Наместники и прокураторы провинций имели в своем распоряжении помощников из числа своих родственников, клиентов и рабов, а также императорских рабов и отпущенников. Однако они не могли опереться на органы государственного управления на уровне городских и сельских округов нигде, кроме Египта (но и там число чиновников и звеньев управления в период принципата резко сокращается по сравнению с эпохой Птолемеев). Не обладавшие специальной подготовкой, знанием местных условий и штатом высококвалифицированных чиновников наместники и прокураторы провинций могли выполнять свои обязанности только при добровольном содействии со стороны органов местного городского (полисного) самоуправления. Находившиеся под контролем местных полисных элит эти органы выполняли только те приказы и распоряжения принцепса и его служащих, которые не противоречили интересам этих элит. В равной мере это относилось и к самому Риму.
Так, например, когда ненавидевший сенат император Калигула (37–41 гг. н. э.) решил отнять у сенаторов право «рекомендации» народному собранию кандидатов в магистраты, т. е. фактически право выбора магистратов, сенаторы по взаимному сговору стали выдвигать из своей среды только по одному кандидату на каждое место, и реформа Калигулы провалилась. А когда император Домициан (81–96 гг. н. э.) издал приказ о сокращении в два раза посадок виноградников в провинциях, магистраты и сенаторы (декурионы) провинциальных городов проигнорировали его, и императору пришлось с этим смириться.
В этих условиях задачи, стоявшие перед принцепсом и его немногочисленными служащими, имели не столько административный, сколько политический характер. Принцепсы с помощью своих сотрудников должны были обеспечивать взаимоприемлемый баланс интересов между императором и сенатом, а также между Римом и подвластными ему полисами и народами, между центральной и местными властными элитами. Нужно было также уничтожить или ослабить опасность социальных катаклизмов и междоусобиц.
Для того чтобы понять, что лежало в основе «римского», или «августова мира», необходимо разобраться во внутренней политике Августа и его преемников.
Основные направления внутренней политики Августа и его преемников
Своей внутренней политикой Август и его преемники демонстрировали приверженность институтам, обычаям и «нравам предков». В «восстановленной республике» делалось все возможное для реставрации и укрепления традиционной социальной иерархии, устранения или смягчения наиболее острых социальных противоречий.
Исключение из общего правила представляла собой политика по отношению к тем социальным слоям, которые до установления принципата были особенно тесно связаны с государственным управлением: к старинной римской знати (нобилитету) и городскому плебсу самого Рима.
Одной из самых тяжких язв, унаследованных от прошедшей эпохи, было регулирование рабовладения. Неотложной задачей любой власти была ликвидация опасности крупных восстаний рабов, грозивших перерастанием в настоящие рабские войны, и ослабление острых противоречий между рабами и господами. Для решения этого вопроса Август и его преемники использовали политику «кнута и пряника».
В Юг. н. э. был принят Силаниев сенатусконсульт, предусматривавший за убийство господина казнь всех его рабов, находившихся с ним под одной крышей и, следовательно, имевших возможность его защитить. Преемники Августа дополнили этот сенатусконсульт, еще более расширив и ужесточив его действие. Когда в правление императора Нерона (54–68 гг. н. э.) префект города Педаний Секунд был убит собственным рабом, у которого он взял деньги за освобождение, но на волю его не отпустил, 400 рабов, находившихся в этот момент в доме, были приговорены к смерти. И хотя в ответ на это в Риме начались волнения городского плебса, казнь состоялась под охраной специально вызванных войск. Однако убийства рабами своих господ не прекратились и, по свидетельству современников, по-прежнему представляли собой большую общественную опасность.
Одновременно с усилением репрессий императоры стремились ограничить жестокость и произвол господ по отношению к рабам. Еще ранее некоторые храмы имели право предоставлять убежище рабам, подвергавшимся бесчеловечному обращению. В эпоху принципата рабы могли обратиться за защитой и убежищем к статуям или изображениям принцепса, которые можно было найти едва ли не в каждом доме. Если жалоба раба подтверждалась, его продавали новому господину, а вырученные деньги отдавали старому.
Август милостиво относился к своим рабам и постоянно подчеркивал, что чрезмерная жестокость господ по отношению к собственным рабам ему не по душе. Когда один скаредный и бесчеловечный богач был убит своими рабами, Август, как передают, счел его недостойным отмщения и только что не сказал открыто, что тот был убит по справедливости. Современник Августа знаменитый юрист Лабеон писал, имея в виду рабов, что владельцу следует с умеренностью пользоваться своим движимым имуществом, дабы не испортить его диким и свирепым обращением. Преемники Августа запретили господам без предварительного судебного разбирательства в домашнем суде убивать своих рабов, отдавать их в гладиаторы, пожизненно держать в эргастуле (поместной тюрьме) закованными в колодки, принуждать рабынь к занятиям проституцией.
Император Адриан (117–138 гг. н. э.) сослал на пять лет богатую матрону за чрезмерно жестокое обращение со служанками-рабынями. Его преемник Антонин Пий (138–161 гг. н. э.) писал в своем указе: «Повиновение рабов следует обеспечивать не только властью, но и умеренностью и достаточным содержанием и справедливостью в требованиях работы». В противном случае господина могли заставить продать своих рабов, «чтобы они не учинили против него чего-либо мятежного». Эти меры соответствовали общему настрою эпохи и, насколько известно, пользовались общественной поддержкой. Они были направлены против злоупотреблений господ своей властью над рабами, но не против самой этой власти.
Да и само понятие «злоупотребление» было очень неопределенным. Эргастулы никуда не исчезли и после их запрещения. И если там и сидели закованные в колодки рабы, никто не мог доказать, что это наказание пожизненно. Множество рабынь продолжали торговать собой по велению хозяев, а немало рабов сражаться на арене. Господин по-прежнему мог на законном основании с соблюдением всех формальностей пытать провинившегося раба, а затем приговорить его к смерти или к суровому телесному наказанию. Если же после порки раб умирал, то это не считалось убийством, «поскольку цель наказания заключалась в том, чтобы сделать раба лучше, а не убить его».
Младший современник Антонина Пия придворный врач Гален сообщает, что ему нередко приходилось лечить богатых друзей от ушибов, которые они сами себе причиняли, избивая в гневе прислуживавших им рабов. Очевидно, такие побои не считались чрезмерной жестокостью. Нелегко судить, насколько были ослаблены противоречия между рабами и господами. Во всяком случае, римская поговорка «сколько рабов, столько и врагов», впервые засвидетельствована в эпоху Ранней республики.
Нетрудно заметить, что и самые жестокие и самые гуманные законы и указы ориентировались, в первую очередь на городских рабов, прислуживавших господину и входивших в его челядь. Но в наиболее тяжелом положении находились сельские рабы, трудившиеся в поместьях, которые не часто посещались господами. Именно они в прошедшую эпоху затевали рабские войны. Если же в период принципата подобных восстаний удавалось избежать, то главным образом потому, что в условиях характерной для этой эпохи социально-политической стабильности выступления рабов подавлялись в зародыше, не успевая перерасти в мощные восстания. Это означало, что утрата стабильности была чревата новой волной рабских восстаний. Август и его преемники не решили рабский вопрос, а лишь на какое-то время притупили его остроту.
Для сохранения и укрепления социально-политической стабильности в «восстановленной республике» Августу и его преемникам необходимо было, в первую очередь, заручиться поддержкой римского народа, который и в теории и на практике оставался народ ом-владыкой. Именно он обеспечивал Римскую державу лучшими воинами, служившими в привилегированных частях и на командных должностях, а также правителями — сенаторами, магистратами, наместниками и самими принцепсами.
Понятие «римский народ» охватывало главным образом римских граждан, проживавших в Италии. Из «Деяний божественного Августа» известно, что в 14 г. н. э., по цензу, проведенному Августом и Тиберием, в Римской державе насчитывалось 4 937 тыс. граждан. Они составляли примерно 10 % всего ее населения. Судя по надписи, найденной в самом Риме, Август и Тиберий зафиксировали по этому цензу 4 101 тыс. граждан. Такое расхождение в данных современные историки объясняют тем, что в надписи указаны не все римские граждане, а только жители Италии. К этой цифре можно добавить несколько сот тысяч римских граждан родом из Италии, служивших в расквартированных по провинциям легионах или проживавших в основанных Цезарем и Августом колониях. В итоге получается, что в конце правления Августа около 90 % римских граждан были жителями или уроженцами Италии, куда входила Цизальпинская Галлия на севере полуострова.
