Я откуда-то знал, что Огонек крутится вокруг меня, словно звездная спираль, отгоняющая зло. Любовь моей матери ощущалась в глубочайших токах земли, окутывая как теплый и непроницаемый плащ. Внутри меня сиял меч доблести, данный мне отцом, а снаружи, на земле, лежал меч по имени Элькэлэдар, и я держал руку на его рукояти. Он поддерживал силу моего существа так, что я смог сопротивляться и изгнать демона. Он прорубился сквозь черный дым царства кошмаров и вывел меня на чистый воздух, сквозь который проглядывали ясные звезды мира. Так я проснулся в горах, покрытый потом и дрожащий, но невредимый.
Я открыл глаза и увидел, что Атара сидит около меня и держит за руку. Настала полночь – ее очередь нести стражу. С другой стороны костра спали Мэрэм, Лильяна и мастер Йувейн, расстелив шкуры прямо на снегу. Кейн, лежавший тихо и с закрытыми глазами, по-видимому, тоже спал, хотя про него наверняка не скажешь.
– Твои сны делаются темнее, да? – тихо спросила Атара.
– Не… темнее. – Я задыхался. Потом сел лицом к ней и посмотрел в синие глаза сквозь густую тьму ночи. – Но они хуже – лорд Лжи пытается превратить мою любовь к друзьям в ненависть.
Атара стиснула мою руку в своей, другой сжимая гадательный шар. Я решил, что она смотрела в этот прозрачный кристалл, когда я кричал во сне.
– Он видит тебя, да?
– Каким-то образом. И не просто чует запах киракса в моей крови. Что бы там герцог Юлану не говорил о том, что мы умерли, Морйин знает, что я все еще жив.
– Он ищет тебя?
– Да, ищет – но не находит. Не так, как ему бы хотелось.
– Он должен найти тебя, – проговорила она с тихой настойчивостью в голосе.
– Время на его стороне. Говорят, что лорд Лжи никогда не спит.
– Не говори так. Ты не должен говорить такие вещи.
Конечно, она права. Ожидать собственного поражения – означает однозначно прийти к нему.
В голосе Атары слышался новый страх, когда она говорила о Морйине, а пальцы касались моей руки с небывалой нежностью.
– Так ты видела его? – спросил я, указывая на шар джелстеи, который она прижимала к груди. – В твоем кристалле?
– Я видела многое, – последовал уклончивый ответ.
Я подождал, не скажет ли Атара еще чего, но она погрузилась в глубокую тишину.
– Скажи мне, Атара, – прошептал я.
Она покачала головой и прошептала:
– Ты не мастер Йувейн. Тебе не нужно знать всё обо всём.
– Нет, не всё.
Мэрэм, громко храпевший по ту сторону костра, перевернулся во сне, а Лильяна засопела и поплотнее закуталась в плащ. Я чувствовал, что Атара боится, как бы они не проснулись, и не удивился, когда она поднялась, взяла меня за руку и прошла несколько дюжин ярдов по заснеженной земле в темноту, окружавшую лагерь.
– Разве ты не понимаешь, как мне тяжело говорить тебе это? – тихо спросила она.
– Так все так плохо? Хуже чем все, что я когда-либо видел?
Я сказал Атаре о тысячах смертей, которыми умирал во снах, и затронул что-то в ней, заставив содрогнуться.
– Что это?
Атара дрожала всем телом.
– Прошу, скажи, – привлек я ее к себе.
– Нет, не могу, не должна – не должна этого делать, – прошептала Атара.
Она покрывала поцелуями мои руки и глаза, шрам на лбу, крепко прижав меня к себе, потом опустилась на колени, обняв мои ноги руками, уткнувшись лицом в бедра и всхлипывая.
– Атара, Атара, – позвал я ее, гладя по волосам.
Через некоторое время, когда ночной ветер остудил ее печаль, Атара смогла снова подняться и посмотрела на меня.
– Почти всегда, когда я вижу Морйина, я вижу тебя. Вижу твою смерть.
Ветер с ледяных вершин вокруг пробрал меня до костей. Я мрачно улыбнулся.
– Ты сказала, почти всякий раз?
– Да, почти. Есть и другие ответвления, их так мало – но в них ты остаешься жить.
– Так скажи мне, прошу.
Она глубоко вздохнула.
– Я видела, как ты склоняешься перед Морйином – и живешь.
– Этого никогда не будет.
– Я видела, как ты поворачиваешь от Аргатты прочь и уходишь от него. Со мной, Вэль. Прячешься.
– Этого не может быть никогда, – тихо сказал я.
– Я знаю, – прошептала она сквозь слезы. – Но мне бы этого хотелось.
Я крепко прижал Атару к себе, ощущая, как бьется ее сердце.
– Должен быть путь. Я должен верить, что путь есть всегда.
– Но что, если его нет?
Звездный свет отражался от снега, и его хватило, чтобы я заметил в ее глазах ужас.
– Если ты видела мою смерть в Аргатте, то должна сказать мне. Так я смогу бороться с ней и выбрать собственную судьбу.
– Ты не понимаешь. – Она покачала головой.
Атара поведала мне кое-что о даре, коснувшемся ее, и попыталась описать пророческое видение как разрастающиеся ветви бесконечного дерева. Каждый момент времени – словно волшебное зерно, наполненное вероятностями. Как внутри девочки скрывается женщина, ждущая цветения, так и в каждом семени скрывается целое дерево жизни. Каждый лист, ветка или цветок, что могут быть, находятся там. Прорицательница раскрывает это зерно своим жаром и волей, страстью к истине и слезами. Двигаться из настоящего в будущее, как делают прорицательницы, значит отыскать вечный золотой стебель, разрывающий зерно и делящийся на две или десять ветвей, и каждая из них делится снова и снова, десяток на десяток тысяч, десяток тысяч на триллионы триллионов ветвей, сияющих где-то за пределами досягаемости. Дерево растет дальше, к солнцу, разветвляясь на бесконечное число вероятностей. И чем выше поднимается прорицательница, тем ярче становится это солнце, пока сияние не становится невыносимым, словно весь свет вселенной тянет ее к единственному золотому моменту в конце времен, который никогда не настанет.
– Это звучит великолепно.
– Ты все еще не понял, – печально сказала она. – Морйин и его лорд, Ангра Майнью, – они отравляют это дерево. Затемняют само солнце. Чем выше я поднимаюсь, тем больше увядших ветвей и мертвых листьев.
Острые порывы ветра, дувшего мне в лицо, казалось, доносили зловоние горящей Библиотеки даже сюда. В тысячный раз я ужаснулся тому, как много людей погибло в ужасном пожарище.
– Но должна быть целая ветвь. Листья, к которым даже он никогда не прикоснется.
– Может быть. Хотела бы я набраться храбрости и посмотреть.
– Что ты имеешь в виду?
Атара положила кристалл в карман и взяла меня за руку.
– Я боюсь, Вэль.
– Ты – и боишься?
Она кивнула. Звездный свет запутался в ее волосах. Потом Атара поведала, что дерево жизни растет в странной темной стране внутри нее самой.
– Там есть драконы.
Она пристально посмотрела на меня. Сердце мое вдруг загорелось свирепым желанием убить конкретно этого дракона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
