имелось не только курсантское училище, но и что-то вроде кадетского корпуса, куда детей отдавали лет в пять-шесть, и Беркли, как потомственный аврор, учился именно там.
В одиннадцать лет кадетам, как и всем прочим детям, приходило приглашение, и они вольны были остаться и продолжать обучение или же отправиться в Хогвартс. Однако, как сказал Беркли-старший, этим приглашением за всю историю существования корпуса воспользовались единицы. В том числе, кстати, Уильямсон — неизвестно, по какой причине он решил отправиться в Хогвартс, но выдержал там ровно один семестр, после чего настоятельно попросил восстановить его в корпусе.
Таким образом, слова МакГонаггал о том, что пополнения в аврорате давно не было, оказались правдой лишь отчасти: пополнение имелось, только оно приходило напрямую из корпуса, минуя училище. В последнем дрессировали именно людей со стороны, своих же обучали с малолетства.
— Продолжим, — сказал Беркли, не дождавшись ответа директора. — Ого! Ремус Люпин, оборотень… Изумительно!
— Сейчас не полнолуние, — мягко произнес Дамблдор.
— Без разницы, — ответил аврор, повернувшись, наконец, к директору. — Мне приказано обеспечивать безопасность учеников. Прогулки оборотня по школе, в полнолуние или нет, недопустимы. Мерфи, вызовите конвой, пусть переправят всех троих в управление до выяснения обстоятельств.
— Есть, сэр, — кивнул Мерфи и вышел.
— Мисс Тонкс, может, вы скажете, кто отдал вам приказ? — между делом спросил Беркли. — Вы ведь при исполнении. Ну? Кто это был? Точно не Уильямсон, тогда кто? Кингсли Шеклбот?
— Да не было никаких приказов… — пробормотала она. — Мы просто… в гости. Навестить Гарри…
— Значит, вы среди ночи шли навещать Гарри Поттера? — сощурился Беркли. С его шрамом, рассекающим бровь и спускающимся до подбородка, эта гримаса выглядела особенно зловеще. (Когда Марина Николаевна спросила, почему он не уберет это украшение, Беркли честно признался, что внешность у него самая заурядная, а с этакой отметиной у него нет отбоя от девушек!) — В таком оригинальном составе? Ну-ну…
— Сэр, конвой прибыл, — сообщил Мерфи, и в класс вошли еще несколько внушительного вида авроров, заставив Дамблдора посторониться.
— Забирайте задержанных, по одному. Оборотню — режим прим-два. Метаморфу — особый-прим. За Грюмом — усиленный надзор.
— Есть, сэр!
— Остальные — в патруль, может, тут еще кто шатается. Стентон, проверьте активность каминов, вдруг сюда просочилась еще какая-нибудь группа числом до десятка…
— Так точно, сэр, — кивнул высокий худой аврор и вышел.
— Мистер Беркли, — проговорил Дамблдор, когда мимо него провели грязно ругающегося Грюма, сложив того пополам и завернув ему руки за спину, — уверяю вас, это недоразумение. Ни один из этих людей не покушался на безопасность Хогвартса и тем более учеников, могу ручаться!
— У меня имеются данные, господин директор, — холодно отозвался Беркли, — согласно которым присутствующий здесь оборотень Люпин уже подвергал опасности жизни детей и коллег, вследствие чего его присутствие в Хогвартсе является абсолютно неприемлемым.
— Мистер Беркли, поймите, Ремус…
— Вне школы вы можете хоть в десны целоваться с вашим ручным оборотнем, — перебил аврор и встал. — Но у меня приказ: никаких посторонних лиц в Хогвартсе. Это не обсуждается, господин директор. Вернее, вы можете обсудить мой приказ с министром, с советом попечителей, главой аврората, хоть с Ее величеством, но пока я не получу распоряжений лично от мистера Уильямсона, я буду выполнять приказ любой ценой. Уведите оборотня, — кивнул он вернувшимся аврорам.
— Первая база или вторая, сэр? — спросил один из них.
— Давайте на вторую, там сейчас свободно. И поживее.
Авроры вывели не сопротивляющегося Люпина: на лице у того читалось странное облегчение. Почти сразу же явились еще двое — должно быть, у них были настроены порт-ключи, — и увели плачущую (явно от бессилия) Тонкс.
— Вот и все. Стентон? — посмотрел Беркли на подчиненного. — Камины?..
— Всё чисто, сэр. А эти трое прошли через директорский, — ответил тот. — Закрыть его я не могу, не хватает прав доступа.
— Ясно. Я сейчас сообщу Уильямсону, пусть полностью блокируют каминную подсеть школы снаружи, — кивнул Беркли. — Предлагал же сразу так и сделать… Всё, господин директор, вы можете возвращаться в постель. Ваши друзья проведут остаток ночи в уютных комфортабельных одиночных камерах, а с утра ими займется отдел дознания…
— Что ж, полагаю, мне следует связаться с министром, — после паузы произнес Дамблдор.
— Сделайте милость.
Снейп сжал руку Марины Николаевны, и она ответила коротким пожатием, поняла, мол.
— Доброй ночи, мистер Беркли, — выговорил директор.
— И вам того же.
Дождавшись, когда Дамблдор уйдет, Беркли спросил:
— Ну, как вам спектакль?
— А разве вы играли? — спросила Марина Николаевна, сбрасывая мантию.
— Почти нет, — спокойно ответил он. — Чуть не дрогнул на одном моменте.
— Каком же? — удивился Снейп.
— Видите ли… — Беркли прямо посмотрел на них. — Я с детства усвоил: увидел оборотня — убей его. Сдержался, однако. Не в школе же…
— Спасибо, — искренне сказала Марина Николаевна. — А что это за девушка?
— Родственница Сириуса, — пояснил Снейп. — Странная взбалмошная девица. До сих пор удивляюсь, как она ухитрилась не просто сдать зелья, но и поступить в аврорскую школу!
— За метаморфизм взяли, по скрытности и маскировке у нее высшие баллы, сами понимаете, — сказал Беркли, — а вот тайное проникновение и выслеживание она раз пять пересдавала.
— Ага, замаскироваться под дерево, стоять и наблюдать она может преотлично, а вот следовать за кем-то и не навернуться на первой же кочке — нет, — ухмыльнулся Мерфи. — Грюм ее привечал, я слышал, но на серьезные задания ее сроду не назначали, так и болталась при нем ученицей. И нет, шеф, я ни на что не намекаю! Девчонкам нравятся шрамы, но не до такой же степени… Тем более, Тонкс Грюму во внучки годится.
— И у нее роман с Люпином, — добавил Снейп.
— Что?.. — поразились авроры.
— Сведения из достоверного источника, — не без злорадства произнес он, а Марина Николаевна поняла — он намекает на Блэка. Ну, тот в самом деле мог что-то подметить или учуять.
— Да, докатились… — пробормотал Беркли. — В таком случае, из аврората Тонкс полетит со свистом.
— Вы тоже считаете оборотней недолюдьми? — ради интереса спросила Марина Николаевна.
— Я считаю их опасными существами, как и предписывает инструкция, — ответил тот. — То, что большую часть времени они выглядят людьми, ведут себя как люди и даже ухитряются преподавать в школе, еще… вернее, уже ни о чем не говорит. Это приговор, мадам Амбридж, вы же знаете. Каким бы ни был человек до заражения, в полнолуние он себя не контролирует. И антиликантропное зелье не панацея: оно может быть некачественным, оборотень может забыть принять его… Так что, — закончил Беркли, — боюсь, этого Люпина придется изолировать от общества. Во всяком случае, временно. А теперь… шли бы вы спать, господа профессора! У вас
