— Если мой худа Есугэй так сильно хочет видеть сына, — сказал он, — я, конечно, должен его отпустить.
Бортэ было открыла рот, чтобы протестовать, но горло сдавило.
— Я не хочу уезжать, — сказал Тэмуджин странным монотонным голосом, — но раз мой отец хочет этого, я должен ехать к нему.
— Но мальчик вернется, — сказал Дай. — Он повидает отца, и Есугэй успокоится. Я попрошу тебя разрешить ему вернуться как можно скорее.
— Да, — сказал Мунлик. — Как можно скорей.
Бортэ этому не верила. Почему этот человек не говорит, когда вернется Тэмуджин? Через десять дней, через месяц, через год? «Скорее» может означать и то, и другое, и третье.
— Я буду скучать без тебя, — сказал мальчику Анчар.
— И я, — тихо промолвила Бортэ.
Тэмуджин ничего не ответил.
— Хорошо, — сказала Шотан, — мы, по крайней мере, можем накормить тебя и устроить тебя спать до твоего отъезда.
— Благодарю, — сказал Мунлик, — но я обещал багатуру, что уеду, как только увижу его сына и поговорю с тобой. На дворе еще светло, и мы можем проделать часть пути, пока не придет время спать.
Сердце Бортэ упало. Даже последнего вечера она не проведет в обществе Тэмуджина.
Дай махнул рукой ее суженому.
— Собери-ка ты свои вещи, сынок.
— Я вернусь, — встав, сказал Тэмуджин. — Отец пришлет меня сюда снова, когда я расскажу ему, как вы были добры ко мне.
Он пошел к постели, в которой они с Анчаром спали, и стал паковать свои скромные пожитки. Потом он взял свой саадак и колчан.
Бортэ молча наблюдала, как мать дала Мунлику сверток с творогом, бурдючок с кумысом и кусок мяса.
— Возьми это, — сказала Шотан. — Если отец скучает по тебе так сильно, тянуть не следует.
Мужчины встали. Тэмуджин подошел к Анчару и обнял его.
— Я оставляю тебе свои бабки, — сказал он. — Я отыграю их у тебя, когда вернусь.
Бортэ неуверенно встала, когда Тэмуджин взял ее за руки.
— Я вернусь, — повторил он, всматриваясь в ее лицо, словно бы обеспокоенный тем, что она не поверит ему. — Обещай ждать.
Она кивнула, как бы не осмеливаясь ответить. Он знает о чем-то нехорошем, подумала она; он знает нечто большее, чем то, что отец скучает по нему.
Тэмуджин отвернулся. Дай повел Мунлика и мальчика к выходу, пробормотал им несколько слов, прежде чем обняться с Тэмуджином. Мунлик поднял полог, и оба они исчезли.
«Я не буду плакать», — сказала себе Бортэ.
Дай метался у входа.
— Странно, — пробормотал наконец он. — Есугэй послал за сыном так скоро. Я бы не сказал, что он выглядит чувствительным человеком, и его товарищ Мунлик сообщил о его просьбе с совершенно несчастным лицом.
— Может быть, это его мать страдает в разлуке, — сказала Шотан, — но когда она услышит о Бортэ и о том, как мы относились к мальчику, ей станет легче…
— Случилось что-то плохое, — перебила ее Бортэ. — Просто я знаю это, и Тэмуджин тоже… я заметила.
— Может быть, — сказал Дай. — У меня тоже это чувство, но ничего не поделаешь. Сохрани веру в свою мечту, дочка… веру в своего суженого.
Бортэ рванулась к выходу и выбежала из юрты.
Бортэ взяла свое седло и сбрую в маленькой палатке рядом с загоном, где держал лошадей Дай. Там были Детишки, смотревшие за лошадьми.
— Тэмуджин собирается домой, — сказала одна из девочек. — Наверно, он уже не хочет жениться на Бортэ.
— Помолчи, Гоа, — огрызнулась Бортэ.
— Он не хочет больше оставаться. Может быть…
Бортэ пронеслась мимо детей, едва не сшибив на землю Гоа. Мужчины закончили доить кобыл. Бортэ свистнула, и конюх подвел ее гнедого мерина.
Она оседлала гнедого, затянула подпругу и села в седло. Тэмуджин с Мунликом, уносившиеся вскачь, виднелись уже далеко на равнине. Конюх улыбнулся.
— Это новый способ ухаживания? — спросил кто-то. — Девушка догоняет своего жениха верхом и тащит его обратно?
Все засмеялись.
Бортэ ударила пятками коня и понеслась за Тэмуджином. Встречный ветер свистел в ушах, замедляя движение. Она погоняла лошадь. Расстояние между ней и двумя всадниками сокращалось. Мунлик наклонился к мальчику, их лошади пошли шагом, а потом стали. Тэмуджин вдруг стал валиться из седла, а мужчина ухватился за его плечо.
Бортэ перешла на рысь.
— Тэмуджин! — крикнула она, приблизившись. Мальчик оглянулся, ее поразили слезы на его глазах.
— Что ты здесь делаешь, девочка? — закричал Мунлик. На грязном лице его были светлые полосы, мужчина тоже плакал.
— Я хотела попрощаться.
Она натянула поводья.
— Прощайся побыстрей. Впереди у нас долгий путь.
Тэмуджин выпрямился и отер слезы с лица.
— Я не хочу уезжать, — сказал он, — но приходится. Даже в юрте твоего отца я почувствовал, что должен ехать с Мунликом.
— Я знаю, — согласилась она и обратилась к мужчине. — Ты бы не плакал только потому, что багатур скучает по сыну.
— Я не могу ничего тебе сказать, — ответил Мунлик.
— Я поняла, что случилась беда, когда увидела тебя. И мой отец тоже. Ты лгал нам.
— Он не лжет, — сказал Тэмуджин. — Отец просил приехать.
Мунлик махнул рукой.
— Прощайся, Тэмуджин. Пора в путь.
— Я буду ехать за вами, пока вы не скажете мне правду. Так что скажите ее лучше сейчас.
— Я скажу тебе. — Тэмуджин наклонился к ней. — Но ты никому больше не говори. Твой отец узнает правду позже, и тебе придется притворяться, что ты ничего не знаешь, до тех пор. Сможешь ли?
— Для тебя смогу, — ответила она.
— Поклянись.
— Обещаю всем сердцем. — Она положила руку на грудь. — Будь я проклята, если забудусь.
— Тэмуджин… — попробовал вмешаться Мунлик.
— Я должен доверять Бортэ, — сказал мальчик. — Если я не смогу довериться ей сейчас, то что же она будет за жена? — Он схватил Бортэ за руку. — Мунлик приехал, потому что мой отец умирает. Татары подсыпали яду ему в пищу, когда он останавливался в их стане, — вот что говорит Мунлик. Перед его юртой торчало копье, когда Мунлик выехал за мной. Ты понимаешь, почему он не мог сказать это твоему отцу.
У нее перехватило дыхание.
— Тебе безопаснее здесь. Отец никогда не сделает тебе ничего плохого.
— Я не думаю о безопасности. Моя мать нуждается во мне. Я должен приготовиться к тому, чтобы возглавить мой народ.
Есугэй умирал. Бортэ с трудом представляла себе это, помня, каким оживленным был этот человек, как он пел песни и смеялся. Тэмуджин, возможно, уже стал предводителем своего народа.
— Я обещаю ждать. Я догнала тебя, потому что хотела, чтобы ты знал об этом.
— Я приеду за тобой, Бортэ… Клянусь тебе, и если тебя отдадут кому-нибудь, я умыкну тебя.
— Я буду молиться за тебя, — сказала она, — и приносить жертвы духу твоего отца.
— Делай это тайно, пока твой отец не узнает о моем. Прощай, Бортэ.
— Прощай.
Она смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду, а потом поехала в стан. Ее родители ожидают, что она расстроится, расставаясь с Тэмуджином, но она сделает вид, что это ненадолго. Она будет вести себя так, будто ждет его скорого возвращения, и когда ее отец наконец узнает правду, она изобразит удивление. Единственным утешением ее было то, что Тэмуджин доверил ей эту ношу и обещал вернуться за ней.
До стана еще было далеко, и она поняла, что может поплакать.
19
Оэлун изучала хмурые лица мужчин, сидевших в ее юрте. Здесь был старый Бахаджи, который воевал вместе с ее мужем на стороне кэрэитского хана. Чарха сидел рядом с Добоном. Таргутай Курултух и Тодгон Гэртэ расположились справа от Тэмуджина.
А за ними она видела других — пожилых людей, которые были на стороне еще отца ее мужа, и молодых, дававших клятву верности Есугэю.
— Мы скорбим о твоем отце, молодой нойон, — сказал Таргутай ее сыну.
Тодгон кивнул.
— Проклятые татары ранили нас глубоко, отравив багатура.
Тэмуджин холодно наблюдал за ними. Оэлун подняла голову. Два брата-тайчиута говорили от имени остальных, это тревожило ее.
— Татары пожалеют о том, что сделали, — тихо сказал Тэмуджин. — Скоро у вас будет случай отомстить за моего отца.
Тодгон приподнялся на подушке.
— Мы жаждем этого, но без вождя будет трудно.
— Теперь у вас есть вождь, — сказал Тэмуджин. — Отец часто прислушивался к словам моей матери. Она будет руководить, пока я не вырасту, и я буду получать такие же мудрые советы, как и отец…
— Прости меня, нойон Тэмуджин, — перебил его Таргутай, — но женщина и мальчик не могут командовать нами в сражении.
— Командовать своими людьми может мой дядя Даритай, — возразил мальчик, — а вы можете командовать моими двоюродными братьями-тайчиутами. Я поеду с вами на войну и научусь у вас тому, чему бы учил меня отец.
