Они нападали с двух сторон, также яростно и молчаливо как и раньше. Их нисколько не обескуражили ни бронированная шкура их противника, ни его способность испускать молнии. Они не понимали кто перед ними, но уверенно собирались прикончить его. Но на этот раз собакообразный робот холодно и решительно готовился к убийству. Он защищал уже ни Минлу и Талгаро, а Элен Акари и собственную механическую жизнь. Ибо если его покалечат и окончательно обездвижат, он просто не сможет прийти на помощь своей маленькой хозяйке. Теперь все отпущенные ему микросекунды он, анализируя данные со всех своих панорамных камер и датчиков, просчитывал углы и траектории атаки бейхоров и тщательно вычислял собственные движения, выбирая максимально эффективные, и анализируя варианты последствий. Теперь он был самой настоящей машиной, блок эмоций, блок стереотипов поведения, блок психологической корректировки и соответствия, гуманистические алгоритмы обратной связи всё было отключено за ненадобностью. Сейчас перед ним стояла простая и ясная задача: используя все свои ресурсы как можно быстрее и эффективнее прекратить жизненные процессы двух представителей каунамсокй фауны.
Бейхор слева, раскрывая жуткую пасть, прыгнул, нацелившись на голову робота, бейхор справа устремился к его шеи. В последний момент Кит странным образом изогнулся, как наверно умеют только рыбы, изгибая шею и наклоняя голову навстречу бейхору слева. Передние лапы Кита оттолкнулись от земли и раскрыли объятия для бейхора справа. В этот момент пес пребывал в весьма шатком положении, ибо опирался только на хвост, седалище и покалеченные, практически мертвые задние лапы.
Распахнутая пасть бейхора, полная треугольных зубов являла собою жуткое зрелище, но череп робота неожиданно словно разломился надвое, эластичный подвижный материал губ и щек оттянулся в стороны, обнажая голый блестящий металл и стальные челюсти, с идеальными отполированными клыками, разлетелись чуть ли не на 180 градусов. И это было не менее страшное зрелище. Это длилось лишь какую-то долю секунду. А затем пасти хищника и робота встретились, столкнувшись крест-накрест. Обе пары челюстей попытались сомкнуться. Удалось это только металлическим. Могучие тенаморфные серводвигатели, питаемые энергией термоядерного реактора, развивали усилие немыслимое ни для одного живого существа. Клыки из совершенной, практически неуничтожимой «алмазной» стали вонзились в черепную коробку бейхора, прославившейся своей крепостью и выдерживающие даже удары топора, как в масло. Металлические челюсти смяли пасть и переднюю часть головы зверя словно они была из бумаги. Темная кровь, серая мозговая ткань, какая-то слизь брызнули из откушенной морды бейхора. Его бьющееся в судорогах туловище упало на землю.
Одновременно с этим Кит сжал передними лапами зверя напавшего справа. И как бы не была прочна легендарная бейхорская плоть, успешно сопротивляющаяся наконечникам стрел и даже не слишком умелым ударам мечей и сабель, в один момент всё было кончено. Смертельные объятья робота мгновенно сокрушили грудную клетку зверя, сломали его позвоночник, раздавили всмятку часть внутренних органов, в том числе и два из трех сердец, и буквально превратили сильное гибкое животное в тряпичную куклу.
Вся схватка длилась от силы несколько секунд. Кит из своего неустойчивого положения повалился на землю, грудью вперед, увлекая за собой еще слабо трепыхающиеся тела обоих противников. Затем робот разжал пасть, разомкнул объятья лап и с некоторым трудом снова принял сидячее положение. Над площадью снова стало тихо.
Хишен, отказываясь верить своим глазам, смотрел на изуродованные тела двух своих любимцев. Когда-то он купил их маленькими писклявыми щенками у одного вэлуоннского бродяги, выдающего себя за великого чернокнижника. И с тех пор практически единолично заботился о них, растил, кормил, поил своей кровью и даже играл и дурачился с ними. По сути они были более близкими ему чем любой человек в этом городе, они были единственными кому он доверял всецело и безоговорочно. И вот теперь это дьявольское металлическое отродье за несколько секунд уничтожило их, одному откусило голову, другого превратило в мешок с перемолотыми костями. Хишен испытывал даже не ярость, а некую оглушающую черную пустоту, заволакивающую собой весь окружающий мир. Это было странное и почти новое для него ощущение. Он впал в ступор, не в силах смириться с реальностью. А за этим ступором он почувствовал приближение страха. Его бейхоры, наводящие ужас на весь Гроанбург, да и на всю округу, мертвы. И теперь совершенно ясно, что эту металлическую собаку ничего не остановит. Ничего. Хишен ощутил неприятный холодок в груди, смутное тяжелое предчувствие беды, которую ему уже не осилить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кит неотрывно глядел на широкоплечего лысого мужчину в роскошном фиолетовом камзоле. Кит конечно не знал этого, но как и этот мужчина, он переживал странную пустоту. Он понимал что Минлу и Талгаро теперь обречены, но никак не мог довести это понимание до логического конца. Ибо там в конце эта пустота, вскормленная неминуемой смертью двух его друзей, разрасталась до каких-то немыслимых размеров. Подобного Кит еще никогда не переживал. Он подумал о том чтобы снизить уровень собственных эмоций, но не стал. И еще подумал о том, что наверно всё сложилось бы совсем иначе и гораздо более благоприятно, если бы он, не колеблясь, сразу же умертвил этого человека. А теперь…
Кит оглянулся и посмотрел на кирмианку. Минлу поймала его взгляд и почти вздрогнула, пораженная тоской и грустью черных собачьих глаз. Она бросилась к Киту. Присев возле него и положив ладонь на его плечо, она тихо спросила:
– Как ты?
– Прости меня, – прошептал Кит.
– Что?!
К ним приблизился Талгаро.
– Что с тобой, Кит? – С волнением спросила Минлу. – Они ранили тебя?
Пес утвердительно кивнул и сердце девушки ёкнуло. В этот момент тот самый разбойник в красной косынке, что вводил их в Цитадель, закричал:
– Да у него, кажись, задние лапы отказали! Клянусь всеми демонами Эоровой пещеры, он не может двигаться. Он калека!!
Кушаф был очень возбужден. Он бросился к Хишену.
– Мивар, погляди как он сидит, вспомни как он подтаскивал задние лапы, клянусь черной шляпой Аида бейхоры всё же доконали его!
Хишен словно воскрес. Горящим взором он уставился на неподвижного, сникшего и словно как будто побитого пса и вдруг твердо уверился, что это правда. Мивар громко захохотал. В порыве чувств он даже притянул к себе молодого бриода и хорошенько потрепал его по голове.
Талгаро еще ближе подошел к металлической собаке и тихо спросил:
– Что с тобой, Кит?
Пес поглядел на лоя.
– Я не могу двигать задними лапами, Тал. Я не смогу защитить вас. Из-за меня и Элен вы оказались здесь и теперь…
Но закончить ему не дали. Хишен громогласно приказал:
– Вы, двое, и ты, глупая купчиха, отойдите вон туда!
Он указал влево от себя. Никто не пошевелился.
– Шагайте, сукины дети! – Весело проревел Хишен. – Прочь от этого собачьего чёрта. А не то прикажу нашпиговать стрелами. Глазун, Лупень, Карим и всем вашим приготовьтесь.
Лучники и арбалетчики, и те что были впереди, за ограждением площади, и те что слева и справа на площади подняли свое оружие.
Кирмианка и лоя тоскливо оглядывались по сторонам.
– Идите, – тихо сказал им Кит. – Не злите его.
– Что будет с тобой? – Спросил Талгаро.
– Со мной будет всё хорошо. Главное что будет с вами.
87.
Хишен пребывал в некотором нервном возбуждении. Жестокая гибель любимых питомцев весьма огорчила и разозлила его, но вместе с тем он испытывал гордость за них и довольство собой. Его бейхоры, пусть и ценой собственной жизни, но всё-таки сумели одолеть эту немыслимую, колдовскую и как будто абсолютно неуязвимую тварь, явившуюся в Гроанбург наверно прямиком из ада. Сломали ей ноги, превратили в жалкую неподвижную груду металла. Хишен торжествовал. И ему уже представлялось, что всё это было предначертанием свыше, что именно для этого шесть лет назад, следуя подсказкам неумолимой судьбы, он и купил у вэлуоннского бродяги двух щенков бейхоров. Именно для этого ошеломляющего сражения он и готовил их. И это лишний раз доказывает, что и он сам далеко не простой человек, особый человек. Прозорливый и мудрый, отважный и гордый, любимец судьбы. Он буквально чувствовал как гудит в нём сила особого человека. И злая радость наполняла его сердце. При виде искалеченного металлического оборотня, он чествовал себя победителем. А поверх этого бурлило в нём предвкушение сладких, вожделенных утех с двумя красотками, попавших ему в руки. Причем это будет не насилие, а справедливое возмездие, что придавало грядущим забавам дополнительную остроту.
