спрятана под ослепительным обручальным кольцом, которое подарил мне Эш. На короткое мгновение я благодарна, что его не украли, что мне позволили сохранить хотя бы одну вещь, отобрав мою наготу, мою свободу или мое достоинство. Но благодарность угасает по мере того, как я провожу пальцем по кольцу, когда вспоминаю, что оно собой символизирует.
Я вышла замуж за Эша. Я торжественно обещала ему мою верность (какой бы сложной ни была эта концепция между Эшем и мной), мою честь, мое уважение и мою любовь. Но это еще не все, потому что Эш — это не просто Эш, он — президент Соединенных Штатов. Он возглавляет самую мощную военную силу в мире, крупнейшую экономику планеты. Капитан корабля, на котором находится триста двадцать миллионов душ. Это означает, что я вышла замуж за эту ответственность, я пообещала свою честь и свое уважение к его должности и к его обязанностям.
Дедушка Лео, будучи моим опекуном, вырастил меня патриотической девушкой. Но теперь я реально чувствую всю силу выражения «страна на первом плане». Я — первая леди. Я обещала сделать все, что в моих силах, чтобы наша нация стала сильнее, обещала помочь Эшу в его стремлении осуществить это.
А противоречие между «страна на первом плане» и желанием быть спасенным является очевидным и непреодолимым. Конечно, Эш не может прийти за мной. Это логически смешно и морально неправильно. Он не может поставить под угрозу страну или использовать ресурсы, доступные только для его офиса, чтобы меня найти. То же самое касается Эмбри. Рыцари больше не спасают дам в беде, не потому, что они менее храбры или преданы, а потому, что для таких вещей существуют специальные системы.
Дипломатические системы.
Военные системы.
Интеллектуальные системы.
Проблема в том, что я не знаю, как эти системы смогут меня спасти. Дипломатия нуждается во взаимной энергии, а я сомневаюсь, что Мелвас заинтересован в чем-то, помимо возвращения к войне. Эш не хотел бы войны, как и я.
А значит остаются только интеллектуальные системы. ЦРУ. Спецназ. Тайные вещи, которых никогда не видело и никогда не знало большинство американцев. Вещи слишком непонятные даже для меня, чтобы можно было на них рассчитывать.
Поэтому ответ ясен. Отставить сопли. Мне нужно спастись самой.
Я сажусь прямо и снова оглядываю салон самолета, присматривая, что мне может помочь. У меня шумит в ушах, а это значит, что мы снижаемся, но я рискую и встаю.
— Мне нужно пописать, — объявляю я «Не-Дэрилу».
— Садись, — пренебрежительно говорит он. — Мы скоро приземлимся.
— Мне нужно пописать прямо сейчас, — говорю я, повышая для эффекта голос. Я имею в виду, мне действительно нужно пописать, так что это — не ложь… не то, что я лгала прямо сейчас. — Я описаю не только себя, но и этот самолет, если я не смогу пойти в уборную.
«Не-Дэрил» ругается, встает и пихает меня в плечо к задней части самолета. Он заталкивает меня в крошечную уборную, но когда я пытаюсь закрыть дверь, ставит ногу, легко блокируя хрупкую складную дверь.
Я уже знаю ответ, но все равно спрашиваю.
— Я могу получить немного уединения?
Он не отвечает, просто удерживает ногу в дверном проеме и одаривает меня таким же тяжелым взглядом со сжатой челюстью. Я вздыхаю и проделываю большую работу по сохранению своего халата, чтобы скрыть нижнюю половину тела, когда сажусь на туалет. Полный злобы взгляд проходит по обнаженной линии моих ног, оценивая. Я чувствую, что в любой другой ситуации на карту было бы поставлено гораздо больше телесных повреждений, но здесь что-то не то.
— Мелвас хочет меня только для себя, не так ли? — спрашиваю я, когда глаза «Не-Дэрила» поднимаются с моих голых ног к моему лицу. — Тебе не разрешено прикасаться ко мне.
— Я могу прикоснуться тебе так, как захочу, — говорит «Не-Дэрил». — Президент Кокур только сказал, чтобы тебя доставил к нему без «отметин». Хотя… — на его лице появляется зловещая улыбка. Не сексуально-зловещая. А выворачивающая-на-изнанку-желудок злая. — …я заметил, что тебя уже очень хорошо пометил твой собственный президент.
Я почти ощущаю вес его надменности по отношению ко мне, из-за моего тела, из-за того, что я позволяю делать, из-за того, что терплю, или, чем наслаждаюсь.
Я смотрю на него. Я смотрю на него так холодно, как только могу, действуя, как дедушка Лео, когда сражался со своими политическими оппонентами одной лишь силой воли. Я вкладываю в свой взгляд каждую унцию моего необычного воспитания принцессы Демократической партии, своей личности, в качестве маленькой принцессы Эша, в качестве королевы. И хотя я сижу на туалете с голой задницей и в халате, хотя по всем видимым метрикам он контролирует здесь всю власть, улыбка «Не-Дэрила» исчезает, и он отводит взгляд. Он убирает ногу и с громким хлопком закрывает дверь в ванную.
Я выигрываю.
На данный момент. Потому что я не могу силой воздействовать на этих людей. Не могу от них сбежать. И после того как заканчиваю писать, мою руки, возвращаюсь на свое место, смотрю в окно и вижу, куда они меня доставили, то осознаю, что не смогу убежать.
Ладно.
Я найду другой путь.
* * *
Самолет улетает от массивных коттеджей в близлежащую долину, где приземляется на маленькую взлетно-посадочную полосу. И вот меня снова связывают и пихают в покрытый грязью «Range Rover», и мы поднимаемся в горы. Коттедж, массивный и черный, появляется в поле зрения, мелькает сквозь деревья во время поворотов на дороге. Он похож на замок графа Дракулы, зловеще возвышаясь над каменными зубцами Карпатских гор, и я понимаю, что мы, вероятно, недалеко от исторических земель Трансильвании.
Я бы предпочла встретиться с вампиром.
Но это больше, чем коттедж; мы проезжаем периметр за периметром мимо чрезвычайно современной системы безопасности. Мимо заборов, ворот, патрулей и камер, установленных повсюду. Над головой летают дроны. Это место так же защищено, как и загородная резиденция президента США Кэмп-Дэвид. И внутри меня все сжимается еще больше, хотя я отказываюсь отпускать флаг своей решимости. Я буду притворяться, что я — королева Гвиневра, переживающая все то, о чем я рассказываю на лекциях, которая недостижима, величественна и сдержанно спокойна, даже когда ее похищают снова и снова.
Сам коттедж был менее утилитарный, чем казался на большом расстоянии: вдоль стен, выходящих на долину, выстроились большие окна, и когда меня затаскивают внутрь, я замечаю толстые деревянные балки, массивный камин и много кожаной мебели. Дом определенно мужественный, но, учитывая интерьер, это место, явно предназначено для наслаждения, а
