— А ты уверен? Быть может, нам пока еще раз сбегать с мостом? Дать тебе еще немного времени, часов пять-шесть…
Камень сердито посмотрел на него. Люди засмеялись, колотя ложками по мискам. Карта хихикнул, потом наклонился к земле за камнем, который служил ему стулом. Вынув оттуда завернутый в бумагу пакет, он бросил его Камню.
Удивленный, высокий рогоед едва успел схватить его, чуть не уронив в котел.
— От всех нас, — немного запинаясь, сказал Карта. — Ты варишь нам похлебку каждый вечер. Не думай, что мы не знаем, как тяжело ты работаешь. Мы отдыхаем, а ты вкалываешь. И ты всегда во всем первый. Вот мы и купили тебе это, в знак нашей благодарности.
Он вытер рукой нос, немного испортив момент, и уселся. Некоторые из других бригадников похлопали его по спине, поздравляя с замечательной речью.
Камень развернул пакет и долго глядел на него. Каладин наклонился вперед, пытаясь разглядеть содержимое. Наконец Камень поднял его вверх. Оказалось, что это прямая бритва из полированной стали; длинный деревянный футляр закрывал лезвие. Камень снял его и проверил кромку.
— Опьяненные воздухом дураки, — мягко сказал он. — Великолепно.
— Там еще есть кусок полированной стали, — сказал Пит. — Зеркало. И еще мыло и кожаный ремень для правки бритв.
На глазах пораженного Камня появились слезы. Он отвернулся от котла, держа в руках подарки.
— Готово, — сказал он и убежал в барак.
Какое-то время все сидели тихо.
— Отец Штормов, — наконец нарушил молчание юный Данни. — Как вы думаете, мы поступили правильно? Ну, я хочу сказать, он заплакал и…
— Я думаю, все отлично, — сказал Тефт. — Просто надо дать нашему здоровяку время прийти в себя.
— Извините, что ничего не приготовили вам, сэр, — сказал Карта. — Мы не знали, что вы проснетесь, и все такое.
— Все в порядке, — сказал Каладин.
— Ну, — сказал Шрам, — кто-нибудь собирается раздавать мясо или так и будем сидеть голодными, пока оно не сгорит?
Данни вскочил на ноги и схватил черпак. Люди сгрудились вокруг, напирая и подшучивая, пока Данни наделял их супом с мясом. Без Камня, который рявкал на всех и выстраивал в очередь, получилась толкучка. Только Сигзил остался сидеть. Спокойный темнокожий человек сидел в стороне, задумчиво глядя на огонь.
Каладин встал. Он тревожился — боялся на самом деле, — что опять может сломаться. Потерять интерес к жизни, потому что не видит выхода. Он посмотрел, с кем можно поговорить, и подошел к Сигзилу. Движение потревожило Сил, которая фыркнула и перелетела на плечо. Она все еще была мерцающим пламенем; горящий на плече костер смущал еще больше. Но он не сказал ничего; если бы она узнала, что ему это не нравится, она бы стала делать так чаще. Она все еще была спреном ветра, в конце концов.
Каладин сел рядом с Сигзилом.
— Не голоден?
— Им хочется больше, чем мне, — сказал Сигзил. — Если взять за образец предыдущие вечера, мне вполне хватит того, что останется, когда все наполнят миски.
Каладин кивнул.
— Я признателен тебе за анализ обстановки на плато.
— Иногда у меня хорошо получается.
— Ты получил образование. Ты говоришь и действуешь как образованный человек.
Сигзил заколебался.
— Да, — наконец сказал он. — Мой народ не считает грехом для мужчины быть образованным.
— Алети тоже.
— Судя по моему опыту, вы учитесь только войне и искусству убивать.
— А что ты видел у нас, кроме армии?
— Немного, — признался Сигзил.
— Итак, образованный человек, — сказал Каладин. — Среди мостовиков.
— Мое образование осталось незаконченным.
— И мое.
Сигзил с любопытством посмотрел на него.
— Я учился на хирурга, — объяснил Каладин.
Сигзил кивнул, густые черные волосы упали на плечи. Он, единственный из бригадников, брился. Теперь, когда бритва появилась у Камня, их станет двое.
— Хирург, — сказал он. — Не могу сказать, что я удивлен, учитывая, как ты лечишь раны. Люди говорят, что ты тайный светлоглазый высокого ранга.
— Что? У меня глаза темно-коричневые!
— О, прости, — сказал Сигзил. — Я неверно выразился — но в вашем языке нет правильного слова. У вас светлоглазый означает предводитель. В других королевствах, однако, другие качества делают человека… шторм побери этот язык алети. Человеком высокого рождения. Светлордом, только без светлых глаз. В любом случае люди считают, что тебя вырастили и обучили не в Алеткаре. На предводителя.
Сигзил посмотрел на остальных. Люди начали садиться и энергично штурмовать похлебку.
— Для тебя так же естественно руководить, как для остальных естественно хотеть тебя слушаться. Такое обычно связывают со светлоглазыми. И они изобрели для тебя прошлое. Тебе придется непросто, если захочешь их разубедить. — Сигзил смерил его взглядом. — Пусть это выдумка. Но я был в расщелине в тот день, когда ты взял в руки копье.
— Копье, — сказал Каладин. — Оружие темноглазого солдата, не меч светлоглазых.
— Для многих бригадников разница минимальна. Рядовые солдаты намного выше нас.
— Как ты очутился здесь?
Сигзил улыбнулся.
— Я все ждал, когда же ты спросишь. Другие говорили, что ты пытался узнать у них то же самое.
— Я хочу понимать людей, которыми руковожу.
— А что, если некоторые из нас убийцы? — спокойно спросил Сигзил.
— Тогда я в хорошей компании, — сказал Каладин. — Если ты убил светлоглазого офицера, с меня выпивка.
— Не светлоглазого, — сказал Сигзил. — И он еще жив.
— Тогда ты не убийца, — сказал Каладин.
— Но не потому, что не хотел. — Взгляд Сигзила стал отсутствующим. — Я был уверен, что у меня получится. Не самый мудрый выбор. Мой учитель… — Он умолк.
— Ты его хотел убить?
— Нет.
Каладин какое-то время ждал, но не дождался.
Ученый, подумал он. Или по меньшей мере очень опытный человек. Надо использовать его знания.
Найди выход из смертельной ловушки, Каладин. Собери все, что у тебя есть. Выход должен быть.
— Ты был прав в отношении мостовиков, — сказал Сигзил. — Нас посылают умирать. И этому существует только одно разумное объяснение. В этом мире есть одно особое место. Марабетия. Ты слышал о ней?
— Нет, — ответил Каладин.
— Это за морем, к северу, в землях силаев. Тамошний народ очень любит спорить. На каждом городском перекрестке стоят маленькие возвышения, на которые человек может забраться и говорить, все равно что. Говорят, что каждый человек в Марабетии носит с собой мешочек с перезрелыми фруктами, на случай если придется пройти мимо оратора, с которым он не согласен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
