время браконьеры будут сидеть рядом с их ловушкой?
– Соколов так и ловят. Есть еще один способ, тоже с голубем, но прямо с воздуха. Голубь летит в таком жилете и сам при этом привязан к земле. Как только на голубя нападает сокол и запутывается в петлях жилета, птицелов начинает тянуть этот шнур на себя и какой бы мощью не обладал сокол, выбраться из этих петель уже не сможет. Поэтому ты должна понимать, что иногда я могу заночевать прямо в лесу, если есть указание на то, что чужаки где-то рядом. Одну птицу мы уже упустили.
– Как они их переправляют? Сокол – это тебе не попугайчик или канарейка, как они умудряются перевести их в пустыню?
– В основном через Казахстан. У них все продумано и налажены каналы сбыта. Арабы с французами разработали специальную вакцину, с помощью которой вводят птицу в анабиоз. Птица впадает в состояние между жизнью и смертью. Даже сердцебиение практически не прослушивается.
– Прям научные разработки.
– Так это целый бизнес. Но бывает, что и нет у браконьеров вакцины. Тут все зависит от того, являются они частью преступного синдиката или любители-одиночки. Если нет, то и вовсе не парятся. А связывают сокола, заворачивают в пеленку и обкладывают льдом.
– Но ведь так птицы погибнуть могут?!
– Могут, сперва впадают в тот же анабиоз, в их организме замедляются все процессы жизнедеятельности. В таком состоянии только приборы могут показать, что птица на самом деле жива. Вот в таком виде их и перевозят в багажниках, а бывает отправляют в коробах прямо с почтой. Но тут, конечно, без взяток не обойтись им.
– Звучит чудовищно.
– Так и есть. И выйдет наш сокол из этого состояния или погибнет, зависит от многих обстоятельств. Может еще и полетает на соколиных состязаниях у арабов, а может закончит жизнь в пыльном багажнике.
– Это нельзя так оставлять.
– В этом мы с тобой солидарны. Вот поэтому мне и приходится иногда оставаться в лесу.
– Ты не понял. Я совсем о другом. Для того, чтобы привлечь внимание к проблеме, совсем недостаточно сидеть под кедром и ловить этого чужака. Ты же не думаешь, что сапсаны за скалой – единственные птицы, за которыми ведут охоту браконьеры. Раз есть такой спрос среди арабских шейхов, но эти птицы не водятся в их краях, а выбирают наши дикие просторы, значит соколы будут в опасности везде.
– И что ты предлагаешь? Сидеть дома и размышлять о печальной судьбе последних краснокнижных сапсанов?
– У нас с тобой точно разные методы. Ну вот допустим через неделю бессонных ночей ты поймаешь этих браконьеров? И что дальше?
– Инспектор в курсе. Ему сдам, а птицу отпущу.
– Ладно, допустим. Птица в небе, браконьер у инспектора и что дальше?
Захар криво усмехнулся:
– А ты в корень смотришь. Дальше ему светит в зависимости от того, что мы сможем доказать: штраф, а может небольшой срок, если повезет. Но какое-то время они сюда не сунутся.
– Это сюда, Захар, а побережье большое. И ты не сможешь его всегда контролировать. И не сможешь быть уверенным, что каждый инспектор станет выполнять свои обязанности, как надо. Но проблема существует и о ней нужно говорить. К ней нужно привлечь внимание, если нужно изменить законы. Сделать так, чтобы их риски были выше предполагаемой прибыли. Я вот например, пока не приехала сюда даже не знала, что существует такая проблема. А если она существует, ей нужно заниматься. Но это должен делать не ты. Твое место не здесь.
– А где мое место, Инга?
– Сколько лет ты учился чтобы стать врачом?
– Семь с половиной лет.
– Вот тебе и ответ.
– Нет. Это исключено.
– Почему?
– Потому что я больше не могу оперировать.
– Тебе запретили после того случая?
– Нет, я просто не могу.
– То есть много лет мог и потом вот так просто – не могу.
– Инга, ты что не понимаешь? Думаешь, я не пытался? Я когда уволился, не сразу сюда уехал, устроился в другую клинику и почти полгода пытался. Но не могу я.
– Ты же знал, что не всегда удается спасти пациента во время операции. Всегда есть какой-то процент смертности.
– Чушь это все. При обычных операциях смертность не превышает процента. А это была совсем простая операция и никаких рисков не было. Девочка в остальном была полностью здорова.
Инга встала и убрала чашки в раковину. За окном стало темнеть и она зажгла фонари. Дом наполнился мягким уютным свечением. В задумчивости открывала Инга одну кухонную полку за другой.
– Что ты ищешь?
– Нашла!
– У нас что, еще и десерт ожидается?
– Что-то вроде того.
Через минуту Инга уверенно поставила на центр деревянного стола головку чеснока с недостающим зубчиком.
– Ты спрашивал, что я в еду добавляю. Собственно вот тебе и один из ингредиентов. Зубчика только не хватает, он ушел к сегодняшнему мясу.
Захар внимательно наблюдал и пытался понять к чему ведет Инга.
– Зато смотри, что у меня есть. В магазине твоя фиалковая фея порекомендовала купить и я не устояла, взяла мандарины, сразу полтора килограмма.
Инга положила перед ним мандаринку и начала чистить свою. Она не стала рассказывать как сникла Ирина после просьбы добавить еще полкилограмма, а то с этими Захар управится за пару минут, а хотелось бы, чтобы и самой что-то осталось. Очистив мандарин, Инга достала одну дольку, повертела и осмотрела со всех сторон, а потом взяла и аккуратно поставила на место отсутствующей дольки в головку чеснока.
– Смотри-ка, Захар, подошла, да?
– Да, – невесело ответил Захар.
– Но ты же понимаешь, что даже, если она подошла, ей здесь не место.
– Хм, оригинально.
– И тебе здесь тоже не место. Просто найди свое место в жизни.
Глава 13. Туман над озером
Инга заварила две чашки кофе и завернувшись в плед вышла во двор. В воздухе пахло свежестью и росой, новый день пробуждал лес к продолжению жизни. Она поставила на стол чашки и помахала Захару. Он стоял на берегу среди стелющейся дымки тумана и казался частью этого мистического мира. Среди тихих шорохов, он даже не услышал, а почувствовал ее и обернулся еще до того, как она успела его позвать. Он шел ей навстречу со стороны озера и над ним сияли лучи восходящего вдалеке над озером солнца. У нее защемило где-то под ложечкой и в районе ключиц разлилась нежность и еще ощущение бесконечного счастья. Ей так хотелось сохранить этот момент навсегда и прочувствовать каждой клеточкой
