захолустье, оказалась «избушка» у шлагбаума. Лучи мощных прожекторов гуляли по территории КПП, выхватывая из темноты то приземистое здание, то кусок высокого бетонного забора, то вертолетную площадку с нарисованной буквой «Н». Часть прожекторов на вышке наблюдения была направлена на массивные ворота, за которыми продолжалась асфальтированная дорога.
Филипп знал, что Западную Зону скрывает барьер – плотная стена свинцового тумана до самого неба: фотографии и видео барьера можно было встретить в интернете. Говорят, в реальности он производил куда более сильное впечатление, и нужно обладать достаточным мужеством, чтобы шагнуть за плотную завесу. Не каждый человек мог пересилить себя. Сейчас, когда барьер терялся в темноте, почти сливаясь с обычным ночным сумраком, Филипп испытывал сложные чувства. С одной стороны, было любопытно, что там, внутри, а с другой, он боялся, что провалит проверку. Так что, может, оно и к лучшему, что сейчас ночь.
– Выходим, – скомандовал наемник постарше, которого звали Ник. Он успел вооружиться, теперь за его спиной наряду с рюкзаком болтался арбалет.
Возле КПП их тоже ждали: двое военнослужащих и хмурый человек в камуфляже – скорее всего, сталкер, проводник. Коротко посовещавшись, проводник с сомнением глянул на Зару.
– С ребенком будут проблемы, она может не дойти, – на ломаном английском заявил он.
– Это мы еще посмотрим, кто из нас не дойдет, – проворчала девочка, показывая проводнику средний палец.
Скотч с них сняли еще в машине. Права, значит, была девчонка: на КПП в курсе похищения, раз больше не боятся, что пленники будут кричать. Помощи ждать неоткуда.
– Не сможет идти, понесем по очереди, – примирительно сказал Ник. Сейчас он крепко держал Зару за руку.
Американец подошел к Филиппу и выразительно покрутил перед его носом наручниками.
– Надеюсь, обойдемся без фокусов? Сбегать не будешь? Или лучше сразу наручники надеть?
Филипп молчал. Мысль сбежать у него возникала, только куда тут бежать?
– Не слышу.
– Не буду, – буркнул Филипп.
– Тогда выдвигаемся, – скомандовал проводник.
– Может, все-таки подождем, когда рассветет? – Американец с сомнением глянул на небо.
Сталкер покачал головой.
– Если тут рассветет, то там стемнеет. Но здесь хоть дорога есть, а там лес. – Он обвел строгим взглядом всю компанию. – Если хотите живыми остаться, с дороги ни шагу. Всех, кстати, касается.
Дежурный КПП с нашивками капрала набрал на панели управления код, перекинул тумблер, и массивные металлические ворота разошлись в стороны, открывая проход.
Страха не было. И потому, что иссиня-темное марево впереди – то ли плотный туман, то ли иная дрянь – казалось почти невидимым в темноте, и потому, что впереди смело шагала восьмилетка. И потому, что была уверенность: он все делает правильно, идет туда, где и должен быть. Правда, с опасными людьми, от которых ничего хорошего не ждешь, ну так компанию он не выбирал.
Морок поглотил шедшую первым фигуру проводника, затем исчезли Ник с Зарой, последними в Зону вошли Филипп с американцем.
Масляный фонарь в руке совсем не разгонял тьму, освещая лишь небольшой пятачок дороги, зато, по крайней мере, было видно, куда ставишь ногу. Хорошая дорога давно закончилась, здесь покрытие не обновляли целых восемнадцать лет. Иногда на сером, подернутом инеем асфальте попадались черные кляксы, на них Филипп старался не наступать – может, и не опасно, но проверять не хотелось.
Слева из темноты выступили прямоугольники складов и здание бывшего супермаркета. Проводник оглянулся:
– Двигаемся осторожно, на стене супермаркета «медуза». Держитесь правой стороны.
«Медуза»? Это что еще такое? Но что бы ни было, лучше эту дрянь обойти стороной.
Еще один изгиб дороги, которая теперь шла вдоль берега океана. Сам океан виден не был, но он обрушивался грохотом прибоя, приносил йодистый запах водорослей и чего-то гниющего. Холод здесь ощущался сильнее, наверное, оттого, что ветер совсем распоясался, трепал капюшон куртки, поддувал снизу. Его ледяные порывы оседали на лице колючими брызгами, оставляя на губах привкус соли.
Дорога, давно растерявшая остатки покрытия, закончилась, дальше росла блеклая сухая трава. На фоне начинающего светлеть неба показался маяк – телепорт, конечная точка их недолгого путешествия по Западной Зоне.
– Идем след в след, здесь опасно, – голос проводника звучал напряженно.
Продвигались медленно. Проводник часто останавливался, подносил фонарь к самой земле, или, наоборот, поднимал вверх и пристально вглядывался в темноту.
Ник поднял девочку на руки и отпустил только тогда, когда они ступили на толстые плиты, служащие маяку фундаментом. Филипп уловил многозначительный взгляд Зары – еще в самолете они договорились, как будут действовать дальше. Пока все шло по намеченному плану.
Первым тяжелую металлическую дверь открыл сталкер. За ним в дверном проеме исчезли Ник с Зарой, при этом наемник крепко держал девочку за руку.
– Твоя очередь. – Американец подтолкнул Филиппа в спину.
Ведущая на второй этаж винтовая лестница едва угадывалась в скудном свете фонаря. Сквозь маленькие оконца, расположенные вверху, робко проникал внутрь занимающийся серый рассвет.
– Поднимаемся по одному наверх, – скомандовал проводник. – Я первый.
Филипп напрягся. Он чувствовал, как в висках пульсирует кровь. Вдруг стало жарко, и он рванул застежку куртки. Сейчас. Все решится сейчас. Он поставил ногу на первую ступеньку, подтянул вторую, чувствуя, что тело вдруг стало деревянным. Рука непроизвольно сжала ручку фонаря.
Нет, он не струсит!
Дырчатое железо лестницы откликалось гулким эхом под его шагами. Свет раскачивающегося в руке фонаря гулял по стенам. Ниже, почти наступая Филиппу на пятки, грохотал ботинками американец.
Последняя ступенька и… Филипп задержал дыхание и шагнул вперед. На мгновение ослеп от яркого дневного света, зажмурился, а когда открыл глаза, то, теряя драгоценные секунды, не удержался и первым делом взглянул вверх. Над головой ослепительно белело небо.
Йес! Они в Забайкалье!
Еще мгновение ушло на то, чтобы сориентироваться.
Под ногами была ровная каменистая проплешина, в центре которой возвышался одинокий, намного выше человеческого роста камень-останец, светлый у основания и почти черный вверху. Дальше – сухая, пожелтелая трава, сумевшая пробиться сквозь грунт, чахлые, искривленные деревья-маломерки, становящиеся выше и зеленее по мере удаления от останца. Еще дальше непроходимый лес.
А вот и одинокая сосна с отломанной верхушкой, о которой говорила Зара. Значит, им туда.
Сбросив заранее расстегнутую куртку на траву, чтобы не сковывала движения, Филипп изо всех сил рванул к сосне.
– Стой! Мать твою, остановись, убьешься же! – хрипло по-русски кричал проводник.
Затем к его голосу присоединился вопль Зары:
– Да отпусти же меня, педофил сраный!
Филипп оглянулся. Зара изо всех сил отбивалась от наемника с арбалетом, у которого по щеке текла кровь – видимо, малышка постаралась. Второй наемник припустил за Филиппом.
Что делать? Бежать? Или вернуться и помочь?
– Беги! –
