— Без патронов?
— Без. Нет, не записывай, запоминай. А то еще попадешь в лапы этого самого нового полпреда… Дальше. Длина с откинутым прикладом — 878 миллиметров, длина со сложенным прикладом — 615 миллиметров. Длина ствола — в точности двести миллиметров. Ну, что еще? Дальность боя с открытым прицелом — 400 метров.
— А если придется стрелять ночью?
— В ночное время — 300 метров.
— А дальность прямого выстрела?
— Молодец, хвалю за дотошность, — улыбнулся Верховный. — дальность прямого выстрела — 185 метров. Дам тебе пару магазинов, в каждом по 20 патронов… Можно производить одиночный выстрел, можно стрелять очередью. Ну, что еще? Скорость пули при вылете из ствола — 295 метров в секунду. Приклад, запомни, металлический, складывающийся.
— Что собой представляет снайпер?
— Это особый разговор, — Верховный поправил чалму. — Давай присядем.
Они опустились на узкий диван, и шейх продолжал:
— Эта женщина — самородок. Много я перевидал метких стрелков, ни один не идет с ней в сравнение. Образно говоря, она может мухе в глаз попасть… Что еще? Русских она ненавидит лютой ненавистью.
— Почему?
— Это отдельная история… — Верховный сказал в пространство «Два черных кофе» и через несколько минут робот-тележка прикатил на своей платформе две миниатюрных чашечки с кофе, поверхность которых не шелохнулась.
— Но чашу влаги на скаку ты выпьешь, не против… — Закрыв глаза, процировал Верховный шейх.
— Что? — удивленно переспросил гость.
— Ничего, ничего, это я так… Ну, так вот, об этой самой Элен.
* * *
Владимир Хубиев сидел дома у телефонного аппарата, боясь хоть на минутку отлучиться. После утреннего разговора с внезапно прилетевшим из Москвы начальством он ожидал звонка, словно манны небесной.
Три федеральных начальника, идя по бесконечному гостиничному коридору, обсуждали дальнейшую линию поведения.
— Хубиев на посту председателя временного совета всех бы устроил, — произнес Волошин. — давайте позвоним ему и быстренько пригласим сюда.
— Я категорически против, — покачал головой Волошин.
— Почему, Иван Иванович?
— Владимир Хубиев — отработанный пар, отыгранная карта.
— Это компромиссная фигура…
— Не компромиссная, а слабая. Он не только никого не сплотит, но вызовет еще больший разлад и хаос. Как в том анекдоте…
— Каком анекдоте? — живо переспросил Волошин, великий знаток и любитель этого жанра устного народного творчества.
— Вызвали председателя колхоза в райком, и накрутили там ему хвоста — всыпали по первое число. Приезжает он домой, созывает общее собрание и говорит с трибуны: «Правильно сказал мне секретарь райкома: свинство у вас в колхозе, бардак полный, мать-перемать… — ну, всю матерную часть я опускаю, каждый из вас может ее домыслить. А в конце секретарь мне сказал… Бабы, выйдите! — Бабы вышли. — ХАОС у вас там, — сказал мне председатель».
Волошин расхохотался так, что прошедшая им навстречу уборщица с веником и пустым ведром, оглянулась. Степашин ограничился иронической усмешкой.
В комнате с телефоном дискуссия разгорелась с новой силой. Генерал Матейченков стоял как скала и мнения своего о Владимире Хубиеве не менял и менять не собирался.
— Что ж, давайте тогда изменим немного диспозицию, — предложил Волошин. — предложим в председатели временного совета Игоря Иванова. Эта фигура посильнее.
— Да и достаточно нейтральная, — поддержал Волошин.
— Что скажете, Иван Иванович? — спросил Степашин.
— Ну, если и в самом деле нет другого выхода… — поморщился генерал. — Но тогда я ставлю одно непременное условие.
— Говорите.
— Пусть Игорь Иванов будет единоличным председателем этого самого совета.
— В каком смысле?
— В смысле — у него не должно быть никаких помощников и заместителей! Все решать он должен сам, всю ответственность брать на себя. А то пойдут эти помы, замы. — один начнет спихивать дело на другого, ни одного вопроса не удастся решить. Я эти дела знаю. И людей. Вы уедете, а мне с ними работать. Получится, как у того председателя колхоза, — ХАОС.
Волошин фыркнул:
— Убедительно.
— Да и я в принципе не против, товарищ Матейченков, — согласился Степашин. — но как нам быть с Хубиевым?
— А что?
— Мы ему не далее, как сегодня утром, кое-что обещали.
Полпред пожал плечами:
— Это ваши проблемы.
— Иван Иванович прав, — махнул рукой Волошин. — Невелика цаца этот Хубиев, чтобы из-за него разводить антимонии. Сейчас ему позвоним и все расставим на свои места.
— Но тут одна тонкость, — произнес Волошин. — Мы только что назвали на собрании определенные фамилии в качестве председателя совета и его заместителей…
— Велика важность! Мы назвали, мы и отзовем, то бишь переиграем, — сказал Волошин. — Давай, звони Хубиеву, — обратился он к Сергею Вадимовичу.
…Хубиев поднял трубку после первого же сигнала:
— Слушаю.
— Товарищ Хубиев?
— Да.
— Это Сергей Вадимович.
— Слушаю вас внимательно, товарищ премьер-министр! — выпалив эти слова, Хубиев непроизвольно поднялся со стула и стал навытяжку, почтительно держа трубку подле уха.
— Ну, что вам сказать, товарищ Хубиев? В общем, могу вас поздравить, — вкрадчивым голосом произнес Степашин.
— Да?!
— Поначалу ситуация складывалась не в вашу пользу. У вас, знаете ли, много политических противников.
— Знаю…
— Но нам ситуацию удалось переломить. И вы остаетесь, так сказать, в резерве главного командования.
— А что это значит, Сергей Вадимович?
Волошин молча подмигнул Матейченкову.
— Это значит, что при первой же возможности мы выдвинем вас в число руководителей нового совета, о котором мы говорили. Но для этого необходимо немного потерпеть.
— Понимаю.
— Вы тоже должны нам помочь.
— Я готов.
— Председателем совета мы выдвигаем Иванова.
— Игоря?
— Да.
— Хорошее решение.
— Спасибо. А вот его заместителем мы назвали Валерия Охтова и Анатолия Озова.
— Это тоже прекрасное…
— Погодите, товарищ Хубиев, — перебил его Степашин. — Эти фамилии уже прозвучали на общем собрании, а теперь мы хотим от них отказаться.
— Почему?
— Иванову не нужны помощники и заместители. Иначе, мы тут решили, хаос получится. Вы знаете этих людей?
— Охтова и Озова?
— Да.
— Хорошо знаете?
— Конечно.
— Могли бы вы с ними переговорить, объяснить им, что ситуация немного изменилась, пусть добровольно уйдут в тень и не возникают…
— Мог бы, разумеется.
— Вы же понимаете, что это в вашу пользу.
— Конечно, понимаю.
— Ну и славно.
Степашин тепло попрощался с абонентом, и они вышли из комнаты, возвращаясь на совещание.
— У нас это называется — чужими руками жар загребать, — произнес генерал Матейченков.
— А у нас — искусство дипломатии, — невозмутимо парировал Сергей Вадимович.
— Ну, а у нас это все именуется хаос, — произнес глава кремлевской администрации и улыбнулся.
Собрание закончилось ближе к вечеру. Жара и не думала спадать. Чувствовалось, что собирается гроза.
Все решения, хотя и со скрипом, собрание утвердило. Главную роль при этом, пожалуй, сыграло то, что полпред президента не возражал против кандидатуры Игоря Иванова на пост председателя временного совета республики.
— Дело сделано, товарищи, — торжественным тоном произнес Сергей Степашин. — Теперь в жизни вашей республики начнется новая эра — эра спокойствия и усиления законности.
— Духотища у вас тут несусветная, — заметил Волошин. Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, давая понять, что официальная часть совещания закончена.
— Дождик ожидаем, Александр Стальевич, — тут же ответил один из местных деятелей, который все время старался держаться на виду у приезжего высокого начальства.
— А что, обещали?
— Кто?
— Синоптики, конечно.
— Да вроде обещали…
— Обещанного три года ждут, — назидательно произнес Волошин, и рядом стоящие угодливо заулыбались.
— Подождем, товарищ Волошин.
— Нам не на пожар…
— А вот я взмок весь, — Волошин вытер платком лысину. — Температура, небось, градусов сорок.
Кто-то рискнул пошутить:
— Сорок градусов — это водка.
— Вижу, народ у вас грамотный, — приняв шутку, благосклонно улыбнулся начальник.
— Водка, селедка, молодка.
— О, это уже высшее образование, — еще шире улыбнулся Волошин. — А есть тут у вас, где выкупаться?
— Есть, Александр Стальевич, — взял инициативу в свои руки Станислав Дерев.
— Точно?
— Это я вам как мэр говорю. Заповедное местечко, как говорится. Такого и в Подмосковье нет.
