При такой широте постановки этой проблемы, естественно, особо важным становится вопрос о правильном диагнозе одно– или двуяйцевости, ибо совершенно ясно, что без достаточно точного ответа на этот вопрос никакой уверенности в выводах соответствующей работы быть не может. Пока Институт пользуется для диагностики методом сравнения близнецов по полимерным признакам [363] . Как велика ошибка при пользовании этим методом, пока трудно с уверенностью сказать, хотя уже сейчас есть достаточно оснований для утверждения, что этот метод достаточно точен: за это говорит хотя бы то обстоятельство, что исследование групп крови пока ни разу не опровергло предварительного диагноза однояйцевости. Тем не менее совершенно необходимо искать добавочных и более точных методов для диагноза. В поисках таковых Институт, естественно, обратился к изучению оболочек двоен при родах (с последующим сравнением получаемых таким образов результатов с данными клинического и антропологического анализа). Приведенная ниже «регистрационная карта близнецов» представляет собой образец анкеты, разосланной с разрешения Мособлздравотдела Медико-биологическим институтом по родильным домам Москвы и заполняемой врачами при родах двойнями. Через несколько лет можно будет сказать, насколько существенны те коррективы, которые вносятся этим методом. Нет никакого сомнения в том, что выдвинутые выше проблемы не могут быть разрешены одним исследовательским учреждением, как бы широко оно ни развернуло свою работу. Необходимо помнить, что наряду с большими преимуществами близнецовый метод имеет и существенные недостатки. Пожалуй, главным из них является трудность накопления достаточно многочисленного материала. Между тем для решения ряда вопросов (для решения, напр., вопроса о том, является ли какой-либо сравнительно редко встречающийся в популяции признак гено– или фенотипическим) многочисленность близнецового материала является conditio sine qua non. Мы поэтому полагаем, что такого же рода работа должна быть начата во всех более или менее крупных центрах нашего Союза, где при больницах, диспансерах, исследовательских институтах должны быть организованы Бюро по изучению близнецов. В эту работу должны быть вовлечены все же врачи, биологи, педагоги, для которых метод изучения близнецов в какой-либо мере необходим как добавочный при разрешении той или иной конкретной проблемы. Медико-биологический ин-тут охотно поделится своим, пока еще небольшим, опытом в этом деле со всеми теми, кто активно пожелает участвовать в этой коллективной работе.
Предисловие{31}
Настоящий том Трудов Медико-генетического института является результатом части работ, произведенных сотрудниками института в 1934 и в начале 1935 г. За этот период окончательно консолидировалась тематика института, логически подготовив переименование последнего в день его пятилетия (март 1935 г.) из Медико-биологического в Медико-генетический.
Основная проблематика института – разработка с точки зрения генетики и смежных с нею наук (биометрии, цитологии, механики развития, эволюционного учения) проблем медицины, антропологии и психологии, равно как разработка проблем теоретической антропогенетики – тесно объединила вокруг себя коллектив научных работников. Воодушевленный новизной своего дела и перспективой его большого значения для советского здравоохранения, руководствуясь мудрыми директивами великой партии большевиков и ее гениального вождя товарища Сталина о единстве теории и практики, об усвоении всего лучшего, что создано наукой капиталистических стран, о критической переработке этого наследия на основе марксизма-ленинизма, – с энтузиазмом работал весь коллектив института.
Поставленную перед ним задачу институт по-прежнему решал тремя основными методами, – клинико-генеалогическим, близнецовым и цитологическим (кариологическим).
Из печатаемых здесь работ внимательный читатель познакомится с итогами проделанного в каждой из этих областей, равно как и с теми трудностями, которые в процессе роста и развития перед нами в каждой из этих областей встают.
Эти итоги и эти трудности не одинаковы для каждой из представленных в Медикогенетическом институте трех областей работы. Коснемся в кратких словах каждой из них.
По линии клинико-генетических исследований мы имеем то достижение, что целый ряд болезней изучается врачами на базе достижений генетики. Характерные черты, которые для исследований подобного рода выработаны в нашем Союзе и которые или целиком отсутствуют в аналогичных исследованиях, производимых в капиталистических странах, или представлены там лишь в слабой степени, заключаются:
1) в том, что эти исследования делаются каждый раз специалистами-клиницистами, которые работают в тесном контакте с теоретиками-генетиками;
2) в систематичности этих исследований, выражающейся, во-первых, в том, что болезнь за болезнью подвергается такого рода детальному исследованию, и, во-вторых, в отказе от подбора казуистического («интересного») материала, составляющего львиную долю антропогенетических исследований и приводящего сплошь и рядом к неправильным выводам;
3) в изучении в каждом отдельном случае не только ярко выраженных форм болезни, но и начальных, зачаточных ее форм, что способствует разработке проблем патогенеза, профилактики и терапии;
4) в систематическом личном обследовании родственников пробандов, что подымает все подобное исследование на значительно большую высоту;
5) в вовлечении в эти исследования большого, иногда максимально доступного (в Москве) клинического материала.
Одним из результатов организованной таким образом работы является выяснение некоторых общих закономерностей, касающихся патологических мутантных генов человека (вопросы доминирования и др.), что по-новому ставит ряд теоретических проблем самой антропогенетики (см. работы Левита, Малковой, Преснякова, Гасско, Левита и Песиковой, Мартыновой, Левина и Кучура в этом томе, работы Левита и Песиковой, Левина и Кучура, Ардашникова в томе III, а также работы Лихциера и др., Рывкина, Малковой и Кантоновой в сборнике «Генетика и Неврология»).
Подводя итоги работ в этой области, можно, мне кажется, сказать, что здесь пока, на ближайшее будущее, не предвидится больших трудностей. Мы говорим «пока» потому, что до сих пор исследована с точки зрения вышеизложенных принципов лишь очень малая часть болезней, имеющих отношение к наследственности. Впереди, следовательно, еще очень много работы в этом направлении на основе тех же принципов. Но было бы, конечно, неправильно, если бы советские врачи-генетики, увлекшись первыми успехами своего дела, не замечали как слабых сторон его на данном этапе, так и вытекающих отсюда новых задач, и не стали бы одновременно подготовлять себя для подъема на следующую, более высокую ступень. Эта новая ступень несомненно потребует от нас ответа, по крайней мере, на три кардинальных вопроса.
1. Идентичны ли в генетическом отношении все те патологические случаи, которые мы считаем таковыми, базируясь на данных современной клиники и на том генетическом аппарате, который мы в настоящее время в состоянии применять? Ответ на этот вопрос вряд ли следует ожидать положительный, по крайней мере для большинства наследственных болезней. А если так, то нам надо немедля начать готовиться к тому, чтобы то ли методом сцепления генов, то ли иммунобиологическим или каким-либо другим путем научиться давать на подобные вопросы научно обоснованные ответы. Новым, несколько неожиданным затруднением для такого рода работ методом сцепления является доказанный в МГИ факт резкой фенотипической вариабильности большинства патологических мутантных генов человека (см. работу Левита).
Преодоление этих трудностей, с тем чтобы в недалеком будущем двинуть советскую медицинскую генетику на новую, более высокую ступень, – почетная задача наших, выросших за 2–3 последних года, молодых кадров.
2. Какова концентрация мутантных патологических генов в разных областях нашего Союза? Необходимо подчеркнуть, что наши знания по этому, весьма существенному с точки зрения теории и практики вопросу в настоящее время ничтожны. Причину этого понять не трудно: наше незнание в этой области является непосредственным результатом нашего незнания по пункту первому и будет преодолеваться постольку, поскольку будут обогащаться наши точные знания об отдельных генах человека.
3. Каковы те факторы среды, которые способствуют resp. препятствуют проявлению патологических мутантных генов? Вопрос этот, крайне важный с точки зрения практики вообще, именно в свете результатов работ Медико-генетического института приобретает особенно актуальное значение. Как уже упомянуто выше, мы знаем теперь твердо, что мутантные патологические гены плохо (иногда поразительно плохо) проявляются. Вряд ли также можно сомневаться в том, что эта фенотипическая изменчивость зависит как от всего генотипа, так и от факторов внешней среды. Но чрезвычайно скупы наши сведения по вопросу о том, от каких именно факторов среды проявление зависит. Одно можно теперь сказать с несомненностью: наряду с воздействиями среды, создающими внутрисемейное сходство (и межсемейное различие) имеют место паратипические воздействия на нормальные и патологические признаки человека, создающие такую же степень фенотипического различия у членов одной и той же семьи, как у лиц, не связанных между собою родством, причем эффект этих последних воздействий отнюдь не может быть игнорируем [364] . В этом нас убеждают многочисленные исследования, произведенные над близнецами, живущими в «одних и тех же условиях» у своих родителей, причем, за исключением строго наследственных признаков, мы еще ни разу не наблюдали у однояйцевых близнецов такого признака, в отношении которого коэффициент внутрипарной корреляции был бы равен единице [365] . В том, что роль этих случайных воздействий может иногда быть довольно большой в этиологии болезней (порой весьма тяжелых), нас убеждают те пока еще немногочисленные наблюдения над однояйцевыми близнецами, живущими всю жизнь в «одинаковых условиях» и тем не менее далеко не одновременно заболевающими той или иной наследственной болезнью (см., например, печатаемую ниже работу Преснякова о злокачественном малокровии). Как бы то ни было, но перед нами сейчас острее, чем когда либо, стоит задача познания этих проявляющих факторов среды: этого в первую очередь требуют интересы советского здравоохранения.
