– Почему же с нуля? – возмутился Каганович.
– Давайте говорить начистоту?
– Я только этого от вас и жду.
– Практически все герои Гражданской войны, что в настоящий момент командуют бригадами, дивизиями и корпусами, являются яркими примерами должностного несоответствия. Решись мы на объективную переаттестацию, без оглядки на заслуги и партийную совесть, и их всех придется серьезно понижать в звании, ибо им банально не хватает знаний, умений и навыков для полноценного управления вверенными войсками. Войсками. У нас не так и редки комбриги и комдивы, которые по уровню своего мышления никуда не ушли от унтер-офицеров царских времен. Только звание сменили и должность. Не говоря уже о младшем командном составе из числа молодежи, который совершенно отвратительно обучен. Поэтому я убежден в том, что нам нужно опираться не только и не столько на идеологически верные лозунги, но под любыми предлогами начать заниматься серьезной подготовкой к большой войне, которая не станет простой, быстрой. И вряд ли пройдет по сценарию «малой кровью на чужой территории». Так что, чтобы вывести из-под удара вражеской авиации, а то и захвата наши промышленные объекты, их нужно перевозить на Урал, в Сибирь, в Северный Казахстан. Возможно, даже на Дальний Восток. Не все, конечно, а только те, что находятся в стратегической близости к западной границе. Причем переселять вместе с ними рабочих и семьи. Заодно это позволит потихоньку произвести модернизацию производственных мощностей, временно выводя их из производственного цикла. Вы ведь не хуже меня знаете, какой бардак сейчас творится на заводах в этом плане. А представьте, какой ужас начнется, когда заводы начнут бомбить и их придется вывозить в Сибирь экстренно, попутно уничтожая немалую долю оборудования просто потому, что погрузить в эшелоны получается только половину.
– Предложенная вами схема очень серьезно затруднит снабжение армии всем необходимым, например, снизит объем выпуска тех же танков.
– Снабжение сейчас. Зато позволит модернизировать предприятия за счет закупаемых в той же Германии станков и вывести их в безопасное место, позволяющее им работать даже в том случае, если наши войска будут вынуждены серьезно отступить. Это запас прочности Советского Союза. И лучше его подготовить заранее, разворачивая вдумчиво и в спокойной обстановке, а не в авральном режиме.
– Модернизация… – задумчиво произнес Каганович. – Это вы хорошо задумали, но как нам ее произвести? Своих станкостроительных мощностей у нас остро не хватает, а объема поставок из Германии явно недостаточно для осуществления предложенных вами задач.
– Почему недостаточно? – удивленно спросил Тухачевский. – Нам ведь нужно модернизировать не всю промышленность, а только стратегически важное военное производство, да и то не все, а только его часть, которую мы будем перебрасывать в удаленные регионы из мест, опасно близких к западной границе. Ну и станкостроительные предприятия, но их, я думаю, можно вполне отнести к стратегическим военным объектам. То есть не распылять станки по разным объектам, а наносить, так сказать, концентрированные удары по плохому оснащению…
Разговор был резкий, долгий и непростой. Так что, когда спустя три часа Каганович вышел от Тухачевского, выглядел он глубоко задумчивым и погруженным в себя. Не лучше выглядел и сотрудник НКВД, производивший запись беседы на телеграфон [13]. Он ведь все слышал и прекрасно понимал.
Глава 3
17 марта 1936 года. Московская область. Село Волынское. Ближняя дача.
«Два часа ночи», – отметил про себя Сталин, подняв глаза на циферблат массивных часов. В кабинете было тихо и как-то пустынно, несмотря на присутствие Кагановича, Молотова и лейтенанта госбезопасности, управляющего аудиоаппаратурой.
– Любопытный разговор у вас получился, товарищ Каганович, – неспешно, буквально взвешивая каждое слово, произнес Сталин. – Очень любопытный.
– Его дворянскую сущность не искоренить, – недовольно пробурчал Молотов.
– При чем тут дворянская сущность? – спокойно спросил Сталин, кивнул лейтенанту госбезопасности, дабы тот вышел из комнаты. Обесточив аппарат, сотрудник ГУГБ НКВД бесшумно вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Ну как же? Рабочие с крестьянами его, видите ли, не устраивают на руководящих постах. Герои Гражданской войны у него некомпетентные и неответственные товарищи.
– А вы не думали, что он просто сетовал на то, что рабочие и крестьяне, занимающие высокие посты, необразованны, но других нам брать неоткуда и нужно работать с теми, кто есть? Или вы считаете, что нам всем не нужно учиться? Что мы уже все знаем, все умеем и нам море по колено?
– Товарищ Сталин, я не это имел в виду… – осекся Вячеслав Михайлович.
– А что вы имели в виду, товарищ Молотов?
– Тухачевский презрительно отозвался о героях Гражданской войны, назвав их некомпетентными специалистами, указав на то, что их звания и положение незаслуженно завышены…
– Вот как?! – вскинул брови Сталин. – Хорошо, давайте разберемся по порядку. Не будем говорить про армию. Давайте взглянем на деятельность СНК [14]. Вот скажите нам, какой брак продукции у нас на предприятиях допускает Наркомат тяжелой промышленности? – Молотов сник. – И почему?
– Так ведь оборудование устарело и слишком пестрое. Из-за этого два завода могут выпускать одинаковую продукцию по разным технологиям. Ведь ее нужно подгонять под наличное оборудование. Это создает огромное количество трудностей. Кроме того, у рабочих очень низкая квалификация в основной массе.
– И это объясняет регулярный срыв планов? Директора заводов что, не понимают, какие у них технические возможности? Зачем они рапортуют о том, что их предприятия в состоянии изготовить то, что выше их сил? Почему они врут? Или, может быть, банально не могут оценить ситуацию? Не хватает квалификации? Знаний?
– Кто же предусмотрит все непредвиденные обстоятельства? – развел руками Молотов. – Брак слишком непредсказуемая вещь.
– Непредсказуемая? Вот как? Почему же тогда наши партийные товарищи уже привыкли к тому, что брак меньше пятидесяти процентов по указанному выше наркомату никогда не опускается? Это, по вашему мнению, нормально, когда минимум каждый второй экземпляр продукции наркомата тяжелой промышленности не удовлетворяет весьма скромным требованиям приемки? Настолько скромным, что в той же Германии на заводах Круппа у нас бы и десятой части продукции не приняли бы. Как же так? Почему с этим безумным объемом брака не борются наши инженеры, администраторы, партийные работники и другие ответственные товарищи? Что им мешает? Может, образования не хватает? Ах да, они уже считают себя самыми умными. Как же я забыл? А контрреволюционер Тухачевский имеет наглость им это пенять. Какой негодяй! Вы только посмотрите на него!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
