— Ну, она у меня блондинка, — начал урод.
— С тремя волосинками, — тут же стали подъебывать его жрицы, — общипанная курица.
Но Сергей решил не обращать внимания на комментарии, пока все не расскажет.
— Стройная достаточно.
— Когда ебнешь меж лопаток, — пояснила Элен.
— И талия у нее есть.
— Целюллитная, правда, и не понятно где, — последовал следующий комментарий.
— В-общем, красивая, хорошая у меня жена.
— Только челюсть вставная иногда вываливается, — прикалывались жрицы.
— Слушай, Серега, ты так ни хуя не заработаешь, — заметил ему Нандзя, держась от смеха за живот. — Ты же посмешищем устроился, поэтому должен делать все, что мы тебе скажем, Давай, обсирай свою жену.
— Но зачем я должен говорить неправду про свою Ларису? — заныл придурок.
— А никто тебя и не просит говорить неправду, а как раз мы ждем, что ты распишешь свою женушку именно такой, какая она есть на самом деле, а не ангелоподобное существо, образ которого ты сейчас старательно навешивал нам на уши. Нам твои сказки не нужны, давай колись.
— И почему это он так упирается, неужели так сложно обосрать свою жену и сразу получить 100 $? — искренне удивляясь, спросил Сантоша у Гну.
— Да это же буфер логического объяснения. Ему просто страшно самому себе признаться в том, что он неправильно живет, что все в его жизни хуево и бессмысленно, ведь в этом случае ему придется менять свою жизнь. А для этого нужны новые усилия, но Сергей уже настолько закостенел, что стал неспособным ни к каким изменениям, он готов сам поверить, что его Лариса-крыса — расчудесная красавица и остаться голодным, чем признаться, в каком он дерьме живет и каждый день за это признание получать по 100 $. Ведь получается, мы готовы ему платить за его же собственное развитие, а он, придурок, упирается. Да, до чего же глупы люди.
— Ну, Серега, если у тебя жена такая прекрасная, — стала подстебывать его Аза, — че ж тогда у тебя дома не стоит, а как к нам приходишь, видишь жриц, так у тебя кол не опускается?
Не ожидав такого чересчур откровенного вопроса, Сергей не знал, куда деться от стыда, но чтобы не выглядеть дураком, хотя скрывать это было уже давно бесполезно, он сказал с умной, но успевшей покраснеть харей:
— Ну, это же естественно! Что тут такого, я же здоровый!
— Что же естественного, если ты говоришь, что жена твоя — первая красавица, а у тебя на нее не стоит, — продолжали атаковать дурака жрицы, — значит у тебя с ней отношения нездоровые?
Но сколько бы Сергею не предлагали денег просто за то, что он скажет, что жена у него страшная, он пошел на принцип и предпочел остаться наедине со своим говном.
— Ну, ладно, Сергей, раз не хочешь рассказывать про жену, тогда хоть про тещу расскажи, — предложила Элен, ухмыляясь.
— А что теща? Теща у меня золото, — забубнил свою любимую песню придурок, а про себя подумал: «Уж, про тещу-то я точно ничего плохого не скажу. Не дай бог, узнает, с говном ведь сожрет. Ларисочка моя по сравнению с ней еще ангел».
— Слушай, Серый, из тебя посмешище, как из меня дюймовочка, — заявил Гну, посмотрев со скучающей физиономией на дурака. — За такую работу мы тебя просто уволим, дружище.
— Ну-у-у-у, почему же-е-е-е? — заныл Сергей, — я же делаю то, что вы говорите. Зачем мне врать, теща у меня и вправду хорошая женщина. Готовит вкусно, убирает чисто, дети ее любят.
— Мне кажется, он устроился работать не посмешищем, а маминистом, — прикололся Нандзя, угорая с отождествленного ебальника Сергея.
— Ну чего там скрывать, Серый, — как лучший кореш похлопал его по плечу Гну, — ведь я по твоей роже вижу, как ты ее сильно «любишь». Вот так просто и скажи: что это старая, жирная маразматичка, умалишенная старуха. Все мозги мне проебала вместе со своей ебанутой дочерью, то есть с моей женой. Все соки из меня выжали две шизофреничные дуры, да так, что я уже и на мужика не похож, — без остановки, очень эмоционально, тотально войдя в роль, говорил Гну под громкий ржач учеников.
— Подождите, подождите, хватит, остановитесь, — с ужасом в глазах затараторил Сергей, пытаясь успокоить Гну, и с выпученными зенками стал пугливо озираться, уже вообразив себе, что теща все это сейчас может услышать или узнать от кого-нибудь.
Но Гну еще больше развеселился от такого жалкого вида Сергея и, взяв гитару, забазлал песенку «Сектора газа», а рулониты его поддержали:
«…Теща моя, злая свинья,Теща моя, каростовая,Харя злая, вот такая,Хочется плевать,На фига нужна вторая мать»,
— во всю глотку орали разбитные ученики.
Веселье стояло подлинное! Сергей же, выбившись из сил, видя, что не может успокоить рулонитов, сдался и теперь просто сидел с обиженной пачкой.
— Ну, хорошо, Серега, про жену ты не хочешь рассказывать, теща у тебя тоже оказалась святой, а деньги-то хочется, поди? — спросила у дурака Ксива.
— Хочу, — буркнул тот, даже не подняв головы.
— Ну, тогда мы даем тебе последний шанс! Давай рассказывай нам, как ты калечишь своих детей, если ты, конечно, не передумал работать у нас посмешищем. Денежки-то ждут, представь, какую пользу ты можешь принести своей семье, — сказала Элен, хитро посмотрев на дурака.
— Как это я калечу своих детей, я наоборот, им помогаю! — опять стал оправдываться Сергей.
— Не-е-е-е-т, Серый, ты просто их уродуешь, обращаешься с ними как со скотом, — обрадовал его Гну.
— Вы что такое говорите? Я все даю своим дочерям, ни копейки на них не жалею, — развыступался придурок, нервно дергая ногами и тряся в воздухе руками.
— Да ты же не отец, а свинопас, — заявила Ксива, с отвращением посмотрев на психопата.
— Это почему это я свинопас? — от возмущения Сергей начал брызгать слюной.
— Ты выращиваешь своих дочерей как скот, — подключилась к веселому обучению Аза, — ты их кормишь, держишь в тепле — на этом все твое воспитание заканчивается, но точно также выращивают любую скотину.
— А они же у тебя все-таки люди и в них есть еще и духовная часть, которую нужно развивать. Тебе сколько раз уже Рулон говорил, что ты должен учить своих дочерей духовности, объяснять, что и как в жизни происходит, — сказала Элен, одевая красивое ожерелье, искоса поглядывая в зеркало на дебильное отражение долбаеба.
— Не-е-е-т, духовности я их боюсь учить, — признался Сергей, — вдруг попадут в какую-нибудь секту или ненормальными станут, все это опасно, пусть лучше живут жизнью нормальных людей.
— Ну, ладно, Серега, фиг с тобой, не хочешь дочерей учить духовности, ты бы их хоть презерватив научил одевать, это для них будет самая высшая истина, — дал мудрый совет Гну, — а то что же получается, в проститутки их толкаешь, а презерватив не научил одевать.
Все весело заржали, и только Сергей покраснел как вареный рак, не зная, в какую дыру себя деть от стыда.
— Вы что такое говорите, какие проститутки? — развозмущался папа хренов.
— Ты же их заставляешь «5»-ки в дом приносить? — спросила Ксива, не в силах сдерживать смех.
— Конечно, любой хороший отец хочет, чтобы его дети учились на «5»-ки, — с серьезным отождествленным ебальником заявил урод.
— Так значит ты учишь своих детей становиться проститутками, ой как не хорошо, ай-я-я-я-яй- прикалывался Гну. — Теперь здоровые жирные профессора будут заставлять твоих дочерей рассасывать их грязные вонючие хуи за каждую пятерку, вот как удобно.
— А ты бы лучше их сам научил хуй сосать, а то ведь они безграмотные совсем растут, — сказал Нандзя, кое-как сдерживаясь от смеха, увидев позеленевшую от стыда морду Сергея.
— Как вы только можете говорить о таких гадких и мерзких вещах, — занервничал еще больше идиот, не успевая стирать ручьями льющийся от волнения пот. — У меня растут порядочные умные девочки.
— Откуда они у тебя будут умными, если учатся у всяких дураков и долбаебов, — спросил его Сантоша, стругая себе очередные бамбуковые нунчаки.
— Вот, если ты будешь преподавать им урок хуеведения, тогда они действительно поумнеют, — не успокаивались жрицы.
— Короче, Серый, учись, пока я жив, — активно начал говорить Гну, — собери своих дочерей и скажи: «Слушайте, доченьки, вашего папу, папа сейчас вам все объяснит. Вот эта резинка называется гандон», — при этих словах Гну достал откуда-то использованный гандон и стал им трясти прямо перед охуевшим ебальником Сергея. Рулониты не могли спокойно держаться на ногах от распирающего смеха. А Гну тем временем продолжал с комично умной рожей, махая гандоном. — «Протыкать ее не надо, штопать тоже не надо. А теперь мы будем учиться ее применять, — с этими словами Гну вытащил из кастрюли вареную морковку и ловким движением руки одел на нее гандон, — вот так, раз и все готово, теперь вы пробуйте». А потом, ты должен будешь им сказать, — увлеченно объяснял Гну Сергею, который с выпученными шарами таращился на него, все больше охуевая от всего происходящего: «Когда с мальчиком в подвал пойдете, и он захочет свою письку засунуть в вашу, вы скажите: «подожди, подожди, у меня есть вот это», и достанете резинку и оденете ее ему на письку, как я вам это сейчас показал на морковке». Вот тогда, Серега, — похлопал очумевшего дурака по плечу Гну, — твои дочери будут спасены от необходимости перенаселять землю. И тогда мы будем называть тебя добрым отцом, а так ты — злой отец.
