Вертолетная группа командира звена А. Петрова, завершив в начале января погрузочно-разгрузочные работы в «Мирном», ушла к шельфовому леднику Шеклтона для обеспечения сезонной базы «Оазис-2». Выполнив обеспечение самых труднодоступных станций «Ленинградская» и «Русская», эта группа на НЭС «Академик Федоров» продолжила свою работу, двигаясь вдоль берегов Восточной Антарктиды к станции «Беллинсгаузен». 21 апреля с борта этого судна экипаж вертолета вывез больного с «Молодежной», находящейся на расстоянии 200 километров. Когда работа на станции «Беллинсгаузен» была закончена, судно ушло в Буэнос-Айрес и далее — на Родину. 18 июля он вернулся в Ленинград. Впервые побывав в Антарктике, это новое судно показало отличные мореходные и ледовые качества и по праву стало флагманом Антарктического флота. Для нас, авиаторов, его ввод в строй стал радостным событием — ведь корабль был оснащен отличной вертолетной площадкой с современным радионавигационным оборудованием и световым стартом.
В этой же экспедиции произошли два случая, в которых, как в зеркале, отразились душевные, нравственные, волевые качества людей, ходивших в Антарктиду. В начале сезона авиатехник вертолета Ми-8 В. А. Радченко получил тяжелую травму. В Мячково пришла радиограмма: «Радченко сделана операция. Самочувствие удовлетворительное. Процесс лечения предстоит длительный. Возможна эвакуация на Родину в феврале на самолете Ил-76ТД. Скляров». Что и говорить, эта новость была из разряда весьма тревожных. Раны в Антарктиде заживают долго, человек, перенесший операцию, восстанавливается с большим трудом, да и обстановка на станциях — не для операбельных больных. Но в феврале Радченко домой не прилетел...
— Через несколько дней после того, как ему сделали операцию, — рассказывал Скляров, — я получил радиограмму от начальника экспедиции Хабарова. Он сообщил мне, что сам Радченко попросил отправить его... на «Дружную-4», где остался вертолет под присмотром одного моториста. Радченко решил, что если даже не сможет в полную силу исполнять свои обязанности, то хотя бы советами поможет и мотористу, и экипажу держать машину в «полной боевой готовности». Валерий Белов не возражал против предложения Радченко, и вскоре с согласия врачей тот прибыл на «Дружную-4». Появлением такого «работника» вначале был немного недоволен начальник базы Крылов, но вскоре, увидев, как Радченко трудится, сменил гнев на милость. Авиатехник не захотел оставлять свой экипаж и машину, отказался от полета домой на Ил-76ТД и решил идти вместе со своими ребятами на морском судне. Но врачи настояли на том, чтобы он улетел...
Второй случай. В семье В. Н. Величкина заболела дочь. Жена попросила Е. Склярова отправить его домой февральским рейсом Ил-76ТД. Командир отряда направил руководству Мячковского ОАО радиограмму с просьбой выяснить, что произошло в семье руководителя полетами, и вскоре получил рекомендации по семейным обстоятельствам прервать его командировку в Антарктиду и убедить Величкина вернуться в Москву. Однако тот, отлично зная, насколько трудно придется его товарищам без него, долго не соглашался на вылет на Большую землю. И все же его удалось убедить, что дома он нужнее...
Две разные ситуации, но их объединяет желание людей, попавших в экстремальные обстоятельства, все же доработать до конца экспедиции со своими товарищами. Что ими двигало? Разгадка этой тайны — в их душах. Да, незаменимых людей нет, но в Антарктиде, порой, хорошего специалиста действительно очень трудно заменить. Поэтому и не хотят бросать работу там люди, которых жизнь заставляет улетать...
Авиаотряд, насчитывающий 12 единиц авиатехники, закончил работу в сезоне с отличными экономическими показателями: налетали 4583 часа 20 минут, совершили 594 первичные посадки, перевезли 3203 тонны груза и 2875 пассажиров, исследовали и отсняли с помощью научной аппаратуры огромные площади.
Нельзя теперь не удивляться размаху исследований в Антарктике, проводившихся десятками советских институтов, на огромной территории. А сколько усилий потребовалось для того, чтобы подготовить снежно-ледовые аэродромы для приема тяжелых самолетов в «Молодежной» и «Новолазаревской»?! Хотели построить такой аэродром и на станции «Прогресс» — первой геологической зимовочной станции в Антарктиде в оазисе Ларсеман, но хороших результатов там пока не достигли из-за недостатка наземной техники. В полной мере авиаторы участвовали в работе этой экспедиции, которая длилась более 8 месяцев.
Работы в 33-й САЭ шли своим чередом, и я, используя выпавшую передышку, летал на Большой земле. В основном мы выполняли различные спецработы, но, по возможности, я не выпускал из поля зрения и ход дел в Антарктиде. А положение с ними становилось все тревожнее — оказалось, что всего одна ошибка летчиков теперь лихорадит всю экспедицию, вынуждает менять планы работ, ставит перед мячковцами почти неразрешимые задачи. Я понимал — наши Ил-14 отработали свое в самых жестких и тяжелых условиях, они выполнили работу, равной которой не делал никто, но их возможности не беспредельны. Нужна замена...
И она, казалось, вот-вот появится.
В апреле 1988 года на имя начальника управления А. А. Ярового и нового командира МОАО Ю. В. Цыбина пришла телеграмма: «В связи с подготовкой изделий 28 и 74 к испытаниям в Антарктиде в составе 34-й САЭ прошу командировать на Киевский механический завод для консультации Кравченко Евгения Дмитриевича сроком на три дня с 18 апреля. Бессонов».
Изделиями 28 и 74 назывались самолеты Ан-28 и Ан-74, которые, как предусматривалось решениями партии и правительства, и должны были прийти на замену Ил-14. Конечно, я обрадовался полученной телеграмме — ведь мне выпала возможность одному из первых наших летчиков «познакомиться» с этими машинами. Ан-74, получивший у летного народа прозвище «Чебурашка», из-за двигателей, вынесенных на крылья, готовился к перелету в Антарктиду самостоятельно — через Южную Америку. Ан-28, конечно, своим ходом дойти туда не мог, но его не сложно было перевезти на морском судне или на самолете Ил-76ТД. Эта машина, как мне казалось, с успехом сможет заменить Ан-2. На ней легко и просто отстыковываются плоскости, хвостовое оперение, отсоединяются коммуникации. Ее можно эксплуатировать и на колесах, и на лыжах. Она имеет вместительную пассажирскую кабину, которая за несколько минут превращается в грузовую. На ней стоят мощные турбовинтовые двигатели. Но я понимал, что без создания подбаз дозаправки, заменить в полной мере Ил-14 она не сможет из-за меньшей дальности полета. В общем, в течение моего кратковременного пребывания в Киеве удалось весьма неплохо изучить возможности обоих самолетов. Это дало мне право сделать вывод — каждый из них обладает определенными достоинствами, но Антарктида есть Антарктида, и смогут ли они там работать, это еще, как говорится, бабушка надвое сказала. Только их эксплуатация там, в полевых условиях, даст ответ, способны ли они заменить Ил-14...
