Хишен заметил нервозность пожилого бриода и с усмешкой сказал:
– Не дрейфь, Старый. Эти псы уж точно не по твою душу.
Ронберг подергал себя за бороду и спросил:
– Слушай а у этого, – он неопределенно кивнул в сторону двери, – глаза и правда горели синим огнем?
– Горели.
– Так может и вправду дьявол?
– Ну тогда нас здесь двое.
85.
Тайвира поднималась по лестнице к выходу из подвала Цитадели. Ступени были очень высокие и неудобные, ноги приходилось задирать чуть ли не на уровень груди. В эти подвалы, где в глубоких нишах забранных толстыми железными прутьями томились пленники мивара, она приносила еду и воду. 14 мужчин и женщин из каравана её отца каждый раз встречали её с тихой слабой радостью и почти безумной надеждой. Она раздавала им сухари, лепешки, кусочки вяленого мяса, ягоды, яблоки, морковь. И всячески старалась ободрить их, убедить их что всё будет хорошо, что её отец обязательно вернется и привезет за всех выкуп. Они делали вид, что верят ей, а Тайвира с комком в горле отчаянно боролась с мыслью, что нет, не привезет. И даже не потому что у её отца не достанет денег или из-за скупости, а просто потому что таковы правила игры.
Некоторые из пленников просили её прекратить приходить в Цитадель, полагая что это очень опасно и может плохо кончиться для неё. Но девушка так не считала. За эти несколько дней она уже вполне обвыклась в Гроанбурге и его жители больше не вызывали у неё того панического ужаса, который она испытывала в первые часы пребывания здесь. Разбойники, которых все тут, в том числе и они сами, называли «бродягами», оказались довольно своеобразными субъектами. При всей своей дикости, кровожадности и необузданности, они удивительно легко и даже смиренно подчинялись всем неписанным правилам и традициям их маленького сообщества, слушались своих вожаков и в своем подавляющем большинстве достаточно дружелюбно относились друг к другу, к тем кого они считали «своими», к «братьям». И вся их безумная жестокость и запредельная алчность, весь их спесивый гонор и кичливый форс, странным образом очень просто переходили в насмешливую веселость, добродушный азарт, пьяное великодушие и порой практически необъятную широту души. При этом вся эта ядреная смесь еще и была приправлена практически абсолютным невежеством и иной раз почти детскою наивностью. К тем кто непосредственно не принадлежал к их «братству», но, тем не менее, был по каким-то причинам нужен ему, кузнецы, цирюльники, лекари, скорняки, рыболовы и пр., «рыцари большой дороги» проявляли терпимость и лояльность, признавая их полезность и иногда одаряя их даже толикой уважения за умение и мастерство. И Тайвира быстро смекнула, что все те ужасы, которыми её пугал Сойвин, дабы побудить её безвылазно сидеть в доме, чуть ли не высовывая носа из подвала, мягко говоря, преувеличение. «Бродяги» относились к ней спокойно, добродушно, хотя конечно порой и с некоторой фривольной насмешливостью, но никто её не трогал, не пытался затащить в ближайший сарай, сорвать с неё одежду и изнасиловать. Для них она полностью принадлежала бриоду, одному из их вожаков и этот, пусть и унизительный для неё, статус, надежно оберегал её от любых посягательств. Она освоилась настолько, что уже спокойно брала в торговых лавках, у соседей и у охотников нужные ей продукты, при этом не платя никаких денег и записывая все долги на некий, по её мнению довольно условный, счет Сойвина. Лавочники, соседи, охотники считали последнего весьма порядочным, ответственным и к тому же достаточно обеспеченным человеком и потому легко снабжали его женщину, рабыню, служанку, наложницу как угодно, всем что ей нужно. Добиться прохода в казематы Цитадели также не составило особого труда. Казематы охранялись дежурившей посменно стражей из двух «бродяг», которые ютились в маленькой комнатке возле лестницы и целыми сутками резались в карты, в кости или просто пьяные и сытые дремали на деревянных нарах. В приходах Тайвиры они не видели ничего зазорного и, получив от неё бутылку дрянного вина, ржаную лепешку и пару кусков мяса, абсолютно равнодушно пропускали её внутрь. Сам Сойвин целыми днями отсутствовал и дома появлялся только под вечер. С девушкой он практически не общалась. Она готовила ему ужин, стирала его одежду и больше он от неё ничего не требовал. При этом Тайвира почти не сомневалась, что он прекрасно осведомлен о её походах в Цитадель, но тем не менее ни словом не обмолвился об этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она толкнула кривую, словно обкусанную снизу, потемневшую деревянную дверь и через узкий низкий проем вышла из Цитадели на улицу. Тайвира находилась возле западной стены здания. Чтобы лишний раз не мелькать у Расплатной площади, она собиралась, как обычно пойти на запад и вернуться к жилищу Сойвина через огороды и узкие переулки-тропинки в мешанине дощатых сараев, бревенчатых домишек и заборов. Но в этот момент мимо неё, направляясь в сторону площади и возбужденно переговариваясь, прошли трое мужчин. У них было достаточно много оружия при себе, а у одного даже тяжелый арбалет. Они не обратили на Тайвиру ни малейшего внимания. Из их разговора она сумела расслышать слова: «гигантская псина», «колдуны» и «за девчонкой». Ей стало любопытно. На площади явно что-то происходило. С волнением она подумала о том, что возможно туда привели новых пленников. Но что там за «псина», «колдуны» и «девчонка»? Некоторое время она колебалась, но затем, подумав о том, что Сойвин и так прекрасно знает, что она не сидит дома и частенько бродит по городу, она поспешила вслед за тремя мужчинами. Главное не попадать на глаза мивару.
Осторожно завернув за угол Цитадели, она увидела множество людей стоявших у фронтальной стены здания и деревянного ограждения площади. Она прошла немного вперед и вдруг застыла. Из-за спин разбойников, всё внимание которых было приковано к тем, кто стоял почти в центре Расплатной площади, она увидела немыслимое существо – громадную с треугольными стоячими ушами остромордую собаку, всю сплошь сделанную из блестящего металла. «Айнлима Монли» вспыхнуло в её голове и, не дав себе и секунды на размышления, девушка бросилась вперед.
86.
Покинув Цитадель, Талгаро, Кит и Минлу направились к столбам-башенкам, обозначавшим проход в деревянной ограде. Однако пройдя метров 10-12, лоя замер, а за ним остановились робот и кирмианка. В проходе и за оградой недвусмысленно застыли восемь лучников, их стрелы уже лежали на тетивах, правда сами луки пока еще смотрели в землю. Кроме того, слева и справа к троице приближалось еще по полудюжине разбойников, среди которых тоже были лучники и даже арбалетчики. Те кто до этого стоял у фронтальной стены Цитадели тоже сделали несколько шагов вперед. В какой-то момент все разбойники остановились, то ли повинуясь заранее полученному приказу, то ли всё-таки робея подходить близко к такому странному созданию, которым им представлялся Кит.
Минлу нервно оглядывалась по сторонам. Кроме всех этих лучников и солдат вокруг площади уже собрались и другие гроанбуржцы, зеваки и бездельники, привлеченные необычностью происходящего. Среди них были и женщины.
– Что же нам делать? – Тихо, почти испуганно, спросила она.
– Придется прорываться с боем, – глухо произнес Талгаро. Но хотя он изо всех сил и старался казаться решительным, он явно был взволнован не меньше кирмианки. И они оба, не сговариваясь, поглядели на собаку, словно ожидая от неё какого-то спасительного решения.
Кит напряженно размышлял. Снова ему приходилось обдумывать необычную для него ситуацию. За себя он нисколько не переживал, он прекрасно понимал что для него в этом окружении ничто не может представлять ни малейшей угрозы. Но до каких границ ему позволительно дойти, защищая своих спутников? Если бы на их месте была Элен, то таких границ практически бы не существовало, но Минлу и Талгаро совсем другое дело. Они всего лишь случайные знакомые и должен ли он ради них калечить и даже лишать жизни других людей? Кроме того какую тактику обороны следует избрать? Ведь он не был боевым роботом, мистер Атинховский не вкладывал в него подобного функционала, его создавали совсем для другого, скорее он был роботом-няней, призванным заботиться, наставлять и оберегать одного маленького непоседливого ребенка. Из того что можно было считать оружием, за исключением могучих лап и клыков, он располагал только парализующими иглами и электрическими разрядами. Но оставшийся запас игл составлял девяносто шесть штук, четыре он уже использовал, к тому же от них довольно легко укрыться и прицельная эффективная дальность на которой игла гарантировано проникала под кожу составляла при данных атмосферных условиях всего лишь 18-20 метров. Что касается разрядов, то электрический ток действует на всех неодинаково, кроме того требовался непосредственный контакт. Еще он мог издавать жуткие звуковые колебания практически любой частоты, как инфра так и ультра диапазона. Но это если и можно было рассматривать как оружие, то только скорее как психологическое, которое могло ошеломить, оглушить на какие-то секунды или вызвать легкий физиологический дискомфорт. Но остановить нападающих вряд ли. Ещё Кит был способен нагревать свою металлическую поверхность до ста градусов по Цельсию, но это также не поможет защитить Минлу и Талгаро. Кит, конечно, оценил присутствие стрелков в окружавших их людях. И видимо в первую очередь нужно было устранить именно их. Однако для игл в данный момент все они располагались слишком далеко. И потому, как и его спутники, он тоже пребывал в некоторой растерянности. Очевидно было одно, самый лучший выход вообще обойтись без конфронтации и физического столкновения. В любом другом случае он не сможет со 100 процентной вероятностью обеспечить безопасность своих друзей.
