9:30 — 10:13 Божья праведность и праведность закона. В этом фрагменте определяющим является контраст между двумя видами праведности: Божьей (10:3), то есть той праведностью, которая доступна только через веру (9:30; 10:4,6,10), и «собственной» (10:3), то есть той, которая связана с исполнением закона (9:31; 10:5) и с делами (9:32). Этот контраст Павел развивает в трех параллельных фрагментах (9:30–33; 10:1–4; 10:5–13). В каждом из них апостол обвиняет Израиль в том, что он не признал Божьей праведности во Христе, — единственной праведности, которая может спасти (см.: 10:1,9,10). Не признал, потому что увлекся делами и внешней стороной закона Моисея, тогда как правильный подход к закону, основанный на правильном знании, привел бы их к Христу и истинной праведности, поскольку сам закон указывает на Христа (10:4).
Вопрос, который задает Павел (Что же скажем?) (30), открывает новый этап в его аргументации. Кажется, что Павел затронет проблему, поднятую в предыдущем фрагменте. Это проблема неожиданного развития истории спасения, о чем он только что упомянул (24—29): иудеи, «избранный народ» Божий, сохраняются лишь в остатке, в то время как язычники, некогда далекие от Бога, ныне называются «сынами Бога живаго». В ст. 30б–33 Павел дает первое объяснение, почему это происходит. Язычники, хотя и не не искавшие праведности, тем не менее достигли «финишной прямой»: они обрели правильные отношения с Богом, и Павел поясняет, что они обрели их в силу своей веры. С другой стороны, Израиль, проявлявший активность в своих поисках ее, не достиг цели. Однако кажется, что контраст, столь старательно подчеркиваемый Павлом, нарушается, так как цель, к которой стремился Израиль, но которой не достиг, — не праведность, а закон праведности. Некоторые ученые предполагают, что под этим выражением Павел просто подразумевает «принцип праведности» или что можно переставить слова и перевести его как «праведность закона» (ср.: 10:5). Однако под законом почти всегда понимается закон Моисея, и, кроме того, нам следуете уважением относиться к тому порядку слов, который выбрал Павел. Эту фразу он использует для того, чтобы подчеркнуть, что стремление Израиля обрести правильные отношения с Богом было целиком связано с исполнением закона: они стремились исполнить «закон, соблюдающий обетование праведности» (ср.: 2:13).
Они не достигли этой цели, да и не могли достичь, потому что закон, как пояснил Павел ранее, никогда не приносит праведности (3:20,28; 4:13–15; 8:3). Поэтому Павел разрушает параллелизм между язычниками и Израилем, чтобы подчеркнуть, что израильтяне несут ответственность как за сам предмет своего стремления (закон праведности), так и за то, каким образом они это делают (потому что искали не в вере, а в делах закона). Они настолько сосредоточились на деталях закона, что вместо того чтобы принять Иисуса Христа — истинную цель, к которой вел их закон (см.: 10:4), — они преткнулись о Него. Этот образ Павел заимствует из Исайи (Ис. 8:14), которого цитирует также и в ст. 33 (Ис. 28:16).
В 10:1—4 Павел углубляет тему «преткновения» иудеев об Иисуса Христа. Еще раз заявив о своем искреннем желании, чтобы иудеи, его братья и сестры, спаслись (см.: 9:1–3), Павел обвиняет их в том, что они не распознали Божьих путей и целей, ослепленные своим ложным рвением. Используя образ бега, можно сказать, что Израиль бежал изо всех сил, но не к истинной цели. Истинная цель — праведность, исходящая от Бога (3). Эту фразу лучше перевести как «праведность Божья» (греч. ten tou theou dikaiosynen), и относится она (как и в 1:17 и 3:21—22) к Божьему акту оправдания людей. Сосредоточившись на достижении собственной праведности, исходящей от дел (9:32) и закона (10:5), иудеи не покорились Божьему способу установления отношений с Ним Самим и не были готовы принять Его с верой.
Сосредоточенность иудеев на исполнении закона снова предстает как основная проблема, о чем Павел и намекает в ст. 4. Они не смогли понять, что Христос Сам является «вершиной» закона. Павел использует слово telos, которое иногда переводят как «конец» (NIV, RSV), а иногда как «цель». Однако учитывая образ бега, подразумевающийся в этом отрывке, вероятно, слово несет в себе оба эти значения. Павел говорит, что Христос — та цель, на которую указывает закон, и поскольку эта цель теперь достигнута — Христос пришел, — то следование закону теперь должно подойти к завершению. Этот стих согласуется с Матфеем (Мф. 5:17) как ключевое выражение основной новозаветной темы: кульминация, или «исполнение», ветхозаветного закона и всех его установлений — в Иисусе Мессии. Этой кульминации сопутствует Божье намерение даровать праведность всякому верующему, как язычнику, так и иудею (см.: 9:30; 10:12,13).
Третье утверждение Павла о контрасте между двумя способами обретения праведности (10:5—13) преследует две цели. Апостол использует Ветхий Завет, чтобы подтвердить, что ключевое различие между этими способами — это различие между «исполнением» (закон) и «верой» (5—10), а также усилить «вселенское» измерение праведности Божьей по вере (11 — 13; ср.: 10:4б — всякого верующего). Цитирование Ветхого Завета, направленное как бы «против него самого» (т. е. завета) (5—8), является темой серьезных споров и дискуссий. Мы не можем избежать этой проблемы, устранив контраст между ст. 5 и 6 (Кранфилд, напр., поставил бы «и» в начале ст. 6а) или заявив, что в ст. 6—8 Павел на самом деле не цитирует Ветхий Завет. Надо думать, что в данном случае Павел докапывается до более глубокого смысла отрывков, которые он цитирует в свете пришествия Христа. Лев. 18:5 может служить весомым выражением праведности от закона, так как эта книга сосредоточена на характерной особенности Моисеевой законнической системы —делании. Моисей постоянно подчеркивал, что только через послушание иудей может жить, то есть вкушать Божьи благословения завета. Взятый сам по себе, безотносительно к Божьему обетованию, на котором он зиждется, закон Моисея предоставляет возможность состояться праведности и жизни только через истинное его исполнение. Сосредоточившись лишь на законе, иудеи поставили себя в ситуацию, когда обрести жизнь и спасение возможно только через его «исполнение», что само по себе невозможно, как поясняет Павел (ср.: 3:9—20).
В ст. 6–8 Павел цитирует Второзаконие (Втор. 30:12–14) именно потому, что праведность от веры уже заявляет о себе, тогда как достичь праведности от закона оказывается невозможным. Отрывок из Второзакония вдохновляет на послушание Божьему закону, напоминая о том, что Его слово весьма близко и что нет никакой надобности восходить на небо или сходить в бездну, (вероятно, здесь Павел соединяет с этой цитатой аллюзию на Пс. 106:26), чтобы обрести его. Павел соотносит этот текст со смертью и воскресением Христа (6,7), а также со словом веры, Евангелием (8), потому что он видит в Христе вершину («конец») закона (4). Павел считает, что приписанное Ветхим Заветом закону право быть орудием для обретения праведности, теперь «исполняется» в Христе и евангельской вести. Если мы по–прежнему стремимся исполнить закон Моисея и тем самым обрести праведность — как делали иудеи, — мы упускаем из виду тот факт, что ныне Бог приблизил к нам Свое слово в евангельской вести о смерти и воскресении Христа.
В ст. 9—13 раскрывается два значения этой близости Божьего слова. Во–первых, так как Бог уже «сделал» все необходимое для обретения праведности, то все, что требуется от человека, — это верить. Во–вторых, Евангелие «близко» каждому, а не только иудеям. Во Втор. 30:14 упоминается об устах и сердце, Павел в ст. 9,10 использует оба этих образа. (Поскольку это именно образы, не следует делать неправомерный акцент на устном исповедании, как если бы Павел придал ему значение необходимого элемента спасения). Признание того, что Иисус — Господь, представляет собой то, что апостол, несомненно, хочет подчеркнуть — необходимость веровать сердцем (см.: 2:28,29). Спасение приносит не исполнение закона, а вера, и приносит каждому, будь то язычник или иудей. Эти положения Павел доказывает цитатами из Исайи (Ис. 28:16) (11; отметим, что этот текст он использовал ранее в 9:33) и Иоиля (Иоил. 2:32) (13). О том, как апостол воспринимает Иисуса Христа, свидетельствует тот факт, что тексты, в которых говорится о Господе Боге, он соотносит с Господом Иисусом.
Примечание. 33 Факт, что Петр тоже цитирует Ис. 28:16 и 8:14 вместе (1 Пет. 2:6,8), указывает, вероятно, на то, что эти тексты представляли собой часть раннехристианского свода мессианских «доказательных текстов», сосредоточивающих внимание на Христе как «камне».
10:14–21 У Израиля нет оправдания. В отрывке 9:30 — 10:13 Павел показывает, что неспособность Израиля достичь спасения объясняется не несостоятельностью Божьего слова, а неспособностью Израиля поверить (9:6а). Теперь Павел отвергает всякую возможность оправдания для иудеев, утверждая, что благовестие действительно было «близко» к Израилю (ср.: 8). Условия для уверования в Евангелие и обретения спасения имелись (14,15,17,18). Таким образом, Израиль виновен в том, что проявил невнимание к благовествованию, непослушание ему (16), что не сумел понять книг самого Ветхого Завета, в которых пророчествовалось о том, что ныне Бог исполнил в благовествовании (19—21).
