Кажется, мы не слишком хорошо подготовлены к подобным авантюрам? – заметил слизеринец.
Да ладно тебе, – по привычке запротестовал пуффендуец, – первый блин всегда комом, надо просто больше практи… ЗАБУДЬ ЧТО Я СКАЗАЛ.
Гарри опять посмотрел назад и увидел, как Беллатриса озирается с растерянным и удивлённым выражением лица. Её голова вертелась во все стороны.
Наконец она спросила, уже более тихим голосом:
– Мой лорд, где мы?
В каком смысле? — хотел сказать Гарри, но Тёмный Лорд никогда бы не признал, что он чего-то не понимает, поэтому Гарри бесстрастно ответил:
– Мы на метле.
Она думает, что умерла и оказалась на небесах?
Руки Беллатрисы по-прежнему были пристёгнуты к метле, поэтому она указала только одним пальцем:
– Что это?
Гарри посмотрел в направлении, в котором указывал её палец и увидел… да в общем-то ничего…
И тут Гарри понял. Когда они поднялись достаточно высоко, оно уже не было скрыто облаками.
– Это солнце, дорогая Белла.
Голос Гарри не дрогнул, ответ Тёмного Лорда прозвучал совершенно спокойно и, пожалуй, даже чуть раздражённо. Но по щекам Гарри потекли слёзы.
Для запертого в холодной кромешной тьме солнце определённо было…
Счастливым воспоминанием…
Беллатриса продолжала вертеть головой.
– А эти пушистые штуки? – спросила она.
– Облака.
Беллатриса молчала некоторое время, а затем опять спросила:
– Но что они такое?
Гарри не ответил. Он не смог бы ответить спокойным голосом, это было невозможно. Он плакал, и его едва хватало даже на то, чтобы просто сохранять спокойное дыхание.
Через некоторое время Беллатриса выдохнула, так тихо, что Гарри с трудом её расслышал:
– Красивые…
Мышцы её лица медленно расслабились, нездоровый румянец исчез почти так же быстро, как и появился.
Истощённое тело Беллатрисы обмякло на метле.
Одолженная палочка безжизненно повисла на ремешке, привязанном к неподвижной руке.
ДА ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ…
Затем Гарри вспомнил, что Перечное зелье имеет свою цену. Беллатрис-са будет с-спать довольно долго, сказал профессор Квиррелл.
В ярких лучах солнца неподвижная женщина казалась белой как мел. Какая-то часть Гарри кричала, что живой человек так выглядеть не может, она мертва, она только что произнесла своё последнее слово, профессор Квиррелл ошибся с дозировкой…
…или умышленно пожертвовал Беллатрисой ради их побега…
Она дышит?
Гарри не мог разглядеть.
На метле было невозможно протянуть руку назад и проверить пульс.
Гарри посмотрел вперёд, чтобы убедиться, что они не врежутся сейчас в какие-нибудь летающие скалы, и продолжил держать курс на Солнце. Невидимый мальчик и возможно мёртвая женщина летели в день. Его побелевшие пальцы судорожно сжимали метлу.
Он не мог развернуться и сделать искусственное дыхание.
Он не мог использовать что-нибудь из своей аптечки.
Поверить, что профессор Квиррелл не стал бы подвергать её опасности?
Странно, очень странно, но даже безоговорочная вера в то, что профессор Защиты не собирался убивать аврора (потому что это глупо), не делала доводы профессора Квиррелла обнадёживающими.
Внезапно Гарри понял, что он ещё должен проверить…
Гарри оглянулся и прошипел:
– Учитель?
Змея в ремнях не пошевелилась и не произнесла ни слова.
…Быть может, заклинания, наложенные на метлу, не защищали змею от перегрузок, поскольку она не считалась наездником. Или, возможно, дементоры подобрались так близко, что профессора Квиррелла вырубило даже в анимагической форме.
Это было плохим знаком.
Именно профессор Квиррелл должен был сказать Гарри, когда будет безопасно использовать портключ.
Гарри сжимал метлу побелевшими пальцами и думал, очень напряжённо думал несколько неизмеримо малых мгновений, во время которых Беллатриса могла дышать, а могла уже и не дышать, а профессор Квиррелл мог не дышать уже довольно долго.
И Гарри решил, что если он по ошибке вхолостую использует свой портключ, то это поправимо. А ошибку, из-за которой мозг останется слишком долго без кислорода, исправить будет уже нельзя.
Поэтому Гарри вытащил очередной портключ из своего кошеля и остановил метлу посреди яркого синего неба (теперь, когда он об этом наконец задумался, он понял, что не знает, включает ли способность портключей подстраивать скорость в точке назначения в соответствии с вращением Земли способность погасить всю скорость движущегося объекта), коснулся портключом метлы, и…
Сжимавшая прутик рука застыла. Прутик был близнецом того, что он сломал, казалось, полмесяца назад. На Гарри накатило внезапное нежелание это делать. Судя по всему, его мозг усвоил правило, вбитое в нейроны негативной стимуляцией, – «ЛОМАТЬ ПРУТИКИ ПЛОХО».
Но это уже было совсем нелогично, поэтому Гарри всё равно его сломал.
* * *
От страшного грохота, раздавшегося из-за ближайшей металлической двери, Амелия выронила зеркало и развернулась на месте с палочкой наизготовку. Дверь распахнулась, явив Альбуса Дамблдора, позади которого в стене тюрьмы дымилась большая дыра.
– Амелия, – присущая старому волшебнику несерьёзность исчезла без следа, глаза за стёклами-полумесяцами были тверды как сапфиры. – Я должен покинуть Азкабан, и я должен сделать это прямо сейчас. Есть ли способ выбраться за пределы охранных чар быстрее, чем на метле?
– Нет…
– Тогда я требую самую быструю метлу, немедленно!
Амелия хотела быть рядом с аврором, который пострадал от Адского огня или что это там было.
Но она должна выяснить, что знает Дамблдор.
– Слушайте все! – гаркнула старая ведьма своему отряду. – Продолжайте проверять коридоры до самого низа. Возможно, они ещё не все сбежали!
Затем она повернулась к старому волшебнику:
– Две метлы. Пока мы будем лететь, вы введёте меня в курс дела.
Их взгляды скрестились, но ненадолго.
* * *
Крюк дёрнул Гарри за живот до тошноты резко, значительно сильнее, чем во время перемещения к Азкабану. В этот раз преодолеваемое расстояние оказалось довольно велико, и в промежутке между его началом и концом Гарри успел услышать мгновение тишины и увидеть незримое пространство между пространствами.
* * *
Солнце, которое на короткое время осветило их, поспешно скрылось за дождевой тучей. Они летели от Азкабана по ветру и быстрее ветра.
– Кто за этим стоит? – крикнула Амелия в сторону метлы, летевшей в полуметре от неё.
– Один из двух, – ответил Дамблдор. – Сейчас я не знаю, кто именно. Если первый, мы в беде. Если второй, мы в огромной беде.
Амелия не стала тратить дыхание на вздохи.
– Когда вы узнаете?
Мрачный и тихий голос старого волшебника каким-то образом перекрывал гул ветра:
– Если это первый, ему нужны три вещи: плоть самого верного слуги Тёмного Лорда, кровь величайшего врага Тёмного Лорда и доступ к определённой могиле. Когда его операция в Азкабане была на грани провала, я решил, что Гарри Поттер в безопасности – хотя всё равно отправил для него охрану, – но теперь я всерьёз беспокоюсь. У них есть доступ ко Времени, кто-то с Маховиком времени посылает им сообщения. И я боюсь, что несколько часов назад кто-то уже попытался похитить Гарри Поттера. А мы об этом не знаем, ибо в Азкабане Время не завязывается в узлы. Видите ли, это прошлое происходит из нашего будущего.
– А если это второй? – крикнула Амелия. Услышанного уже было достаточно для беспокойства. То, что описал Дамблдор, звучало как темнейший из Тёмных ритуалов, причём завязанный на самого Тёмного Лорда.
Лицо старого волшебника помрачнело ещё сильнее, но он ничего не ответил, лишь покачал головой.
* * *
Рывок портключа завершился, и Гарри обнаружил, что Солнце лишь выглядывает из-за горизонта, и, похоже, встаёт, а не заходит. Их метла низко парила над безжизненными просторами тёмно-оранжевого камня и песка, которые складывались в бугристые холмы, как будто кто-то несколько раз замесил земляное тесто, но забыл его раскатать. Неподалёку по безграничной глади воды катились волны, хотя земля, над которой парила метла, возвышалась над уровнем моря по крайней мере на несколько метров.
Увидев небо, раскрашенное в рассветные цвета, Гарри удивлённо моргнул, а затем до него дошло, что портключ перенёс их в другую страну.
– Эй! – раздался сзади отрывистый женский крик, и Гарри развернул метлу. Дама средних лет спешила к ним, держа одну руку у рта наподобие рупора. По мягким чертам её лица, узким глазам и коричневой коже Гарри не смог определить её расу. Фасон её блестящей пурпурной мантии Гарри был тоже совершенно не знаком. И когда она заговорила, Гарри не смог распознать акцент. Впрочем, он мало путешествовал.
– Где ты был? Ты опоздал на два часа! Я уже почти отчаялась… эй?..
