излишек» неплохо подготовленных рабочих – в режиме ожидания готовые в любой момент станки свои включить и сделать с их помощью что-то полезное. Так что Вовин «Турбинный завод» быстро доукомплектовался кадрами настолько, что производство даже на ночь не останавливали.
Ну а три смены по восемь часов, причем даже без перерывов на обед (люди-то обедали, но рядом всегда были те, кто и обеденное время использует для работы) – это даже больше, чем двухсменка по десять часов. В Туле-то электричества хватало, так что станки могли вообще не останавливаться…
Могли, и даже не останавливались, однако первый мегаваттный агрегат на Рязанской ТЭС заработал лишь в самом конце октября. А второй – в мае уже двести пятьдесят шестого. Причем второй в город приехал по железной дороге через новенький мост. И этот мост стал первым с железобетонными быками.
Потому что цемента теперь хватало. Денис, изучив то, что на эту тему было выстроено в «Рязанском княжестве», первым делом распорядился сломать заводик возле Рязани, одновременно поставив новый цементный завод в Михайлове. И все рязанские цементоделы теперь в Михайлове и работали – но практически те же люди теперь выпускали не двадцать тонн цемента в сутки, а двести: в Михайлове были поставлены две стотонные печи. И нужные для помола такого количества клинкера валковые мельницы, причем электрические: протянуть ЛЭП длиной в двадцать пять километров от Пронской ГЭС оказалось не очень сложно.
Сложно, точнее, довольно долго пришлось прокладывать вторые железнодорожные пути от Тулы до Рязани – но без этого тоже стало не обойтись. Ведь в Рязань одного угля теперь нужно было столько возить! И не только угля: Вова с удивлением узнал, почему Надя везла к себе из Тулы и Никитина всю золу с угольных электростанций:
– Нам же сантехники сильно не хватало, а по Брокгаузу каолин только в Кыштыме водится и немножко в Вербилках…
– А зола-то тут при чем?
– В золе тульского и рязанского бурого угля каолина примерно восемьдесят процентов. Еще глинозема чуть больше десяти, а остальное – кварцевый песок, причем большей частью очень мелкий. Если такой в бетон добавлять, то цемента до четверти экономится…
– Забавно… то есть я гажу в унитаз, сделанный из угольной золы.
– Да. И чай, вероятно, пьешь из кружки, из той же золы слепленной. Другого-то каолина у меня нет.
– А такого у тебя много? Я на предмет из чего изоляторы делать, или арматуру электрическую. Только в Рязани у тебя нужно будет тысяч пять квартир электрифицировать, а это и патроны для лампочек, и розетки, и выключатели…
– Ну, если в зарубежье поменьше посуды фаянсовой продавать… хотя сейчас же и второй генератор на электростанции по девять тонн золы в сутки выдает…
– Надь, я вот только одно понять не могу, – Вова, наконец, задал давно мучавший его вопрос, – почему мы чугунный завод в Касимове не закрываем? Точнее, почему там домны еще держим? Две тамошних печи дают хорошо если пять тонн чугуна в сутки, а новые домны в Липецке – по восемьдесят пять тонн каждая. И в Касимове на домны только рудокопов трудится больше тысячи человек…
– Ты только на свою технику все меряешь. Пойми, к нам в Рязань за год от степняков поступает сейчас почти три тысячи вполне себе взрослых мужчин и женщин. Которые ничего делать не умеют и вряд ли уже научатся. Нам – и я имею в виду под «нам» нашу цивилизацию – от них требуется только чтобы они детей нарожали. И мы можем их даже просто кормить, одевать и обувать – но в этом случае они поймут, что мы их в качестве практически скотины рассматриваем. Поэтому – и только поэтому – мы им подобрали работу, на которой они сами себя чувствуют людьми нужными. Да, пользы от них немного, но она, причем польза реальная, от них всему нашему обществу все же есть. Каждый рудокоп в день выкапывает руды килограмм пятьдесят в среднем: местность вокруг Касимова хорошая, руда неглубоко лежит. Хреновая, знаю – но все равно из этой руды в конце концов получается четыре секции батареи. Ты обращал внимание, что касимовские батареи не простые, а с узором на лицевой стороне?
– Обратил. И даже спросить хотел: а зачем? Ведь с узором, наверное, труднее делать?
– Ты даже не представляешь, насколько труднее. Только литейную форму раза в три сложнее сделать, и даже сейчас, когда люди уже вроде и наловчились, чуть ли не каждая третья в брак идет. Это форма каждая третья, а еще и отливки процентов десять в переплавку. И один формовщик в день делает с десяток форм – а для простых, какие поначалу делались, формовщик и три десятка сделать успевал без напряжения. Но так люди делают не просто батареи, а красоту, и им это очень важно. Так что, пока степняки везут в Рязань рабов, Касимовский завод будет работать и выдавать батареи с узорами. Больше того, в следующем году там еще две домны заработают: руды-то в земле достаточно.
– Никогда в таком разрезе об этом не думал…
– А стоило бы. Поговори при случае с Валерией, она тебе в деталях расскажет почему древние люди даже горшков без украшений не делали. Эх, сколько нам открытий чудных… но ошибок трудных все же желательно избежать. Если другие их уже успели понаделать… Хотя ты небось и не задумывался о том, что нам сейчас красота дает.
– Не то чтобы совсем не задумывался. Мне жена раза два всего в сутки, не чаще, говорит что наш мир красота лишь и спасает. Ну, чтобы я машинку для резьбы по камню сделал, или еще что-то такое… Кстати, она для Рязанского тракторного новый сборочных цех уже спроектировала… в дворцовом стиле, и перед ним доска почета будет со скульптурами, их Трофим уже ваяет.
– А что ты для тракторного завода новенького придумал? Кроме нового конвейера?
«Новое» Вова придумывал для тракторного завода не в одиночку. Сначала ему помог Саша – рассказав жене, какие станки срочно для завода нужно сделать, чтобы мотор стал помощнее. А когда мотор мощностью уже не в четырнадцать сил, а в двадцать две, то трактор с таким мотором не только пахать может. То есть пахать он может очень хорошо, но если его «слегка облагородить»…
Снятый с «Беларуси» экскаватор Володя разобрал по деталькам, затем собрал обратно (но на каждую детальку начертил подробный чертеж). После этого подумал, справочники всякие почитал – и спроектировал другой экскаватор, поменьше. Тоже гидравлический, а гидравлика – это не
