— А чего мне завидовать? У меня есть все необходимое, — пробурчал придурок Сергей, — а если вам деньги девать некуда, так это ваши проблемы.
Урод никак не хотел признавать свое ничтожество, крепко держась за него, потому дурак ничего и не мог достичь в жизни и тем самым обрек себя на скотское существование.
— Сергей, а ты видел Хаммер, который мы недавно купили? — спросила его Аза, чтобы продолжить веселье. Так как любое слово и реплика, вылетавшие из уст идиота, были до-смешного глупы.
— А где я его должен был видеть, интересно? — пробурчал придурок.
— Так он же прямо у крыльца стоит, — воскликнула Венера, искренне удивляясь, так как Хаммер, невозможно не заметить, тем более в России.
— Не знаю, я что-то ничего не видел, — сказал идиот, — и вообще меня это все не интересует, все это баловство, детские забавы.
— Ха-ха-ха, конечно, куда важнее трусы на барахолке продавать и яйца морозить на 30-ти градусном морозе, — стали прикалываться жрицы.
Придурок Сергей настолько уже погряз во лжи, оправдывая свою неспособность жить хорошо, получать от жизни все самое лучшее, что теперь готов был голодать, стоять на барахолке, срабатываться до костей во благо ебучей семьи, только бы все шло по программе, лишь бы все состыковалось в его тупой репе. Но ведь он мог признать свое ничтожество, раскаяться в обольщении собой и миром, сказав себе: «Да на хуя мне все эти ебучие, мышиные установки, эта сраная мораль. Пошло все это нахуй. Никому я ничего не должен: я не должен быть примерным отцом семейства, не должен быть принцем, я не должен быть хорошим сыном и внуком. Я хочу жить для себя, делать то, что хочу я, а не то, что мне внушили. И раз мой младший брат просек эту жизнь, и знает, как нужно правильно жить, то я пойду у него радостно учиться, и тогда мне будет по-настоящему хорошо».
Но, к сожалению, в тупом и беспросветном ебле Сергея ни малейших признаков хоть на частично просветленную реакцию не было.
— А как у Вас дела, бабушка? Как наша кошечка поживает, попугайчики? — поинтересовалась Венера, понимая, что дальше с уродом разговаривать смысла нет.
— Ох, и бесстыжие же вы, — запричитала старуха, — сами, значит, уехали дурака валять в эту вашу, как ее, Америку что ль, а я тут за вашими зверьми должна убирать?
— Ой, ну бабушка, они же не буйные, не то, что отец был, — еле сдерживая смех, сказала Элен, — они ведь с ножом по квартире не бегают, рубль на водку не требуют. Спокойно, удобно.
— Не-е-е-т уж, они мне все нервы вытрепали, ух и жестокие они у вас, — причитала бабушка, — давайте, забирайте их сегодня же.
— А что они такого сделали, бабушка? — спросила Ксива.
Веселье стояло жуткое, только бабушка очень отождествленно с серьезной физиономией продолжала ворчать:
— Эта ваша кошка, черт бы ее побрал, нассала прямо под кухонным столом. Я за ней всю ее ссаку-то вытерла, по жопе-то ей, как следует, надавала, и что вы думаете? Она на меня обиделась и решила отомстить, — ворчала бабка, показывая на маленького белого пушистого котенка, безобидно лежащего на подоконнике возле цветка.
— О, как же это? — удивился внук, строя гримасы под веселый смех жриц.
— Я ж и рассказываю, — раздраженно продолжила старуха, — просыпаюсь я сегодня утром, чую запах какой-то не ладный, гляжу под одеяло, вроде ничего и нет, а вонь страшная стоит. Я с кровати-то встала, а там говно размазано, да так много, словно человек нагадил или собака. И что самое интересное, извините меня за выражение, попа моя тоже вся оказалась в говне измазана. Вот ведь зараза какая. И как только туда залезла, зверюга, — бесилась бабка на кошечку.
Услышав такое, жрицы чуть не ебнулись от смеха прямо на пол там, где и стояли.
— Да-а-а, видимо, у бабушки точно уже старческий маразм, не помнит, где и когда срет, — шепнула Венера Элен.
— Да уж. Сейчас мы у нее всех птичек и котенка заберем, она снова насрет себе в постель, а потом скажет, что домовой насрал, — прикололась Элен в ответ.
— А эти ваши птицы-звери мне такой криминал устроили, — не успокаивалась бабуся, не всасывая, по какому поводу вокруг нее стоит такой ржач, — эти большие пернатые сожрали маленького, представляете, — вопила бабка, махая руками на клетку, в которой веселились два попугая и одна маленькая птичка «Амадин», — это ж ужас какой! Я как увидела это, так сразу ринулась к справочнику искать номер телефона милиции. Ох, еле-еле нашла: 03 или 06, я уж и не помню теперь. Звоню, значит, говорю: скорее приезжайте, тут убийство произошло. Они меня давай подробно выспрашивать, что, мол, и как, расскажите подробней. А я им: «Послушайте, это не телефонный разговор», — адрес им назвала и положила трубку. Я следы преступления-то не стала убирать и до клетки тоже не дотрагивалась, я же знаю, могу отпечатки пальцев оставить, они по ентой своей сложной системе-то меня вычислют и в тюрьму ещо посадют. Знаю я их, окоянных. Но не приехали они в этот день, чтоб их. Совсем никакого порядку! Сталина на них не хватает! А на следующий день-то явились голубчики. Шо, говорят, у вас стряслось? А я им: «Тихо. Идите сюда, здесь они — убийцы. Подвожу, значит, милиционеров к клетке, где эти двое сидят. Вот, говорю, полюбуйтесь, сожрали птичку и хоть бы хны и теперь на вторую покушаются. Нужно срочно их рассадить в разные клетки, а этих надо как-то наказать по справедливости». И вы что думаете? — не успокаивалась бабуся, как никогда активно и живо рассказывая о своих приключениях во время отсутствия в стране внука. Ни черта ведь не стали разбираться, сволочи эдакие.
«Вы что, гражданка, издеваетесь, — говорят они мне, — или у вас с головой что-то не в порядке? Это мы вас сейчас накажем по справедливости за то, что честную милицию отвлекаете от жизненно важных задач». Разозлились на меня ни за что, ни про что и ушли, хлопнув дверью. Так что, намучилась я с вашим зоопарком. Забирайте сейчас же своих убийц и сами с ними разбирайтесь.
— Ха-ха-ха, — угорали рулониты, выслушав веселую историю бабушки. Видя ее красную распаренную от отождествления физиономию, внук решил слегка порадовать любимую бабушку.
— Бабушка, а я тебе подарок принес, — придуриваясь, сказал Рулон и протянул ей фотографию.
— Ой, подожди, щас очки возьму.
Одев очки с толстой оправой, бабушка стала всматриваться в фотографию и разглядела Рулона, в руках которого лежал младенец, закутанный в пеленках.
— Бог ты мой, кто это?
— Енто мой сын, — радостно заявил Просветленный.
— Батюшки, неужели дождались, счастье-то какое, надо матери скорей звонить, у меня теперь есть правнук и от младшего внука, — прослезилась от радости бабушка. Но радоваться ей долго не пришлось. Все кое-как сдерживались от хохота. И даже Сергей не удержался, посмотрев на фотку.
— Бабушка, да это же кот, — разрушил он последнюю надежду старухи.
— Как кот? — охуела бабушка и, присмотревшись получше, увидела усатую кошачью морду, выглядывающую из пеленок. — Ну зачем же вы так со старым человеком шутите, нельзя же так? — запричитала старуха.
«Как все-таки страшно, что бабушка никогда уже не поймет истину, — подумала про себя Ксива, — это уже окончательно и бесповоротно завнушенная мышь. Надо же, внук у нее Просветленный Мастер, а она все лбом тычется в мертвую икону. Да, не зря говорят: «Не бывает пророков в своем отечестве». Как же все-таки невежественны люди. И, если я сейчас не буду работать над собой, не буду искоренять все мамкино говно, то и меня ждет такая же участь, как у этой старушки, и сын-алкоголик на шее, и муж- негодяй, а может еще похлеще».
Счастливая встреча
Настала долгожданная среда, которую Сергей ждал всю неделю.
«Пока Лариса не пришла, надо срочно смыться», — судорожно думал Сергей, дрожащими руками зализывая челочку и любуясь в зеркало своим помятым ебальником.
«Где-то у меня был мой старый свадебный костюм», — вспомнил Серый и радостно стал перерывать огромные сундуки со всяким хламьем. Кое-как отрыв дореволюционный костюм в полосочку, Сергей отряхнул его от многовековой пыли, выгладил и стал примерять.
«Н-да, что-то я поусох с тех времен», — стал придурок рассматривать висящий на нем как на плечиках пиджак, в который мог влезть еще один такой Сергей и штаны, свободно сползающие вниз. Взяв какую-то веревку, Сергей перемотал штаны, чтобы они не спадали, застегнул пиджак, закатал слегка рукава и повязал на шею старый отцовский галстук, в котором он часто любил по пьяни купаться в речке.
— А я еще ничего выгляжу, — любовался урод собой в зеркало.
— Ой, чуть самое главное не забыл, — спохватился Сергей и полез в свой потайной шкафчик, куда он запрятал подарок Толстожопой. Достав из бархатной коробочки уже почти совсем засохший «Tampаx», с довольным ебальником урод прицепил его к золотой цепочке и напялил на шею, как талисман, спрятав под рубашку с галстуком.
