— “Мой мальчик!” — продекламировал я. — “С прискорбием должен заметить, что я снова совсем про тебя забыл как раз в тот самый момент, когда было столь опасно оставить тебя без руководящей и направляющей поддержки мудрого советчика. И хотя уже поздно что-то исправлять, тем не менее, нам нужно всё обсудить. Буду в полдень в Норе. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Тристан Квентин Септимус Нолан Дамблдор”.
— Я пойду с тобой, — небрежно бросила мне Богиня.
— Почту за честь, — кивнул я.
— И я тоже, — подняла глаза Флёр.
— Куда ж я без тебя! — согласился я.
Времени оставалось мало, поскольку Богине нужно было ещё обернуться Биллом, а Флёр — сделать доклад Сириусу. Когда мы встретились у камина, я лишь хмыкнул, глядя на Богиню.
— Что? — спросила она.
— А у вас ус отклеился! — заметил я, и она машинально потянулась рукой к лицу.
— Постой, какой ус? — с возмущением опомнилась она.
— Да ладно, и пошутить уж нельзя! — проворчал я.
Флёр молча протянула Богине Чёрную трость Валларда Блэка.
— Это ещё зачем? — спросила та.
— На всякий пожарный, — пожала плечами Флёр. — Всё-таки сильнейший волшебник Британии.
— Именно! — подняла указательный палец Богиня. — Волшебник!
— А… — открыл я рот и понял, что она имеет в виду. — А ты, вроде как, волшебница?
— Разумеется, — согласилась она и кокетливо улыбнулась, что под личиной Билла выглядело и вовсе гротескно: — Так что я вне конкурса!
Хотелось бы мне, чтобы не пришлось проверять эту её уверенность в себе. Все мы нацепили выданные Дэниелом сеточки, у меня защита состояла всё из той же цепи Смагардины Блэк и двух перстней, у Богини и Флёр были, соответственно, перстни Гринграссов и Блэк, а Флёр всё-таки захватила с собой трость Валларда. Кроме того, пока она прятала трость под юбку, на бедре у неё — можно подумать, я не пытался отвести в этот момент взгляд! — я заметил несколько небольших флакончиков. Очевидно, тоже оружие. В общем, мне показалось, что очутившись в Норе мы были вполне защищены. И появились на полчаса раньше, чтобы добрый дедушка гарантированно не застал нас врасплох.
Дамблдор и вправду появился раньше — на целых двадцать минут, но Молли накрыла на стол загодя и даже не поленилась на этот раз постирать скатерть. Уселись все чинно, и некоторое время он лишь пил чай, недовольно поблёскивая очками в мою сторону и кутая сморщившуюся кисть в рукав..
— Гарри, Гарри, Гарри, Гарри, — покачал он наконец головой. — Мог хотя бы меня спросить!
— Я спрашивал! — вздохнул я. — Доставал один из ваших портретов, что всегда ношу с собой, и спрашивал! А вы мне ничего не отвечали!
Для убедительности я полез в карман, где у меня была припрятана карточка с Дамблдором, но по ошибке промахнулся и достал из ниоткуда пачку сигарет, которую и выложил перед собой на стол.
— Что это? — в ужасе воскликнула Молли, а Рон, оторвав наконец взгляд от Флёр, уставился на упаковку.
Джинни и Гермиона синхронно вытаращили глаза.
— Он курит, — горестно сообщил всем Дамблдор.
— Он ещё и курит! — скандальным голосом воскликнула Молли.
— А что он делает помимо курения? — блеснул стёклами Дамблдор.
— Он ещё и шляется где-то! — патетически воскликнула она, пытаясь схватиться за сердце.
Это она зря — не все же ещё поели! При виде колыхающихся телес, по которым пошли круги, словно от брошенного в воду камня, Флёр позеленела и отодвинула от себя тыквенный пудинг, от которого до этого смогла с отвращением съесть всего лишь ложечку.
— Как это понимать, Гарри? — поинтересовался он, выразительно глядя на меня поверх очков. — Мы же договорились, что ты сидишь тихо и никуда не выходишь! Этот мир слишком опасен для тебя!
— Представляете, в четыре часа ночи зашла проверить, а его нет! — возмущённо продолжила Молли! Ни в постели, ни в туалете, ни у девочек в комнате!
— Я ночевал у близнецов! — отозвался я.
— Хм… — задумалась Молли. — У них-то я и не догадалась проверить!
— Не понял, — широко улыбаясь, спросил Рон, — а в чьей комнате должен спать Гарри?
Я вздохнул. Помог, что уж там!
— Так где ты был, Гарри? — ласково поинтересовался Дамблдор.
— Известно, где, — вклинился “Билл”. — Дело-то молодое!
— Молодое? — озадаченно спросил Дамблдор и на некоторое время замолк, видимо, пытаясь вспомнить, что он такого делал в молодости.
Ему в голову ничего не пришло, зато на высоте оказался Рон.
— По бабам, что ли, бегал? — радостно воскликнул он.
— Что за выражения, мой мальчик! — буркнул Дамблдор. — Да-а, Гарри, не ожидал от тебя!
— Так гормоны же! — напомнил “Билл”.
— Его гормоны должны быть строго в пределах обозначенной территории! — голосом мудрого терпеливого старца, мечущего бисер своего всезнания перед неблагодарными свиньями, произнёс Дамблдор. — Он слишком наивен, слишком молод и неподготовлен к встрече с жестокой реальностью! Вот, к примеру, есть Джинни! По-моему, прекрасный объект для приложения гормонов. Добрая, заботливая… Она и убережёт тебя от забот, и накормит…
Слово “верная” он не упомянул. Может, знает что-то?
— А Гермиона? — на всякий случай поинтересовался я. — Почему не Гермиона?
— Да, почему? — удивилась та.
— Гермиона — прекрасная девочка, — согласился Дамблдор и принялся её разглядывать.
Разглядывал долго и откровенно, что начало вгонять её в краску. Убедившись, что она уже стала цветом напоминать помидор, он удовлетворённо кивнул и блеснул стёклами.
— Прекрасная, но не для тебя, — подвёл он итог наблюдениям. — Она предназначена твоему лучшему другу Рону. В ней есть стержень, который ему нужнее. Если ты желаешь добра своему другу, если печёшься об общем благе, то ты сделаешь правильный выбор.
Гермиона послушно соглашалась, но мне отчего-то казалось, что она готова заплакать.
— А если мне нравится другая девушка? — спросил я.
— Мой мальчик! — с чувством ответил Дамблдор. — Вот как раз об этом я хотел с тобой поговорить! Ты должен понять, что помимо какого-то непонятного личного счастья есть ещё общее благо. Нельзя всех осчастливить, не пожертвовав собой! Ты думаешь, ты победил Волдеморта? Нет, ты забыл про самопожертвование, про общее благо — и Волдеморт вернётся… Важны твои поступки, мой мальчик, а не то, что при этом происходит…
Молли довольно кивала в такт его словам. Гермиона просто кивала. Джинни придирчиво разглядывала свои ногти. “Билл” и Флёр безмолвно таращились с ошарашенным видом. Рон сверлил глазами пачку сигарет. Я размышлял, показалось ли мне, что в соусе к мясу что-то шевелится или нет. Дамблдор тяжело вздохнул и потупился, а потом, словно что-то разглядев, медленно отстранился, откинувшись на спинку стула.
— Какой превосходный экземпляр! — с некоторым восхищением в голосе произнёс он. — Цвет, конечно, необычный, но зато как чувствуется порода!
— Простите, профессор Дамблдор, — заинтересовалась Гермиона, — о чём это вы?
Он хитро блеснул в её сторону стёклами и погрозил пальцем.
— Ай-яй-яй! — добродушно усмехнулся он. — Как не стыдно! Конечно же, я говорю про этого великолепного розового кролика поистине королевских размеров, который грызёт морковку в середине стола.
— В середине стола пусто, — недоумённо покачала головой Джинни.
— Хм, правда? — озадаченно переспросил он и принялся разглядывать пустое место по центру стола со всех сторон. — Но я же ясно его вижу. Хм. Странно. А! Он просто заколдованный! — озарило его, и он поучительно блеснул стёклами: — Вам ещё предстоит долго учиться, чтобы увидеть розового кролика! Долгие годы кропотливого труда в библиотеке…
— Я! — радостно перебила Молли, тряся поднятой рукой, словно она опять в первом классе. — Я вижу! Действительно, прекрасный зелёный…
— Розовый! — сварливо поправил Дамблдор.
— Розовый, да! Розовый кролик! — даже глазом не моргнув, продолжила Молли. — Ути какой хорошенький!
— Вот, видите! — значительно поднял палец Дамблдор.
Когда мы вернулись домой, Богиня сразу исчезла — очевидно, приводить свою внешность в порядок, а Флёр отвела меня в сторону.
— Его рука — это то, о чём я думаю? — спросила она.
Я хотел было ответить, что его рука — это вовсе не выздоровевший Сириус, но вовремя прикусил язык. Не то, чтобы жестокая шутка, но и тактом не блещет.
— Да, он умирает, — подтвердил я. — Собственная жадность прикончила его не хуже Волдеморта, и он об этом знает.
— Ужасно, — покачала она головой. — Он, должно быть, испытывает сильную боль.
— Или не испытывает, — пожал я плечами.
— Не испытывает? — переспросила она. — Думаешь, он принимает обезболивающие? Но если их принимать постоянно, у него сначала пойдут галлюцинации… — я ещё раз пожал плечами, и она наконец-то сообразила: — А-а-а! Так вот в чём дело!
Богиня уже сменила облик и спешила к нам. Как раз в этот момент из камина вышла Нарцисса, увидела меня и открыла было рот, но тут её заметила Богиня и радостно всплеснула руками, будто как раз её и искала. Они остановились и тепло поздоровались, а затем Богиня достала из кармашка платья небольшой флакон, светящийся сиреневым перламутром, и передала Нарциссе. Та, словно не веря, сложила ладони перед собой и помотала головой… Мне показалось, или у неё в глазах и вправду мелькнули слёзы. Она спросила разрешения и осторожно взяла флакон из пальцев Богини, крепко стиснула в руке, благодарно закатив глаза к небу, а потом разжала ладонь, любуясь. Снова сжала и чуть ли не подпрыгнула на месте от восторга. Прижав свободной рукой Богиню, она крепко поцеловала её в щёку, развернулась и, танцуя, направилась к камину. Снова что-то вспомнила, помахала мне рукой и исчезла в камине.
