ним оставаться.
— Ну и попросила защиты, у отца своего любимого мужчины, то есть у меня. А я, как благородный человек не смог отказать матери моего будущего внука.
— Но отец моего ребёнка Саша, я никогда не была близка с вашим сыном.
— Он не поверит! — меня колотит, а мои собственные зубы мешают мне выговаривать слова, я то и дело прикусываю язык, наполняя рот металическим вкусом своей крови.
— Поверит, несомневайся. Это уже моя забота.
— И вообще, ты же хочешь, чтобы у твоих родителей все было хорошо.
— Значит ты должна быть убедительной. Судьба твоих стариков в твоих руках, воробушек. А чтобы ты случайно не наделала глупостей, я покажу тебе одно любопытное видео. Достал телефон и включил запись.
— Мама… — вскрикнула, зажимая ладошками рот.
— Вы чудовище. — горячие дорожки слез, обожгли кожу моих щек.
— Ну? — приподняв черную бровь.
Голосом победителя, ни на йоту не сомневаясь в моем ответе.
— Ты согласна?
— Я все сделаю…
Глава 16
— Браво! — хлопает в ладоши.
— А ты была весьма убедительна. Такая трогательная сцена.
— Бедный мальчик.
— Похоже птичка с голубыми глазами и в правду заарканила самого дьявола, да так, что даже с приставленным к виску дулом пистолета, он как верный пес Хатико ловил каждое слово суки, которая наставила ему рога, и понесла от другого.
— Браво!
Отталкиваясь от дверей, которые все это время подпирал, не отрывая глаз от моего лица, делает шаг вперед, прижавшись вплотную к моему бьющемуся в беззвучных рыданиях телу.
А меня коробит уже от первого вдоха, который я произвожу.
Пячусь назад не в силах дышать этим воздухом, где все чужое, а легкие еще полны родным.
Дергает на себя, загребая в кулак мои волосы и не позволяя отстраниться, наклолнившись шепчет мне в ухо.
— Шшш сладенький птенчик.
— Удовольствие, которое ты мне сегодня подарила воробушек, сродни с аргазмом! — хрипло, с слышемой в голосе эйфорией.
— Удар достиг цели и я отчетливо слышал, как с каждым твоим словом крошилась эмаль зубов этого шайтанского отродья, как медленно проломилась его грудная клетка, а поставив точку, ты выдрала его сердце и оставила истекать кровью. — вожделенно, смакуя на языке каждый звук.
— Мммм- потягивая ноздрями воздух.
— До сих пор чувствую этот тончайший аромат дыхания смерти.
Яд каждого слова этой пламенной речи втекающей в мои уши, растекается по моим венам, заставляя гореть в сумашедшей огонии мое начисто-выпотрошенное тело, а последней фразой окончательно добив меня.
Отстраняется и с пылающим в глазах возбуждением, изучает мое вымученное лицо, которое сейчас больше напоминает гипсовый слепок.
— Красота — страшная сила! — его голос першит похотью.
— О токой изощренной мести я даже и мечтать не мог. — пропуская прядь моих волос сквозь свои пальцы.
— В лучшем случае рассчитывал, угостить пулей нашего общего "друга".
— Ну или зарезать как шелудивого, дворового пса, если только даст повод, а здесь такой щедрый дар!
— Судьба….
— Теперь вы оставите в покое моих родителей? — обрываю монолог, не в силах больше вынести ни одного слова, едва слыша себя сама, голосом, который больше был похож на чье-то блеянье, чем на человеческую речь.
Мое состояние вообще нельзя описать как человеческое, живой труп, было бы уместнее.
Мои искусаные в кровь губы плясали румбу, зубы выбивали чечетку, а сознание балансировало на краю пропасти, а где-то внутри, забившись в самую узкую щель, билась в адских конвульсиях моя душа.
— Обижаешь. Беслановы всегда держат свое слово.
— Можешь не переживать воробушек, у твоих родителей всё будет хорошо. — праведным голосом и с видом благодетеля, сообственнически заключая мое лицо в ладонь своей руки.
Дергаюсь, в желании не позволить косаться себя, мне мерзко! Хотя я сама, только что изваляла себя в таком дерьме, от которого мне наверно, уже никогда не отмытся.
Тщетно, мужская ладонь все же обжигает кожу моей щеки.
— У тебя был трудный день. — гладит мою скулу подушечкой своего большого пальца, а меня передергивает от гадства.
— Мне еще надо вернуться к нашим гостям, а ты поднимайся к себе. Отдохни. Заслужила.
— Азис! — подзывает своего верного пса.
— Проводи нашу дрогоценную розу в ее покои.
Юлю колотило. Внутри извергался вулкан выжигающий внутриности и иссушающий все водные ресурсы организма, кровь, лимфу, слизь, и даже желчь.
Все вызжено.
Выгорело.
Заживо.
Дотла.
В пепел.
Как могла, до последнего держалась не давая эмоциям ее захлестнуть. Что бы не дай бог, не дать повода для исполнения угроз или изменения условий сделки.
Сделки, от которой, зависили жизни дорогих ей людей.
Сделки, которая погубила ее собственную жизнь.
Только сейчас, наконец оставшись одна, после того как щелкнул дверной замок, сползая от бессилия по стене, как будто силы в миг покинули ее тело, дала волю обуревающим ее чувствам.
Слезы полноводной, бурной рекой сбегали по щекам, а внутри оставалась пустота.
Вместо сердца дыра, а душа скулила как побитая собака, которая зализывает раны оставленные на ее теле нерадивым хозяином.
Господи что я наделала. Как мне жить дальше, как все исправить?
А Сашин голос, причиняя смертельную боль эхом звучит в моей голове, оглушая, пульсируя в висках.
— Ты себя слышишь?
— Не бойся маленькая.
— Это они заставили тебя это сказать. Ответь же. — глазами бегая по моему лицу.
— Нет. — вру и чувствую как эта ложь душит меня из нутри, как режит наживую заставляя при этом смотреть в глаза любимого и мне хочется кричать что это неправда, а я не могу.
— И вдруг он резко привлек меня к себе прижимаясь лбом к моему лбу.
— Скажи что ничего этого не было. Скажи что это просто кашмар.
— Скажи что я сплю блядь!
— Разбуди меня маленкая.
Гладит хаотично мои волосы как сумашедший, до боли, сильно, а потом вдруг оторвал меня от себя и зарычал мне в лицо.
— Не молчи сука! — полным отчаянья голосом.
— Скажи что это все ложь, что это подстроила эта Беслановская мразь и ты не изменяла мне, и не ждешь никакого ребенка.
От звука внезапно открывшихся дверей я дернулась так, что шейные позвонки казалось вылетели с места, срывая стон боли с моего открывшегося рта.
А на пороге…
Глава 17
Сейчас, когда до встречи с Беслановым оставалось меньше часа, я не мог найти себе места и Семен до сих пор не отзвонился.
Когда этот старый черт даже не стал отпираться что Юля у него, а ещё и согласился на встречу, у меня появилось плохое предчувствие, засосало где-то под ложечкой.
Я четко чувствовал какой-то подвох, ощущал его на подсознательном уровне.
Что за игру он ведет?
Неужели Юли уже нет
