— Ах, бросьте, молодой человек, — с печальной улыбкой сказала графиня, — время столь быстротечно. Совсем недавно, кажется, я только первый раз вышла в свет. Мой первый танец! Боже, как это было прекрасно! Лёгкий трепет, волнение души! Это было так недавно и так немыслимо давно! Только сейчас, вспоминая свою жизнь, я думаю о множестве чудный эпизодов, которыми она была наполнена. Но и горькие минуты нелёгким бременем давят на грудь. Ах, если бы вы знали, что творилось со мной, когда этот дом опустел.
Графиня закрыла лицо руками и, по вздрагивающим плечам было видно, как она тихо плачет. Гарни и Альэра переглянулись и девушка, присев возле графини на корточки, стала гладить её по коленям.
— Дорогая графиня, простите, мы всколыхнули вашу боль.
— Это вы простите, что-то я распустила себя, давно так не вырывались наружу воспоминания, — графиня промакнула слёзы платком и улыбнулась, — вот и мой дорогой брат, ушёл так рано, хотя был младше меня и это опять нонсенс.
— О каком брате вы говорите? О том, кто был в монастыре?
— Да, дитя моё, он был добрым, нежным, удивительно мягким и тихим. Его решение посвятить себя богу было неожиданным, но вполне резонным. Он был словно не от мира сего и долгое время искал смысл существования.
— Скажите, я слышал, у вас был ещё брат, старший, — осторожно спросил Гарни.
От слов Гарни графиня как-то съёжилась сначала, потом её лицо посерьёзнело, а потом на нём вообще появилась маска отвращения. Графиня порывисто встала и отошла к большому окну. Неловкая пауза, повисшая надолго в воздухе, была довольно тягостной.
— Он был словно порывистый ветер, неуёмный, шумный, — не поворачиваясь к слушателям, нарушила молчание графиня, — его с самого детства невозможно было поставить ни в какие рамки. Ни наказания, ни увещевания не давали результатов. Мои бедные родители долго пытались с ним справиться, но всё было тщетно. Он вырос заносчивым эгоистом, решившим, что весь мир у его ног. Просто чудом закончив военное училище, только в роли бесчуственного солдафона, он смог найти себя и дать выплеск своему эгоизму. Его военная миссия за океан дала нам небольшую передышку, а потом началось самое страшное. Он вернулся домой после ранения и начался настоящий кошмар. С ним что-то произошло, ещё более ужасное. Он начал пить, его громогласный командный голос содрогал стены дома и днём и ночью. В пьяном забытьи он то просил у кого-то прощения, то посылал проклятья всем подряд. Матушка слегла, видя, как погибает её сын. Даже её смерть не остановила его, только ещё больше озлобила. Меня спасло замужество, граф Выбровский был прекрасным человеком, наша встреча и любовь была чудным, ярким лучиком в моём существовании в отчем доме, ставшем кошмарной тюрьмой. Я увидела брата незадолго до его смерти, чудовищно нелепой, но неизбежной в его состоянии. Из молодого, довольно превлекательного мужчины он превратился в дряхлую развалину с безумными глазами. Зрелище, я вам скажу, не из лёгких. Мой младший брат, мой дорогой Йозеф, был с ним до конца его дней. Отец давно замкнулся в себе и редко выходил из своей спальни, а Йозеф был так занят братом, что даже не заметил, как отец отошёл в мир иной. А после смерти Густава, я предложила брату переехать к нам, в эту усадьбу, но он отказался. А вскоре и вообще прислал мне письмо, что едет в монастырь ибо тяжкий грех Густава требует замаливания. Когда я приехала проститься с ним, он что-то туманно, недомолвками объяснил мне, что знает о том, что произошло с Густавом и его-де долг, вымолить у бога прощения за грешную душу несчастного брата. Вот так и опустело наше родовое поместье. Я продала его и ничуть не жалею, слишком много тяжких воспоминаний оно хранило. Новые хозяева — замечательные люди. Однажды, несколько лет назад, княгиня приехала ко мне рано утром и, дрожащим голосом, поведала странную историю: якобы она слышала чьи-то стоны, да такие, что до самых костей пробирало. Искала причину, да так и не нашла. А потом всё прекратилось и больше мы об этом с ней не разговаривали.
Внимательно выслушав рассказ графини, Гарни сделал для себя кой-какие выводы: «ну, что же, мою догадку можно легко проверить».
— Графиня, дорогая моя, а вы можете описать внешность своего старшего брата?
— Да зачем это вам, юноша, — горько усмехнулась Выбровская, — этот несчастныйне нашёл покоя даже на том свете. Несколько раз я видела его во сне и просыпалась от страха, сны были настолько страшными, что я долго не могла заснуть, пока не прочитаю подряд несколько раз молитвы. Кто знает, как тяжёл был его грех, раз ему приходится терпеть такие муки. А на счёт внешности я могу вам сказать только одно, где-то, в старых вещах сохранился угольный набросок моего маленького Йозефа. Я вам не говорила, что мальчик чудно рисовал? Так вот, однажды, он набросал портрет старшего брата, но на этом всё и кончилось. А потом, сами понимаете, было уже не до живописи. Если хотите, я позже поищу его. Но зачем вам это? — Позвольте пока не отвечать на ваш вопрос, — Гарни склонился к руке графини, — не сочтите меня невежливым, надеюсь, я смогу вам объяснить это несколько позже.
— Как вам будет угодно, юноша, — Выбровская улыбнулась, — я очень устала, пора спать. Покойной вам ночи, молодые люди.
Графиня, с тяжёлым, от нахлынувших воспоминаний, вздохом удалилась в свою комнату.
— Альэра, о чём ты думаешь?
— Мне кажется, мы думаем об одном и том же, — Альэра посмотрела на Гарни, — неужели это был он? Но почему здесь? Ещё в деревне я слышала рассказы о призраках, но ведь они не покидают своего дома. А он появился здесь, разве это возможно?
— По всей вероятности да, скорее всего, эти субстанции не привязаны только к дому и могут появиться в том месте и среди тех людей, от которых могут получить помощь. Судя по всему, мы таковыми являемся Давай посмотрим, что будет происходить дальше.
А дальше ничего не происходило. Несколько дней всё было как обычно. И хотя Альэра несколько раз ловила себя на мысли, что ищет глазами призрак мужчины, но он не появлялся. Она уже подумала, что ей это показалось, ведь первое появление было именно в тот момент, когда она читала «Гамлета». Но нет, она ошибалась, призрак появился снова и уже больше не уходил. Она видела его постоянно: днём и ночью, в саду, за обедом, среди бесконечной череды гостей, всё так же посещавших графиню каждый день. Он не приближался к Альэре, а просто молча смотрел на неё своими большими печальными глазами. Когда их встречи были один тет-а-тет, она пыталась задать ему вопросы, но он медленно исчезал, словно его ктото стирал. Альэра начала чувствовать раздражение от своего бессилия. Гарни заметил перемену в девушке и, улучив момент, когда они были совершенно одни, спросил:
— Скажи, ты опять видишь его?
— Да, постоянно, он словно стал моей тенью, но ничего не говорит, — с лёгкой досадой ответила Альэра, — что же делать? Как вызвать его на разговор и возможен ли этот разговор вообще?
— Несомненно, возможен, — утвердительно произнёс Гарни, — вероятно, нужен какой-то толчок для того, чтобы он мог поведать нам свою тайну. Надо просто подумать.
— Я знаю, нам надо быть постоянно вместе, тогда я смогу тебе его показать, — решительно сказала Альэра, — а вдруг, его вижу только я?
— В том-то и дело, я ведь его не вижу, — озадаченно сказал Гарни, — мне надо кое-что проверить. Нам действительно, надо находиться всегда рядом. Стараясь придать своему голосу незаинтересованное звучание, Гарни попросил графиню отыскать тот набросок, о котором она говорила. Когда он был найден, по дрогнувшим рукам Альэры, он понял, что лицо, изображённое на рисунке, ей знакомо. Альэра, подняв на него глаза, выражающие крайнее удивление, подтвердила его догадку кивком головы.
Следующие несколько дней графиня и слуги были удивленны таким обстоятельством: Гарни и Альэра, держась за руки, бродили по дому, выходили в сад и даже ночью не расходились по своим комнатам, просиживая возле камина до утра. Графиня недоумевала: «что это с ними? Странно, весьма странно».
Старания Гарни и Альэры, в конце концов, увенчались успехом. В один из дней, в саду, девушка сжала руку Гарни и глазами показала в сторону дерева.
— Вот он, — прошептала Альэра и Гарни почувствовал, как напряглась её рука.
Проследив за её взглядом, он повернулся, но… ничего не увидел. Видя выражение его лица, Альэра ещё сильнее сжала его руку.
— Неужели ты не видишь? Что же делать?!
Гарни закрыл глаза, сосредоточился на точке в середине своего лба и, мысленно произнося какие-то фразы, чудом рождаемые его подсознанием, почувствовал, как в руках появилось знакомое тепло, почти жар, и разлилось по всему телу. Он ощутил себя вне физического тела и понял, что астральное вышло наружу. «Сколь необходимо мне сейчас встретиться с Юлианом-Руденом» промелькнуло в его сознание и сразу раздался знакомый голос.
