– Им потребуется только окончательная отделка. – Фергус повернулся к ней. – Может, посидите, пока я не закончу работу?
– Это идея. – Луиза все еще чувствовала себя потрясенной и сконфуженной. Она опустилась на поваленный ствол дерева и ждала, пока Фергус предложит ей сигарету. Он дал ей прикурить и взял одну для себя.
Луиза ощущала тихий ветерок в ветвях над головой, прозрачность воздуха, влажный, земляной запах кустарника. Все вместе составило незнакомый мир, залитый солнцем, невероятно чистый и странно волнующий чем-то неуловимым.
Как и раньше, он словно прочел ее мысли.
– Понравилось?
– О да! – Луиза улыбнулась смуглому бородачу. – Все так… так необычно.
Он кивнул:
– Сомневаюсь, что в целой стране сыщется другое место, похожее на Керикери.
«Или другой мужчина, так довольный собой и родным городом». Но Луизе не хватило смелости произнести эти слова вслух.
– Разведение фруктов, водная гребля, лов рыбы, – с ноткой гордости в голосе продолжал Фергус. – Первые европейские поселенцы прибыли сюда из Китая, Японии, Африки. Их привлек климат, тихоокеанская атмосфера острова. Говорят, климат Керикери похож на испанский, что в своем роде уникально. – Он бросил недокуренную сигарету и раздавил ее носком ботинка. – В любом случае меня он устраивает.
– Меня тоже, – довольно согласилась Луиза. Тихо шелестящие ветви деревьев пунга отбрасывали кружевные тени на лицо девушки. Голубой дымок ее сигареты вился в неподвижном воздухе.
Фергус поднял топор и начал обрубать сучки с зазубренного колышка.
– Мари-Луизе тоже здесь нравилось, – отметил он. – С первого дня, когда она сошла с лодки на берег перед старым каменным магазином.
Луиза метнула на Фергуса подозрительный взгляд. Его тон был так небрежен, и все же манера, в которой при малейшей возможности он упорно вставлял в беседу имя той Мари-Луизы, была намеренно вызывающей, и он знал это!
– Странно, – лениво выдохнула облако дыма Луиза, – вы много знаете о ее чувствах. Еще одно письмо? – простодушно спросила она.
– То самое! В то время писали нескончаемые письма! – Щелк-щелк – Фергус продолжал, не глядя, обрубать столб. – Черный Фергус упомянул, что это вызвало его любовь к ней. Она прибыла прямо с бульваров Парижа, но сказала ему в тот первый день, что не хочет возвращаться. Столько держит ее здесь, в Керикери.
– Держу пари! – сказала Луиза, как надеялась, весьма ироничным тоном. Но не удержалась и добавила с некоторой горячностью: – Очевидно, она была маленькой интриганкой, пусть ей было всего семнадцать. Не понимаю, почему вы упорно считаете ее образцом.
Фергус, однако, игнорировал выпад.
– Она очень любила лес, – объяснил он возмутительно мягким тоном, который Луиза сразу же возненавидела. – Именно Мари-Луиза убедила Черного Фергуса оставить этот пятачок леса себе в собственность.
Луиза не отвечала. Что касается француженки, размышляла она, сердясь, он имел преимущество. Невозможно уличить его в обмане. Фергус знал факты как пять своих бронзовых от загара пальцев или притворялся, что знает. В любом случае для Луизы нет разницы. У него появилась отличная возможность нещадно ее дразнить, и он прекрасно знает, черт его возьми, как привести ее в ярость.
Немного позже, когда Фергус погрузил отесанные столбы в прицеп и машина поехала по дорогам, которые быстро становились знакомыми Луизе, девушка забыла свое раздражение. Такой райский день не могло испортить даже общество этого тревожащего ее чувства, несносного Фергуса.
– Потом вернемся в сад, – предложил Фергус. – Пора вам взглянуть на мою берлогу.
Никаких «Не желаете ли?» или «Может, поедем?», даже не «Как насчет…», с негодованием думала Луиза. Впрочем, какое это имеет значение? Рано или поздно она должна посетить его плантацию. Ее родственники слишком очарованы мнимыми достоинствами Фергуса, чтобы она поступила иначе. Просто, пока там Кери… Внезапно Луиза поняла, что причина ее нежелания посетить дом холостяка Фергуса коренится в возможной встрече с этой девушкой. Что-то неприятное было в том, как Кери смотрела на нее холодным оценивающим взглядом, словно она и Луиза – соперницы. Соперницы в чем? Она ушла от ответа.
И Луизе не понравилось, как Кери демонстративно заняла сиденье в машине рядом с Фергусом, на обратном пути с концерта. Тогда Кери игнорировала Луизу, обращаясь с нею как с пустым местом, недостойным внимания объектом. В тот момент Луиза думала, что ее не задевает пренебрежительное отношение Кери, но теперь обрадовалась, что не встретит ее.
В день, когда Луиза оказалась фактически силком доставлена в дом Фергуса, она слишком плохо чувствовала, чтобы обращать внимание на окружающую обстановку, но сейчас она с интересом разглядывала живую изгородь из цветущих олеандров розового, белого, лососевого и пламенного оттенков вдоль извилистой дороги.
Миновав старый дом на пригорке с его заросшей верандой и облупившейся краской, они стали трястись по ухабистой дороге и цитрусовой плантации. Затем, минуя упаковочный сарай и разные сельскохозяйственные машины, выехали на покрытую гравием площадку и остановились рядом с желтым трактором.
Фергус продолжил разгружать тяжелые столбы из пурири, перетаскивая их с такой легкостью, словно молодые деревца, затем обратился с трогательной улыбкой к Луизе:
– Сюда!
Она шла перед ним по извилистой дорожке, под ногами хрустели опавшие листья эвкалипта. Фергус поднял глаза на безупречно синее небо:
– Если бы эта засуха прекратилась, садам стало бы намного лучше.
– Но вы ведь качаете воду из ручья?
– Качаем? По всему саду – масса трубопроводов. Вы когда-либо имели дело с фейхоа, тамарильо или папайей?
Луиза покачала головой:
– Нет. – Она поглядела на папайю с ее экзотическими листьями, тонким прямым стволом и продолговатыми золотистыми плодами. – Я думала, эти деревья растут только в тропиках.
– Мы тоже, пока не посадили их здесь.
Арбузы, большие, сочные и зеленые, зимние дыни и канталупы. В густой путанице плетей, буйствующих над разделительными заборами, висели «плоды страсти».
– Тамарильо! Попробуйте! – Фергус сорвал со стройного дерева блестящий темно-красный шар и бросил Луизе. Она ловко поймала плод и надкусила гладкую мякоть, все еще теплую от солнца. Незнакомый остро-сладкий вкус неожиданно ей понравился.
Вокруг было тихо. Крошечные синие мотыльки вылетали из высушенной солнцем травы, одуванчиков и розовых цветков клевера и порхали вокруг голых ног Луизы. Цикады стрекотали свою песню. Высокие ряды эвкалиптов окружали их в летнем мире, в воздухе разливался насыщенный острый запах смолы. Чувство покоя и неподвижности охватило Луизу, так что на время была забыта даже обида на владельца этой земли. Фергус сейчас выглядел совсем другим, мягче, не таким строгим и суровым. Она смотрела, как его крепкие белые зубы впились в красную мякоть тамарильо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
