Следует вместе с тем отметить, что, владея мощным математическим аппаратом, англо-американская генетика, очень мало связанная с проблемами, повседневно возникающими в практике (например, медицины), разрабатывает эти методы в значительной мере абстрактно, оторванно от действительности, что, естественно, не может не иметь своих отрицательных последствий. Так, антропогенетики, не имеющие своего собственного конкретного материала и пользующиеся для своих обобщений данными, которые опубликованы другими авторами, иногда приходят к явно неправильным выводам, вытекающим из дефектов используемого ими материала (см., например, по этому вопросу печатаемую здесь работу Левита и Песиковой).
Точно так же достойно внимания то обстоятельство, что отсутствие связи с практикой привело в западноевропейской и американской литературе к усиленной разработке методов генетического анализа, касающихся «хороших» генов, в то время как проблеме проявления, играющей исключительную роль в генетике человека, уделяется явно недостаточно внимания.
Здесь же важно указать, что ряд крупнейших генетиков капиталистических стран занял явно антифашистскую позицию. Известные выступления Холдена, Хогбена и др. характеризуют умонастроения передовых элементов западноевропейской интеллигенции. Эти умонастроения, направленные против фашизма, становятся характерными для позиции ряда ведущих научных органов («Nature», «Eugenics Review» и др.). Приход фашизма к власти имел, таким образом, своим результатом не только дальнейшее проституирование антропогенетики в Германии: он способствовал дифференциации в среде генетиков и биологов капиталистических стран, толкнув лучшую их часть в лагерь друзей и попутчиков Советского Союза.
Таковы некоторые итоги у нас и на Западе. Эти итоги, пожалуй, более рельефно, чем в отношении какой-либо другой естественно-научной или медицинской дисциплины, рисуют то колоссальное преимущество, которое дают науке социалистическая государственная система и метод марксизма-ленинизма. Совершенно очевидно, что то по существу жалкое положение, в котором находится антропогенетика капиталистических стран, является прямым следствием капитализма. Наиболее отвратительная форма господства последнего – фашизм – питается самыми скверными отбросами этой науки (и питает эти отбросы). И, наоборот, только социалистический строй создал все предпосылки для подлинного расцвета этой области знания. Первые ростки этого расцвета уже намечаются в лице выросших за последние 3–4 года молодых кадров, энтузиастов этого нового для нашего Союза дела. К такому же выводу о роли СССР в развитии антропогенетики начинает приходить и передовая часть ученых капиталистических стран.
24. VI.1935
Проф. С. Г. Левит
Антропогенетика и медицина{32} [373] С. Г. Левит
Товарищи, сегодняшний день является в известном смысле днем знаменательным в истории советской медицины, – знаменательным потому, что впервые в нашем Союзе собралось такое большое число ученых-медиков и рядовых врачей на конференцию, специально посвященную вопросам генетики в их применении к медицине. И за границей бывали аналогичные конференции, съезды и даже международные конгрессы (я имею в виду конгрессы евгенические), но эти последние конференции и съезды имели своими задачами не столько разрешение медицинских, психологических и педагогических проблем, сколько использование генетики для пропаганды реакционных расовых и евгенических теорий, для пропаганды и защиты буржуазного строя, империалистических войн и колониальных грабежей. Обычным спутником всех этих съездов была также защита и пропаганда религии. Не следует поэтому считать случайностью то обстоятельство, что именно в стране Советов собирается впервые конференция, имеющая целью, отметая прочь извращения буржуазной науки, использовать достижения генетики для подлинного блага трудящихся.
Небезынтересно в такой момент спросить себя, что по этой линии делается теперь у них, в странах капитала и в частности в странах фашизма. Нет сомнения в том, что мы имеем там отдельные крупные завоевания генетической науки, которые главным образом касаются техники генетических исследований и в отношении которых лозунг «догнать и перегнать» нами еще не полностью осуществлен. Вместе с тем всем вам известен тот разгул реакции и мракобесия, который (особенно в фашистской Германии) имеет место у них под прикрытием и с использованием якобы достижений генетики. Этот разгул реакции не может не душить и ту свежую, подлинно научную струю генетики, о которой я только что говорил. Большой интерес в этом смысле представляют слова крупного английского ученого, сказанные им недавно в письме ко мне, в связи с присылкой одной из его последних работ: «При писании этой работы я чувствовал, что она не придется по вкусу тем, кто по-фашистски интерпретирует генетику. В стране, где я живу, попытка внести ясность в эти проблемы – неблагодарная задача, не увеличивающая популярности автора в глазах его коллег по профессии. Естественно поэтому, что я чрезвычайно заинтересован в том, чтобы мои воззрения были обсуждены среди тех, кто склонен смотреть на эти вопросы с новой точки зрения».
Товарищи, поскольку сегодняшняя конференция является первой в истории советской биологии и медицины – она имеет одну специальную задачу. Задача эта состоит в том, чтобы на основе опыта работы, проделанной в нашем Союзе по линии применения генетики в медицине, работы, давшей очень многое (особенно в борьбе с меньшевиствующим идеализмом) в деле выяснения марксистских позиций в вопросах антропогенетики, попытаться наметить принципы исследования в этом направлении, пределы и области применения достижений генетики и т. д. Наши последующие конференции наряду с подобного рода вопросами, в гораздо большей степени будут заниматься достижениями по линии конкретных исследований, каковых на сегодняшний день у нас еще мало и с которыми сегодня вы будете знакомиться не на пленарных заседаниях, а в перерывах между ними.
Однако как ни малы наши конкретные достижения на сегодняшний день, они все же довольно значительны, если их рассматривать на фоне того, что имело место, напр. лет пять тому назад. Все чаще и чаще начинают появляться отдельные, пусть пока еще разрозненные и незрелые, медико-генетические исследования. И все яснее и яснее становится, что генетика советскому здравоохранению нужна, что, правильно примененная, она сулит в перспективе нечто большое, нужное и полезное. Доказывать поэтому теперь необходимость генетики вообще, пожалуй, уже не к чему. Гораздо важнее наметить те конкретные пути, по которым советская антропогенетика должна в ближайшем будущем развиваться.
Всем известны недостатки человека как объекта генетики (невозможность эксперимента, малая размножаемость, длительность периода полового созревания и др.). Гораздо менее, однако, обращается внимания на некоторые его преимущества в этом отношении; а кой-какие преимущества все же имеются. Сюда относится, во-первых, совершенно исключительная изученность человека в морфологическом и физиологическом отношениях, позволяющая, в частности, проводить тонкие различия там, где дело идет о фенотипически весьма сходных явлениях; сюда относится, далее, тот факт, что лишь человек обладает в развитом виде тем особым качеством, которое мы называем психикой и которое главным образом благодаря человеку является новым объектом генетического анализа; сюда относится, в-третьих, наличие у человека как одно-, так и двуяйцевых близнецов, представляющих собой исключительно благоприятный объект для изучения в особенности генетики количественных признаков и динамики их развития; сюда, наконец, относится почти полное отсутствие естественного отбора в современном человеческом обществе, вследствие чего громадное количество патологических генов, которые в диких условиях погибли бы, сохраняются в популяции человека, представляя таким образом богатый материал для генетических и генетико-географических исследований.
Указанные обстоятельства в известной мере успели уже сказаться в истории генетики, в каковую изучение вида Homo sapiens, несмотря на указанные недостатки последнего как генетического объекта, внесло некоторые небезынтересные страницы. Напомню, например, что проблема так называемых ассортативных браков (браки между сходными особями), имеющая большое значение как при генетическом анализе (ассортативные браки увеличивают изменчивость признака в популяции), так и при оценке быстроты распространения признака, resp. его элиминации в популяции, впервые была поставлена на человеке. Мало того, мне кажется, что Homo sapiens является почти единственным видом, на котором указанная проблема до сих пор вообще изучалась. И это несомненно вследствие его изученности, с одной стороны, и доступности для исследования, с другой.
