ПРИЛОЖЕНИЯ
С. И. Соболевский
ПЛУТАРХ
В эпоху Плутарха Греция уже давно была римской провинцией. Еще в 146 году до н. э. римский консул Муммий по специальному приказанию сената велел сжечь Коринф, и с этих пор кончилась самостоятельная история европейских греков; она слилась с римской историей. Новое государственно-правовое положение Греции находилось в связи с организацией Македонии. Она управлялась римским претором, имевшим местопребывание в Фессалонике. Ему был поручен верховный надзор над европейскими греками. Демократия была уничтожена везде, так как бедные слои населения были лишены активного гражданского права, т. е. участия в общинных собраниях, а также активного и пассивного избирательного права на все должности. В городах власть была предоставлена совету, состоявшему из богатых граждан. Греческие общины подчинялись верховной власти правившего в Фессалонике наместника, который в вопросах администрации и юстиции представлял собой высшую инстанцию.
Все это было крайне тяжело для греков, однако римляне поступили с ними мягче, чем с другими народами. В государственно-правовом отношении греческие общины сохранили без ограничения свою земельную собственность, право самоуправления и собственного суда; они потеряли право вести самостоятельную политику, по своему произволу начинать войну или заключать мир и беспрестанно истреблять самих себя.
Афины, находившиеся с давних пор в союзе с Римом, едва ли даже могли считаться частью новой провинции Македонии. Афиняне неизменно сохраняли свои старые права, но значение аристократических элементов было расширено; решающая власть в административных и судебных делах была передана Ареопагу; среди ежегодно избираемых должностных лиц наибольшей правительственною властью был облечен первый стратег, как начальник города. Далее, было постановлено, что замещение должностей происходит не по жребию, но только по выбору, и архонтами и стратегами могли быть избираемы лишь богатые граждане.
С этого времени для греческого мира наступил длительный период внешнего спокойствия… Тем не менее население Греции убывало; благосостояние его падало. Эти бедствия начались вскоре после завоевания Греции римлянами. Полибий (XXXVII, 9) так описывает положение: «Не следует, мне кажется, привлекать божество к объяснению таких случаев, когда есть возможность разыскать, отчего или благодаря чему произошло случившееся. Я разумею, например, следующее: в наше время всю Элладу постигло бесплодие женщин и вообще убыль населения, так что города обезлюдели, пошли неурожаи, хотя мы и не имели ни войн непрерывных, ни ужасов чумы. Итак, если бы кто посоветовал нам обратиться к богам с вопросом, какие речи или действия могут сделать город наш многолюднее или счастливее, то разве подобный советник не показался бы нам глупцом, ибо причина бедствия очевидна, и устранение ее в нашей власти. Дело в том, что люди испортились, стали тщеславны, любостяжательны и изнеженны, не хотят заключать браков, а если и женятся, то не хотят вскармливать прижитых детей, разве одного-двух из числа очень многих, чтобы этим способом оставить их богатыми и воспитать в роскоши; отсюда-то в короткое время и выросло зло. Ибо ясно и неизбежно, что при одном или двух детях, если одного похитит война или болезнь, дома пустеют, и, как у пчел ульи, так точно у народов города постепенно приходят в упадок и бессилие. В этих случаях нет нужды вопрошать божество, каким способом избавиться нам от такого бедствия. Действительно, первый встречный сумеет сказать, что лучше всего нам самим исправить собственные наклонности или по меньшей мере законом обязать родителей вскармливать своих детей» (Перевод Ф. Г. Мищенко, т. III, стр. 299).
В течение слишком ста лет положение Греции не изменилось к лучшему. Географ Страбон так описывает состояние ее в 29 г. до н. э.: «Вследствие полного опустошения Аркадии много говорить о ней не приходится. Города, прежде знаменитые, исчезли с лица земли вследствие непрерывных войн; земледельцы покинули поля еще с того времени, когда большая часть городов была соединена в Мегалополь. А теперь и с самим Мегалополем случилось то, что говорит о нем комик: „Мегалополь [Великий город] — великая пустыня“» (VIII, 8). «Пустыня Этолии и Акарнании удобна для разведения лошадей не меньше, чем Фессалия» (там же). «Бóльшая часть Меосении оставлена жителями. Лаконика, по сравнению с ее древней многолюдностью, покинута населением. За исключением Спарты, в ней остальных городишек около тридцати, а в древности, говорят, ее называли стоградной» (VII, 4).
Такую же печальную картину представляла Греция и во времена Плутарха: «Общую убыль населения, произведенную во всем почти мире смутами и войнами, в очень большой степени испытала Греция: теперь она вся едва ли могла бы выставить три тысячи гоплитов, — число, которое один город Мегара выслал в сражение при Платеях» («Об исчезновении оракулов», VIII).
Когда Август сделался единовластителем, провинции римского народа были поделены между сенатом и императором (в 27 г. до н. э.). Старые внутренние провинции, в которых уже не велись войны, были предоставлены управлению сената; недавно покоренные, пограничные, не вполне умиротворенные провинции остались за императором. Греция, получившая тогда название провинции Ахайи, осталась в ведении сената, но при Тиберии стала императорской провинцией. Сенатские провинции управлялись по-прежнему бывшими консулами и преторами, получившими свое назначение по жребию, который они бросали в сенате. Они обыкновенно оставались в провинции только год и были настоящими гражданскими правителями, потому что не имели войск под своей командой. Императорские провинции управлялись легатами, т. е. наместниками императора. Они назначались на неопределенный срок непосредственно императором. Легаты были военными губернаторами, так как они в то же время командовали легионами.
В положении губернаторов республиканского и императорского периодов была громадная разница. Проконсул, командированный в провинцию республикой, в сущности не зависел ни от кого. Он не был обязан отдавать отчет в своих действиях ни провинциалам, ни самой республике. Он представлял собой настоящего царька, не знавшего ни границ, ни контроля своей власти.
Во времена империи этот порядок изменился. Деспотизм проконсулов был устранен деспотизмом императоров, так как у императора было право верховного наблюдения и над правителями сенатских провинций. В случае каких-либо притеснений со стороны правителя, провинциалы имели право жаловаться императору, и императоры, даже очень несправедливые, сурово наказывали таких правителей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
