епископа Уилбира вместе с другими — даже если мы абсолютно согласны с тем, что они на самом деле не имели к этому никакого отношения — может быть меньшим из двух зол.
— Я не доставлю им такого удовольствия!
— Жэспар, они все равно собираются заявить на него права. Лэнгхорн! Они уже это сделали! И в городе есть люди, чья вера достаточно слаба, чтобы они поверили этому утверждению, что бы им ни говорили другие. Итак, какова твоя альтернатива? Даже если мы скажем всем, что в погребе шхуны был порох, и даже если они нам поверят, они будут задаваться вопросом, как получилось, что он взорвался точно в нужный для террористов момент, и как такой взрыв мог нанести такой большой ущерб. И если они начнут задаваться этим вопросом, Жэспар, и если они решат, что это были не террористы, отсюда всего лишь очень короткий шаг к тому, чтобы приписать заслуги… более чем смертоносному агентству, помогающему террористам. Хотим ли мы, чтобы они думали, что это было демоническое вмешательство? Демоны, работающие напрямую с террористами так близко к Зиону — всего в двух милях от самого Храма?!
На этот раз тишина была мертвенно-тихой, и Дючейрн выдохнул короткую безмолвную молитву за своего товарища-викария, когда Клинтан уставился на него с чистым убийством в глазах. Тем не менее Мейгвейр отказался отступать, и по мере того, как молчание затягивалось, Дючейрн понял, что его аргумент, возможно, действительно имеет смысл.
Потому что это очень резкий аргумент, не так ли, Жэспар? — казначей задумался. — Тебе это не нравится, и это пугает тебя до чертиков, но Аллейн чертовски прав! Тем более, что это не первый случай, когда «более чем смертоносное агентство», похоже, действует прямо в сердце Зиона. Не хочешь никому в этом признаваться, не так ли?
Клинтан решительно отказался подтвердить то, что произошло в тюрьме Сент-Тирмин, даже сейчас и даже для двух других членов храмовой тройки. Если уж на то пошло, инквизиция отказалась признать, что там что-то произошло. Однако к настоящему времени Дючейрн и Мейгвейр убедились, что каждый отдельный человек в тюрьме таинственным и внезапным образом умер — убедились в этом из множества независимых источников, которым они оба безоговорочно доверяли. Хуже того, искаженные версии одного и того же события распространились по всему городу, несмотря на все усилия инквизиции остановить их.
А теперь это.
Дючейрн еще официально не видел манифест «кулака Бога», разошедшийся по всему городу, очевидно, теми же таинственными путями, что и те еретические листовки, которые Клинтан так и не смог остановить. В данный момент он также не собирался намекать Клинтану, что видел этот манифест, или произносить хоть одно слово об этих листовках. Но независимо от того, было ли у него какое-либо официальное знание или нет, он уже видел копию и точно знал, что там было сказано:
Великому Блуднику:
Приветствуем! Благодарим вас за то, что вы вызвали епископа Уилбира домой, чтобы мы могли отправить его вместе с епископом Зэкрией, отцом Мейридитом, братом Жиромом, отцом Чарлзом, сестрой Тилдой и братом Ханзом, чтобы они дали давно назревший отчет за свои действия перед Богом и архангелами. Сомневаемся, что они получили удовольствие от окончательного расчета по своим счетам, но их долги были лишь крошечной частью ваших.
Инквизиции есть за что искупить свою вину перед троном Лэнгхорна. Что самое печальное, она должна ответить за свою готовность служить коррупции в человеческом обличье, которая оскверняет должность великого инквизитора. Жезл исправления Матери-Церкви никогда не был создан для того, чтобы служить высокомерному, эгоистичному блуднику, который ставит свои личные, нечестивые амбиции выше воли Самого Бога. Вы сочли нужным пытать, морить голодом и убивать бесчисленных детей Божьих во имя этих амбиций, превратили святую инквизицию в своего сообщника в служении этому высокомерию и, в процессе, стали величайшим мясником со времен самой войны против падших.
«Кулак Бога» поклялся остановить вас, и мы не остановимся, не отдохнем и не прервемся, пока вы не заплатите последнюю, полную меру своего долга Богу и архангелам, чью истинную волю вы оскверняете и извращаете с каждым своим вдохом.
Вы решили пытать и убивать тех, кто нам дорог — наших сестер Жоржет и Маржо. Это всего лишь еще две смерти среди миллионов, чья кровь запятнала ваши руки, и их души уже с Богом. Но в отличие от тех других, безымянных мертвецов, у Жоржет и Маржо есть соратники. У них есть мстители. Мы не будем осквернять себя перед Богом, подвергая вас пыткам из ненависти и любви к жестокости, как это делаете вы, но мы уравновесим чашу весов справедливости, как того требуют Шулер и Лэнгхорн, и поэтому мы начнем с того, что заберем у вас Уилбира Эдуирдса и других, убитых сегодня. Мы принимаем их в качестве компенсации не только за наших сестер, но и за миллионы невинных людей, убитых Эдуирдсом в республике Сиддармарк и в Пограничных штатах на вашей службе. В служении вам — но не Богу!
Мы начнем с этих имен, но на этом не закончим. Придет время, и мы придем за вами, убийца невинности. И знайте: вы не можете угрожать, вы не можете предложить взятку, вы не можете произнести мольбу, которая отвлечет нас от нашей цели… и вам негде спрятаться от нас. Какую бы ложь вы ни говорили, вы знаете, как и мы — как узнали инквизиторы тюрьмы Сент-Тирмин — на чьей стороне Бог на самом деле, и настанет день, когда Он предаст и вас в наши руки.
* * *
Неудивительно, что Клинтан так отчаянно хотел отрицать причастность «кулака Бога» к убийству
