Он сражался с громадным эвкалиптовым чурбаком, топор свистел в воздухе, клиновидное лезвие вонзалось в прочную древесину. Люк до пояса расстегнул рубашку и закатал рукава выше локтей. Пот ручьями струился по его великолепному торсу. При взгляде на эту картину у Сары пересохло во рту.
Работа была опасной, она требовала полной сосредоточенности. Острое, как бритва, лезвие топора вполне могло перерубить ногу человека. Но Люк ни разу не промахнулся. Раз за разом топор взлетал вверх и со стуком опускался на чурбак, пока наконец тот не распался на четыре одинаковых полена.
Люк отложил топор и бросил поленья в груду, которую собирался занести в дом. Сладковатый запах древесных щепок смешивался с ароматами земли и опавших листьев. Сара поняла, что это благоухание в ее памяти навсегда останется связанным с образом Люка.
Вскинув топор на плечо, он обернулся и увидел ее.
- И давно ты здесь стоишь?
Она скрестила руки на груди.
- Достаточно давно, чтобы понять: ты воюешь вовсе не с поленьями.
Он насторожился, почуяв подвох.
- На что ты намекаешь?
- Кого ты хотел наказать, Люк? Меня?
Он опустил топор на чурбак.
- Да нет же! Я верю, что ты здесь ни при чем.
- Тогда кого?
- Не будем об этом, ладно? - произнес он сквозь стиснутые зубы.
Но Сара уже была сыта недомолвками по горло.
- Так не пойдет. Либо ты объяснишь мне, в чем дело, либо.., я позвоню в газету и сообщу, что ты не только намерен сопровождать меня на церемонию, но что мы и спим вместе.
Он шагнул ближе, заставив ее попятиться к поленнице.
- Тогда я так и сделаю.
- Что именно? - спросила она с бравадой, которой не ощущала. Гнев в глазах Люка предупредил ее, что страсть, вспыхнувшая между ними в эту минуту, имеет отношение скорее к мести, нежели к любви.
Она держала голову высоко поднятой, не желая выдавать бурю эмоций, бушующих в ее душе.
Через мгновение он отвернулся и чертыхнулся вполголоса.
- Ладно. Ты хочешь знать всю правду. А как бы ты почувствовала себя на месте человека, которого журналисты обвинили в убийстве невесты и неродившегося ребенка? Мало того, если бы в их обвинениях была доля истины?
Ее охватил ужас. Этого не может быть!
Но выражение лица Люка подтвердило ее худшие предположения.
- Что же произошло? - с болью выговорила она.
Он сделал глубокий вдох, прислонился к поленнице и заговорил:
- Кэти работала в организации, финансирующей состязания "Формулы-1". Мы познакомились, стали встречаться, полюбили друг друга - обычная история. По окончании сезона гонок мы собирались пожениться в Европе.
Деловитый тон Люка скорее подчеркивал, чем маскировал то, как мучительны для него эти воспоминания. Сара едва осмеливалась дышать, чтобы не спугнуть его.
- В Европе меня окрестили плейбоем гонок, - продолжал он тем же ровным тоном, но суставы его пальцев, сжатых в кулаки, побелели. - На соревнованиях я выкладывался полностью, вел бурную жизнь, много пил. Я был тем, что ты могла бы назвать "удачной находкой".
Журналисты были недовольны, узнав, что я помолвлен и твердо намерен остепениться. Они смаковали подробности моей личной жизни и строили догадки, сколько продлится моя помолвка.
Типично для бульварной прессы, поняла Сара, которая не раз сталкивалась с подобным.
- А ты?
- С трудом сдерживал желание сбить с ног каждого фотографа, который преследовал нас.
Они следили за каждым моим шагом, подкарауливали опрометчивые поступки, рассказы о которых позволили бы им поднять тираж.
Сара понимающе кивнула.
- Тебе пришлось нелегко.
Он хрипло рассмеялся.
- Ты не знаешь и половины того, что я пережил. По иронии судьбы, пристальное внимание прессы привело к тому, что какой-то бандит выследил Кэти и похитил ее, когда она направлялась на встречу со мной.
Сара невольно ахнула.
Его глаза вспыхнули.
- Я увидел, как ее запихнули в машину, и погнался за ними. Машина свалилась в пропасть с той же дороги, где погибла Грейс Келли. Никто не спасся.
Сара озадаченно нахмурилась.
- Но ты же сказал, что в гибели невесты обвинили тебя!
- По заявлениям журналистов, именно мое преследование заставило похитителя забыть об осторожности на опасной трассе и попытаться оторваться от меня, а не вступить в переговоры.
- Разве ты не позвонил в полицию?
- Я пытался, но телефон в машине не работал. По крайней мере, в те минуты. Позднее, когда полицейские проверили его, он работал идеально. Так что, возможно, журналисты были правы. Может быть, именно я стал причиной смерти Кэти - потому, что пытался выглядеть героем.
- И ты поверил в это?
- Когда все газеты кричат, что ты убийца, спорить трудно.
- И ты боишься, что это повторится, если пиратская версия твоей биографии будет опубликована?
Его лицо помрачнело.
- Она выглядит правдоподобнее слов о том, что у меня сломался телефон и мне не оставалось ничего другого, кроме как гнаться за похитителем. - Он провел пятерней по волосам. - Сказать по правде, я ехал очень медленно, не приближаясь к похитителю вплотную, и очень боялся, что он совершит безрассудный поступок. Я прибавил скорость, только когда увидел, что он уже потерял управление и его занесло на горной дороге. Но было слишком поздно.
Сара подхватила:
- А полицейские увидели твой тормозной путь и пришли к выводу, что ты гнался за похитителем на предельной скорости.
Люк кивнул.
- Об этом свидетельствовало все, в том числе и тормозной путь. Долго потом я размышлял, были ли они правы. Может, если бы я дождался полиции, Кэти осталась бы жива?
Сара коснулась его руки.
- Ты поступил так, как считал нужным в тот момент. А журналистов не было рядом. Они не вправе судить тебя.
Он устремил на нее потухший взгляд.
- О том, что она была беременна, я узнал только после ее гибели.
Боль охватила Сару. Он потерял все, а журналисты вдобавок обвинили его в случившемся. Неудивительно, что он возненавидел их. Они обрекли его на адские муки, которые не под силу вынести никому. И теперь над ним вновь нависла такая угроза.
- Прости.., я ничего не знала, - пробормотала Сара. Знай она заранее о его прошлом, была бы лучше подготовлена к такой исповеди.
- Ты могла бы прочесть об этом в газетах, но в те дни в аэропортах Австралии вспыхнула волна терактов, и статьи обо мне публиковали на страницах спортивных новостей. В противном случае твои коллеги раздули бы известие до размеров сенсации, как это случилось в Европе.
Ее сердце обливалось кровью, она понимала всю безнадежность положения. Она ведь принадлежала к числу людей, которые неотступно преследовали его на протяжении всей трагедии, взвалили на него вину за смерть невесты и неродившегося ребенка. Каждый шаг, предпринятый Сарой с тех пор, как Люк вытащил ее из машины, становился еще одним гвоздем, забитым в крышку гроба их взаимоотношений. Не согласившись расстаться с тем, к чему она так стремилась, она не вправе надеяться стать его женщиной.
Но истинная любовь готова на невероятные жертвы: Сара знала способ доказать Люку, что не все журналисты одинаковы. Срывающимся голосом она произнесла:
- Спасибо тебе за откровенность, Люк. Жаль, что я ничем не могу помочь тебе. - И она направилась прочь.
- Куда ты? - спросил он.
От боли у нее перехватило горло.
- В дом. Мне надо позвонить.
Глава 8
Какое-то время после того, как Сара скрылась в доме, Люк попытался успокоить расходившиеся нервы. Черт бы побрал эту женщину! Откуда у нее эта поразительная способность вызывать его на откровенность? Он вовсе не собирался посвящать ее в такие подробности, но обнаружил, что в присутствии Сары не в состоянии скрыть даже самые мучительные воспоминания.
Он недоумевал. Ему ведь хотелось видеть Сару рядом больше, чем любую другую женщину, и, к счастью, она почти спокойно восприняла услышанное. Так почему бы ему не порадоваться? Почему он чувствует себя так, словно совершил тяжкое преступление?
Неожиданная догадка все прояснила: он не имел права так поступить с Сарой. Понимание обрушилось на него, как удар топора. Сам он имел все основания похоронить себя здесь, в глуши, но Сара не должна была губить свой талант.
Напрасно он поддался своему желанию и подталкивал ее оставить карьеру. Он просто эгоист.
Но не хотеть этого было бы еще тяжелее.
Сдержаться он не мог. А Сара заслуживала лучшей участи, и он не желал ей мешать, как бы тяжело это ни было для него. Опомнившись, Люк последовал за ней.
Объявив агенту о своем решении, Сара приготовилась к взрыву, и он не замедлил последовать.
- Что?! Ты не станешь участвовать в церемонии "Медиа Гран-При"? Ты больна? Или спятила?
Агент даже не подозревал, насколько он прав, но объяснять ему это Сара не собиралась.
- А по-моему, я наконец-то в своем уме, Фил.
Последовала долгая пауза - очевидно, Фил боролся с яростью. В мире прессы и шоу-бизнеса он прославился своей вспыльчивостью. Сара считала чудом, что в беседах с ней он пытался проявить терпение.
