Форма одежды моих сотрудников оставляла желать лучшего. Да и какая форма? Из серии «форма номер восемь». Сноску делать не стану, большинство читателей служили, поймут. Пиджак, накинутый на гимнастерку, галифе и фуражка со звездой — идеальный вариант для чекиста. Но, обычно, солдатские штаны соседствуют с гражданской рубахой, а гимнастерка заправлена в партикулярные брюки, у большинства красуются либо заплаты, либо грубая штопка. У половины сотрудников вместо сапог какие-нибудь стоптанные башмаки, а в уездных бюро чекисты «щеголяют» в лаптях. Обувь — это вообще самое наше больное место. Центральный аппарат нам ничего не предоставлял, добываем сами. На практике это означает, что начальник губчека клянчит для своих бойцов у начдива Филиппова десяток-другой комплектов обмундирования, у комбрига Терентьева — еще штук пять, у губисполкома — десяток «завалявшихся» на складах английских мундиров, а у моряков — не пользующиеся популярностью среди личного состава офицерские кителя. Кителя, кстати, все ушли сотрудникам женского пола, по два на брата (виноват, на сестру), они их перешили, умудрившись соорудить жакеты и юбки. Теперь единственные, кто более-менее напоминает работников военизированного подразделения, это машинистки канцелярии и сотрудницы отдела кадров. При виде барышень, одетых в черные мундиры, вспоминается фильм про Штирлица. Утешает, что этот фильм, если кто и увидит, то не скоро, а реальных женщин, одетых в черную эсэсовскую форму не увидит никто. И вообще, я сейчас меньше всего задумываюсь о единообразии одежды своих подчиненных, да и специфика службы такова, что в строю мы стоим редко, а привлекать к себе лишнее внимание тоже нежелательно. Вот потом, позже, когда «сверху» спустят единое обмундирование, мы поделимся на оперативный состав, что носит шинели и гимнастерки лишь по большим праздникам, и на прочих, для кого форменная одежда стала второй кожей.
Кое-что удалось. И народ ходит в приличном виде, и сапоги в своем большинстве научились чистить, и подворотнички пришивать умеют. Еще сумел «запустить» собственную столовую. Кормят в ней, в основном, рыбой, зато ее у нас много.
Не так давно я узнал, что подчиненные именуют меня «батей». Вроде, должно польстить, но это отчего-то царапнуло. Для такой разновозрастной толпы не хотелось становиться батей и в пятьдесят, а уж тем более, в неполные двадцать два года. Они что, всерьез думают, что я опекаю их из любви к ближнему? Отнюдь. Я не мать Тереза. Как когда-то в Череповце, забочусь по более прозаическим причинам. Ежели сотрудник, облеченный немалой властью, начнет ходить в рубище и голодать целыми днями, то это не добавит авторитета Советской власти. К тому же, если власть, которой ты служишь, станет забывать о собственных верных слугах, то появляется слишком много соблазнов поправить ситуацию и заполучить то, что тебе «недодано», а можно и сверх того.
И вот я как-то задумался — а не позаботиться ли о себе любимом? Форменная одежда у меня вполне приличная, без заплат и дырок, но отчего-то вдруг захотелось обновку, желательно штатскую. Она мне пригодится и на выступлениях, да в Польше, если на то будет воля товарища Дзержинского, тоже. И, кстати, что еще в апреле, губисполком, распределяя между ответственными сотрудниками кое-какие материальные «ценности», выделил мне отрез английского сукна — не то пять, не то шесть метров. Я поначалу не понял, а что мне с ним делать, собрался даже подарить кому-нибудь из девушек-подчиненных, но не решился. Отдай — так поползут слухи, сплетни. Оно мне надо?
Выяснил «оперативным» путем, что лучшим портным в городе Архангельске является Исаак Соломонович Губерман. Правильно, кто же шьет лучше, нежели старый еврей? Замечу — в моем высказывании нет ни капли антисемитизма, а только голые факты.
Выбрав свободный вечер, отправился делать заказ и, уже придя в скромную квартиру, до меня дошло, что Губермана могли бы просто доставить ко мне в кабинет. Наверное, впоследствии так и начну поступать и не чванства ради, а в силу недостатка времени.
Последний раз я заказывал костюм в ателье… да, в одна тысяча девятьсот восемьдесят… году, накануне окончания школы. Он обошелся мне… Уже не помню, во сколько именно обошелся, что-то около восьмидесяти рублей, но твердо запомнил, что мне пришлось три раза приходить на примерку, терпеть, что с тобой поступают, как с бездушным болваном, пережить укол булавки, которую мастер воткнула совсем не туда. Пережил, а костюм мне прослужил целых три года (год на первом курсе, два года потом висел в шкафу, ожидая моего возвращения из армии, но там выяснилось, что он стал мал). С тех пор ни разу не шил костюмы ни у портных, ни в ателье, а на все вопросы отвечал словами мудрой старой женщины: «Хоромину бери крытую, а одёжу — шитую!».
Говорили, что в прежние времена Губерман шил исключительно первым лицам города, не ниже градоначальника, или купцам первой гильдии, брал за работу не меньше семидесяти рублей, а во время интервенции ему делали заказы исключительно английские генералы (и откуда они взялись в таких количествах?), а теперь вынужден перебиваться заказами жен ответственных партийных и советских работников, брал за работу продуктами, не меньше, чем полупуда муки или два фунта сала (ни хрена себе!), но клиентуры у него нынче не очень много.
У меня нет ни муки, ни сала, а советские деньги я даже не отваживался предлагать. Впрочем, нисколько не сомневался, что удастся договориться. И, разумеется, мы договорились — Исаак Соломонович пошьёт костюм, а за работу я ему оставлю остатки материи. По моим прикидкам, из нее останется только на жилетку, но, судя по загоревшимся глазам старого портного, Губерман сошьет из этого, как минимум, юбку. У меня даже закралась мысль — а не продешевил ли я?
Губерман сшил костюм довольно быстро, и он мне понравился, но тут появилось очередное «но», и не одно, а целый букет. Как у девушки, купившей новое платье. Платье-то купила, а к нему не хватает подходящих трусиков, а еще и бусиков, а теперь хорошо бы новую сумочку и волосы покрасить. Костюм следует носить с рубашкой, также потребуется галстук и туфли, а еще и головной убор. М-да. По нынешним временам — это целое состояние, неподъемное для простого начальника губчека, а еще приобретать придется на «черном рынке». Пришлось обращаться за помощью к «добрым» людям в лице Михаила Артемовича Попова, и тот распорядился обеспечить начальника губчека всем необходимым. У исполкома, знаете ли, есть собственные резервы.
Что ж, когда
