвращении корабля и экипажа.
Москва ощущала себя в те дни некомфортно. В советском внешнеполитическом ведомстве не располагали другой информацией о происшедшем инциденте, кроме краткого сообщения пхеньянского радио. Пхеньян заявил, что американский военный корабль вторгся в прибрежные воды КНДР в Восточном (Японском) море и «совершал преднамеренные провокационные действия». Поскольку нарушитель оказал «упорное сопротивление», патрульные суда ВМФ КНДР были вынуждены открыть ответный огонь. «В результате перестрелки было убито несколько американцев и взято в плен более 80 человек».
Заместитель Громыко Василий Васильевич Кузнецов, опытный дипломат-ориенталист, посоветовал своему американскому коллеге учесть азиатский менталитет и обратиться непосредственно к северокорейскому руководству, иначе Пхеньян может расценить непрямые контакты как снижение своего суверенитета и зависимость от «старшего брата».
Дипломатия невозможна без лукавства. Проблема Москвы заключалась в том, что вопреки представлениям Вашингтона, с начала 1960-х годов Северная Корея не была ни «советской марионеткой», ни даже «союзницей» — ничего похожего ни на Польшу, ни на ГДР, ни на Венгрию. При всех декларациях о «преданности делу социализма» отношения были далекими от взаимного доверия. Пхеньян искусно лавировал между Москвой и Пекином, стремясь получить как можно больше помощи с двух сторон, сохранив при этом полную свободу действий. Приходилось с этим мириться. СССР после разрыва с Мао не мог остаться в Восточной Азии совсем без опоры, потеряв еще и Кима. С ним вообще было трудно хитрить: в прошлом капитан Советской армии, проживший в СССР немало лет, родивший в Хабаровске сына… Доставленный на родину торпедным катером ТОФ и посаженный главой государства на советских же штыках, Ким Ир Сен очень хорошо понимал, с кем имеет дело.
До поры советские дипломаты еще удерживали Кима от обострений на полуострове. После 1963 года такая возможность иссякла. Опыт Вьетнама, во многом похожего на Корею, казался очень заманчивым, причем не столько самому Киму, сколько «ястребам», которые к 1965 году взяли верх в Политбюро ТПК, оседлали армию и все силовые структуры. Успехи вьетнамских партизан, без счета снабжаемых советскими вооружениями от патронов до ракет, очень хотелось повторить. Но сначала следовало раскачать ситуацию на Юге, развернуть партизанскую войну вплоть до контроля над целыми районами, а там… Через пару лет Ким Ир Сен поймет, почему его диверсионные группы никак не могли обрасти «народными мстителями» из местных. Южнокорейские крестьяне зачастую сами сдавали боевиков властям. «Марионеточный» Сеул активно насаждал рыночные отношения. Страна менялась… Ким опоздал с экспортом революции. Но тогда, в 1968-м, он, возможно, еще не осознал всей глубины пропасти, разделившей обе Кореи по 38 параллели. А, может быть, спеленатый доморощенными догматиками, не был так самостоятелен стратегически, каким наружно всем казался.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Вашингтон, 23 января 1968 года, 12.58–13.30
Бизнес-ланч президента США
(на основе протокольной записи беседы).
В Белом доме при Линдоне Джонсоне деловой ланч с обсуждением вопросов национальной безопасности был заведен по вторникам.
Министр обороны Роберт Макнамара мрачно заметил, что к этому ланчу стеклись самые неприятные новости — за истекшие сутки Соединенные Штаты понесли ощутимые потери в живой силе и технике в Индокитае (вторжение в Камбоджу оказалось неудачным), потеряли стратегический бомбардировщик Б-52 с четырьмя водородными бомбами в ледниковом массиве Гренландии, в довершение ко всему северные корейцы захватили американский разведывательный корабль. Типичный день сплошных неудач.
— Могу я отъехать сейчас? — спросил Кларк Клиффорд. В то время он исполнял обязанности заместителя министра обороны.
Но президент Линдон Джонсон, казалось, не заметил его осторожной просьбы:
— Что нам ответила Москва?
Советник по национальной безопасности Уолт Ростоу сказал, что телеграмма получена несколько минут назад, и вопросительно посмотрел на госсекретаря. Советы уведомили США, медленно сказал Дин Раск, что к инциденту они не имеют никакого отношения и рекомендуют американскому правительству выйти на прямой диалог с Северной Кореей.
— С кем удалось встретиться послу Томпсону?
— Господин Президент, Громыко от встречи уклонился, нашего посла принял заместитель министра Кузнецов. Ответ в духе обычной советской риторики. Москва считает источником напряженности на полуострове американский воинский контингент в Южной Корее. Отказ от сотрудничества Советы сформулировали кратко, но решительно.
— И что же? — нервно спросил президент Соединенных Штатов. — Какие выводы?
— Прежде надо определиться самим, — пожал плечами Дин Раск. — Спасение моряков и возвращение корабля слишком отличаются от удара возмездия.
— Собственно говоря, какие у нас альтернативы? — задумчиво сказал Джонсон. — На мой взгляд, их три: массированный удар по корейской территории с моря и с воздуха, требование объяснить их действия и, возможно, задержание одного из их судов в открытом море.
— Я бы добавил возможность захватить корейский военный патруль в Демилитаризованной зоне, а также направить к порту Вонсан один из авианосцев, — заявил Макнамара.
Повисла пауза.
— Вначале все же следует разобраться, что же там произошло, — твердо сказал президент.
— Пока можно утверждать только одно — «Пуэбло» в момент захвата находился в международных водах. Однако нет ясности, не пересекал ли командир корейскую границу во время этого похода до инцидента.
— По нашим данным, — пояснил председатель Объединенного комитета начальников штабов четырехзвездный генерал Эрл Вилер, — в последние двое суток корабль находился в 25 милях от материка и в 15-ти — от ближайшего корейского острова.
Ланч уже близился к концу, когда президент вдруг вспомнил о погибшем. Что говорить прессе — откуда родом, как зовут, куда его ранило?
Генерал Вилер осторожно выразил опасение — на брифинге для журналистов воздержаться от конкретики, иначе можно сместить акценты в нежелательную для администрации сторону. Не вполне понятно, ранение ли это. Есть предположения, что моряк (фамилия не установлена) подорвался сам, уничтожая секретное оборудование. Точно известно, что ему оторвало ногу по самый пах… видимо, скончался от болевого шока. Флот не исключает несчастного случая. Если с корейцами придется договариваться, недостоверные обвинения в их адрес только повредят захваченному экипажу.
Госсекретарь Дин Раск согласно кивнул. Госдеп уже охарактеризовал официальное заявление Пхеньяна как ожесточенное — прямые обвинение США в шпионаже и агрессии. Если предположить переговорный процесс, стартовые условия будут чрезвычайно жесткими.
— Дайте же хоть взглянуть на этот «Пуэбло», — президент взял фотографии, наскоро перебрал, отложил в сторону. — Положа руку на сердце — смотреть не на что. А у русских присутствует в районе что-то подобное?
— Несколько южнее, господин Президент. Две единицы наблюдают за красным Китаем и еще одна — возле нашего острова Гуам.
