— Может быть. Но это не объясняет остального.
— Чего остального?
Красное пятнышко привлекло внимание Кейтлин, и она аккуратно шагнула ближе.
— Эти фрики не находились на морозе всю зиму, — сказала она, внезапно остро ощутив холод, атаковавший ее нос и кончики пальцев. — Они не были застывшими или покрытыми инеем. А значит, их где-то держали, а потом выпустили.
— Или… — парировал Букер. — Они просто откуда-то вырвались.
Вздохнув, Кейтлин повернулась к нему лицом в темноте.
— Если ты не согласен, это нормально, — сказала она. — Просто подыграй мне на минутку, хорошо?
Букер пожал плечом.
— Эй, я же здесь, птичка певчая. Я с тобой. Показывай дорогу.
Снова переведя луч фонарика обратно к кровавому пятну в траве, она нагнулась поближе.
Разрезанная пополам белка лежала, прикрытая листьями и несколькими веточками. Ее кровь капала на хрупкие стебельки высокой сухой травы.
Кейтлин скривила губы от отвращения, отыскав прутик, чтобы потыкать в грызуна и скинуть с него мусор.
— Это сделал не хищник, — сказал Букер, присев на корточки, чтобы посмотреть получше. — Видишь позвоночник?
Она видела. Слишком хорошо.
— Укус животного выглядит рваным. Они раздирают свою еду, — Букер поднял животное за шею, показывая в свете фонарика. — Эту тушку разрезали. Ножом.
Кейтлин помрачнела.
— И трупик свежий. Кровь еще красная, а не ржавого оттенка.
Бросив мертвого грызуна, Букер вытер пальцы о джинсы на голени.
— Ладно, — сказал он, вздохнув. — Думаю, твоя теория начинает подтверждаться.
Она бы усмехнулась, если бы ее не тошнило.
— Я же говорила.
— Да, да…
Они тихо пробирались по полю к небольшой рощице деревьев. В основном там рос молодняк, но некоторые стволы, похоже, росли как минимум несколько лет, посаженные сотрудниками школы, чтобы обеспечить укрытие от любопытных глаз и защитить от шума с дороги.
Луч ее фонарика остановился на очередном пятне крови, которое находилось слишком высоко, чтобы быть оставленным фриком.
Букер вскоре нашел еще несколько расчлененных грызунов; их куски были разбросаны как какой-то извращенный след из хлебных крошек на незнакомой тропе.
— Мы отошли как минимум на полмили, — сказала Кейтлин, оглянувшись на темный силуэт школы. — Патруль увидел бы, если бы толпа просто ошивалась поблизости.
— Может, она не будет поблизости, — сказал Букер, указывая фонариком в сторону узкой двухполосной дороги, которая обрывалась за школой. — На что поспорим, что в той стороне мы найдем еще больше разрезанных животных?
Кейтлин сглотнула кислый слой, покрывавший ее горло.
— Супер. То есть, какой-то психопат режет ни в чем не повинных лесных жителей и использует их, чтобы подманить фриков к нашей входной двери.
Она уже собиралась повернуться к нему лицом, когда другая тень привлекла ее внимание.
— Букер, это то, что я думаю?
Сделав пару шагов вперед, они оба посветили вперед по дороге.
Она едва могла различить вершину жестяной крыши.
— Может, амбар, — сказал Букер. — Или большой сарай.
Живот Кейтлин скрутило узлом.
— Достаточно большой, чтобы вместить толпу фриков?
Опустив фонарик, Букер посмотрел на нее.
— Что ж, дорогая, кажется, ты только что обнаружила вероятную причину случившегося.
Кейтлин еще никогда не было так ненавистно оказаться правой.
— Теперь вопрос в другом, — добавил он. — Этот псих где-то там… — он полукругом указал на окружавшую их местность. — Или он там? — он подчеркнул свои слова, показав большим пальцем через плечо.
В сторону школы.
В сторону дома.
Кейтлин вздохнула.
— Проклятье.
Глава 8
— Доброе утро, Букер!
— Эй, Боб, как дела?
Кейтлин повернулась, посмотрев на мужчину, который поприветствовал Букера.
Пока они проходили по кухне, собирая свой обычный завтрак из жареной ветчины, тоста и тех консервированных фруктов, что имелись в наличии, Кейтлин знала, что пристально смотрит на каждого человека, с которым они сталкивались.
Она ничего не могла с этим поделать.
Все, даже те, кто ей нравился, были подозреваемыми.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Полегче, птичка певчая, — прошептал Букер, наклоняясь поближе к ней. — Ты выглядела так, будто хотела откусить Бобу голову.
— Боб может быть нашим местным психом.
— Боб поет в душе и плачет каждый раз, когда детям читают «Паутину Шарлотты».
Схватив кружку для кофе, Кейтлин выдохнула через нос.
— Ладно, но он не исключен из нашего списка. Никто не исключен, — посмотрев на него, она нахмурилась. — Что мы скажем людям? Нам надо поговорить с Луной, Триш, Натаниэлем… Им надо знать, что мы нашли.
— Мы скажем им после завтрака, — сказал Букер, наполняя свою кружку. — Все чуть проще переносится на сытый желудок.
— Это ты так говоришь, — пробормотала она, глядя на кусок консервированной ветчины на своей тарелке. — Зачем я вообще взяла это? Не думаю, что смогу есть мясо после того, что мы увидели.
— Лучше попытайся. Надо поддерживать силы.
— Ладно, но если меня начнет тошнить, ты будешь виноват.
Пока они шли к своему обычному столику в дальнем углу кафетерия, Кейтлин ощущала клаустрофобию. Хоть и до переезда они потеряли около двадцати человек, из других Ковчегов они набрали сорок или даже больше. Так много людей, и все с неизвестным прошлым, и они явно готовы на все ради выживания.
Это не означало злой умысел или социопатические наклонности, однако от этого ей не становилось спокойнее.
Чтобы не накручивать себя, Кейтлин стала писать заметки на помятом чеке, который нашла в одной из своих книг по ведению хозяйства.
Хронология нападения фриков. Кто первым оказался во дворе, кто показался попозже, любые детали сражения, которые она могла вспомнить.
Это не было точными уликами, но поскольку законных судов больше не существовало, это не имело значения.
Им всего лишь нужен намек, улика, что-то, что укажет в направлении того, кто захотел бы совершить столь ужасный поступок.
Резкий свист сзади заставил Кейтлин подпрыгнуть, и она едва не разлила кофе.
— Прости, — сказала Николь, уже усаживаясь. — Я не думала, что это будет достаточно громко, чтобы напугать тебя.
Когда Скотт сел напротив, Кейтлин слегка улыбнулась.
— Дело не в тебе, — сказала она. — А во мне.
Николь обеспокоенно переглянулась с Букером, и тот жестом показал ей и Скотту наклониться поближе.
— Мы нашли подтверждение того, что кто-то подстроил вчерашнюю атаку стональщиков, — тихо сказал Букер.
— Что?! — в унисон воскликнули Николь и Скотт.
— Ш-ш-ш, не надо… — Букер замахал рукой. — Мы еще не говорили избранным представителям.
— Что за больной мудак захотел вот так приманить гниляков к нам? — спросил Скотт, и его лицо исказилось от отвращения.
Кейтлин медленно отпила кофе.
— Такой же больной мудак, который кромсает белок на куски, чтобы использовать их в качестве приманки для фриков.
Рука Николь взлетела к ее рту
— Нет.
— Да.
Она со Скоттом в ужасе уставились друг на друга.
— Ребята, это уже не шутки, — сказал Скотт. — У вас есть идеи, кто это может быть?
Букер покачал головой.
— Это может быть кто угодно. Мы даже не уверены, что это кто-то из нашей группы. Может, какой-то извращенный искатель припасов играет в игры.
— Играет в игры, — пробормотала Николь.
— В данный момент все в списке подозреваемых, — сказала Кейтлин.
— Высока вероятность, что это кто-то из наших знакомых, — сказала Николь, окинув их взглядом. — Люди с такими… предрасположенностями склонны нацеливаться на тех, с кем они знакомы. Они антисоциальны, затаили нешуточную обиду, считают, что им что-то полагается; а когда они этого не получают, они срываются с цепи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кейтлин помрачнела.
— Это все равно не сужает круг подозреваемых. Ну то есть, сколько здешних людей слетало с катушек у нас на глазах?
