Его взгляд обратился к Рапсодии, и все присутствующие решили, что он уступает ей слово, но Акмед, стоявший у Рапсодии за спиной, смотрел в том же направлении, что и она, поэтому ему удалось увидеть нечто большее. Он не знал, о какой лжи говорил Эши, но сообразил, что она каким-то образом связана с Рапсодией. Акмед взглянул на королеву, на ее лице застыл молчаливый вопрос. Очевидно, она не понимала, что имеет в виду Эши, но неожиданное внимание вызвало румянец у нее на щеках.
И не он один это заметил. Энвин, смотревшая на лиринскую королеву, тоже увидела ее реакцию. Она помрачнела и перевела взгляд с Рапсодии на Элендру, а потом обратно.
— Отойди, девчонка, — приказала она. — Это мой народ, мой Совет. Я Королева намерьенов и не уступлю тебе мое право.
Рапсодия улыбнулась. Люди затаили дыхание, а потом послышался ропот недовольства. За недолгое время знакомства с Певицей намерьены успели полюбить скромную лиринскую королеву. Акмед не сомневался, что они готовы последовать за ней.
В их сердцах загорелся справедливый гнев, их возмутила оскорбительная манера поведения их бывшей Королевы. Акмед знал, что Рапсодия все прекрасно понимает, именно поэтому она улыбалась. Только так она могла ослабить напряжение, помешать насилию, которое могло вспыхнуть, как лесной пожар, стоило только произнести одно неосторожное слово.
— Не думаю, что вам следует называть меня девчонкой, ведь я родилась на несколько столетий раньше вас, — спокойно напомнила Рапсодия.
Надменная усмешка искривила губы Энвин.
— О чем ты говоришь, девчонка?
Акмед решил, что пришла пора отбросить правила хорошего тона.
— Это значит, — раздался скрипучий голос короля фирболгов, разрезавший шум толпы, точно разящий удар клинка, — что девушке не нравится, как к ней обращается старая карга.
Смех, смешавшийся с восклицаниями ужаса, прокатился над толпой. Лицо Энвин исказила ярость, и даже Рапсодия ужаснулась.
— Акмед, ты не прав, — укоризненно проговорила она. — Энвин вовсе не старая карга.
— Правильно, — проревел Грунтор. Намерьены повернулись к великану фирболгу, пытавшемуся обуздать свой гнев, но по всему было видно, что Грунтор эту схватку проигрывает. Возмущение намерьенов, вызванное хамством Энвин, бледнело перед яростью болга. — Она проклятая ведьма. Ой благодарит тебя, мисси, — и как только тебе удается сохранять вежливость! — и советует ведьме попридержать язычок, иначе Ой вырвет ее сердце и съест сырым.
По Чаше пробежал вздох ужаса — никому и в голову не пришло, что это просто пустая угроза.
Рапсодия взглядом попросила Акмеда успокоить Грунтора, и король фирболгов коснулся локтя великана.
Энвин побагровела.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать, неразумное чудовище? Жалкий каприз природы! Уже одно твое присутствие оскверняет эту благородную землю. Как твой правитель, я приказываю тебе: немедленно покинь Совет, и если ты еще когда-нибудь осмелишься явить миру свою людоедскую морду, я обращу тебя в грязь, из которой вышел ты и все твое племя.
Она бросила на него полный ненависти взгляд — точно таким же она наградила лирина, осмелившегося выступить против нее, и тот так и не пришел в себя.
Однако Грунтор не собирался терпеть подобного обращения.
— Ну давай, попробуй, сука! — взревел он, и его рев эхом отразился от стен Чаши и проник в глубь горы, отчего сидевшие там болги содрогнулись.
Без лишних слов он бросился к Помосту. Люди в ужасе отшатнулись: то была сама разъяренная мощь, семь с половиной футов натренированных мускулов, жаждущих смерти того, кто посмел оскорбить Рапсодию. В последний момент перед ним возник Акмед, и только он отделял прорицательницу от верной гибели, — стоявшие за спиной Рапсодии лирины поспешно расступились в стороны, как только завязался диалог между Энвин и Грунтором.
— Сержант, не унижай себя, — сурово сказал Акмед. — Она недостойна чистить твои сапоги. Не пачкай руки, разрывая ей горло, хотя она этого заслуживает. — Он посмотрел в лицо великана: Грунтор тяжело дышал от захлестнувшей его ярости, но изо всех сил пытался взять себя в руки. Казалось, еще немного, и он отшвырнет Акмеда со своего пути. — Я твой король, и я приказываю тебе.
— Недостойна? — послышался трубный голос. Энвин захохотала, и ее смех громом обрушился на головы собравшихся намерьенов. — Я, Королева намерьенов, победительница Великой войны, недостойна? Вот вам доказательство того, как ошибочны пророчества.
Услышав последние слова, Мэнвин ощетинилась и сжала кулаки. А Энвин продолжала:
— Мой народ, узри Трех, которые должны были спасти тебя от гнева невидимого демона. Посмотри, вот они перед тобой во всей своей красе. Первый — огромный урод, животное, по всей видимости сбежавшее из бродячего цирка! Рядом с ним — благородный лорд, Разносчик Смерти, наемный убийца, который, как шлюха, служит тем, кто платит, убивая без всякого разбора…
— Похоже, она имеет в виду меня, — подняв руку, перебил ее Акмед, обращаясь к толпе. Потом он повернулся к Энвин, замолчавшей от неожиданности. На лице короля фирболгов промелькнула насмешливая улыбка. — О, извини, Энни, это было слишком самонадеянно. Вероятно, ты имела в виду себя? Несомненно, ты заслужила этот титул куда больше меня. Разносчик Смерти? Мои трофеи бледнеют перед твоими достижениями. Не я уничтожил четверть своего народа из-за домашней ссоры. Если бы Гвиллиам ударил посильнее и сломал тебе шею, удалось бы сохранить множество жизней и сейчас нам бы не пришлось выслушивать твой бред. Как жаль, что его рука оказалась недостаточно тяжелой. А теперь относительно шлюхи: это, пожалуй, не просто твой титул, но призвание. Кто еще не постеснялся продать свое королевство и лиринских союзников тому самому демону, который едва не уничтожил наш мир? И предоставить ему возможность повторить попытку, только для того, чтобы отомстить мужу? Ты законченная шлюха, Энвин. Сойди с Помоста и покинь мои земли, иначе я позволю Грунтору снести тебе голову с плеч, а твой череп мне пригодится в качестве ночного горшка.
В Чаше установилась полнейшая тишина; казалось, даже природа затаила дыхание. Лицо Энвин застыло в удивленной гримасе — за всю ее долгую жизнь никто не осмеливался говорить с ней подобным образом. Глаза Энвин превратились в щелки, она судорожно подбирала достойный ответ. Когда она заговорила, на ее губах появилась жестокая улыбка:
— Благодарю за титул законченной шлюхи, но, боюсь, я не смогу его принять. Поскольку он принадлежит данному сборищу. — Она повернулась к Рапсодии. — Подойдите, ваше величество, и…
— Хватит! — Голос Эши громом прокатился по Чаше, поддержанный живущим в его крови драконом. Он понимал, что сейчас произойдет, и был готов умереть сам или убить Энвин, лишь бы это предотвратить. Он обратился к прорицательнице Настоящего: — Ронвин, кто сейчас Королева намерьенов?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
