— А у вас душновато, — осуждающе заметил тот, идя следом и вытирая вспотевшее лицо. Проходя мимо одного из столов, он вдруг резко остановился, и Иван Анатольевич, ощутив, что его больше не сопровождают, удивленно обернулся, потом тоже подошел к столу.
— Это что ж, Иван Анатольевич, у вас за скульптор такой тут обосновался? — человек кивнул на пластилиновую композицию, и тот недовольно поморщился.
— …м-м, маркетолог наш увлекается.
— Видать, в плохом настроении сегодня. Но талантливо, — насмешливо заметил мужчина и перевел взгляд на монитор. Уголки его рта дрогнули, и он чуть передвинулся, загораживая экран спиной. — Это уж не та ли брюнеточка, которая только что мимо нас проследовала? Ну, я вам скажу, такой вы цветник тут у себя развели!.. — он подмигнул Ивану Анатольевичу. Тот с прохладцей ответил:
— Да, она. Моя племянница.
— Все, — собеседник прижал руку к груди, — забыл-забыл, не видел… А вы знаете, Иван Анатольевич, наверное, вы правы, лучше нам в кабинете пообщаться. Очень здесь душно.
— Ну, как скажете, — Иван Анатольевич окликнул одного из инженеров. — Руслан! Идемте, Юрий Валентинович.
Тот кивнул, украдкой огляделся и, убедившись, что никто не смотрит в его сторону, как бы между прочим скользнул ладонью по столу и незаметно нажал кнопку перезагрузки. Компьютер сердито пискнул, но человек уже был в двух шагах от него, и вид имел самый невозмутимый. Один из сотрудников оглянулся на компьютер и сердито пробормотал себе под нос что-то насчет „долбанного контакта“.
* * *
Перед уходом Кира забежала в туалет и, тщательно проверив запертую дверь, вытащила из сумочки сотовый Михеева, выдернула из него сим-карту, аккумулятор и свалила разобранный телефон обратно в сумочку. Может, и глупо было посылать сообщения родителям Егора, но, по крайней мере, возможно, что это отведет внимание от ее персоны. Не хватало ей еше одного визита Дашкевича, который и без того ходит вокруг, как лиса возле курятника, и каждый раз, как только понимает, что замечен, делает вид, что оказался рядом совершенно случайно и встречей беспредельно удивлен!
Иван Анатольевич все еще сидел в своем кабинете вместе с предполагаемым заказчиком. Дверь была приоткрыта, и проходя мимо, Кира глянула в щель и, поймав взгляд дяди, помахала ему. Тот сделал ей знак не уходить, извинился перед собеседником, встал и пошел к двери. Кира рассеянно отметила, что отчаянно потеющий мужчина, сидевший к ней боком, тотчас же уставился в окно, словно до чрезвычайности захваченный пейзажем, хотя вид из окна открывался такой, что от него напротив хотелось поскорее отвернуться.
— Ты к Стасу все-таки зайди, Кир, нехорошо так то… — сказал дядя, останавливаясь на пороге. — Зайдешь?
— Конечно зайду. Ты меня пристыдил, — Кира обмахнулась сумочкой, после чего через нижнюю губу подула себе в декольте. — Ну и жарень сегодня! Вот сейчас съезжу, поужинаю, кое-что сделаю — и сразу поеду.
— По темноте только ездить не вздумай! — предупредил он.
— Э, да чего там, я такси возьму, если что.
— Тебе деньги нужны? — заботливо осведомился Иван Анатольевич.
— Деньги мне нужны всегда. Но пока они у меня есть. Во всяком случае, что-то слегка на них похожее… Пока, дядь Вань!
Покинув территорию завода, Кира, по дороге на остановку прошла мимо маленького пустыря, где жгли мусор, и легким взмахом руки отправила в пощелкивающее пламя сим-карту. На остановке, оглядевшись, уронила в урну аккумулятор, а останки телефона, выскочив из топика, рассовала по урнам уже на рыночной площади. Вот и все. Ни Егора, ни его телефона. Если б и воспоминания можно было так же просто распихать по урнам!
От рынка до дома Кира шла пешком. Асфальт был почти сплошь покрыт желто-зеленым ковром опавших цветов акации, из палисадников выглядывали последние отцветающие тигровые лилии, а в одном, тщательно огороженном, уже красовались ярким благородно-красным длинные соцветия гладиолусов. На соснах зеленели тугие шишки. Впереди и позади гомонили развеселые компании, направляющиеся на море, и Кире тоже захотелось пробежаться до пляжа и поплавать. Вода хоть и не слишком чистая, все же относительно прохладна, и находиться в море сейчас гораздо приятней, чем на раскаленной суше в душном воздухе. Почему, собственно, она так давно не была на море? Надо будет сходить… завтра. Да, она сходит на море завтра. Вот ей же ей, сходит! Хотя в это время возле берега полно медуз — бр-р!
Вскоре Кира углядела впереди знакомую хрупкую фигурку, с усилием тащившую сетку с воистину гигантским полосатым арбузом, в несколько быстрых шагов догнала ее, поздоровалась и ловко перехватила одну ручку сетки прежде, чем владелица арбуза успела запротестовать, а еще через пару шагов и вовсе ее отняла.
— Софья Семеновна, почему вы не поехали на троллейбусе? И зачем вам такой огромный? Его проще катить, а не нести.
— Троллейбуса пока дождешься! — задыхаясь, отозвалась старушка. — Да и транспорт ведь с сегодняшнего дня подорожал. „Топики“ целых полтора рубля теперь — ужас! Так что я лучше… а сегодня сын должен зайти с внуками — они арбузы-то знаешь как любят. Спасибо, Кирочка. Но может мне одну ручку… надорвешься!
— Ох, надорву-усь! — проскрипела Кира, увернулась и поволокла арбуз дальше. Подъезд был уже совсем рядом, и походя она отметила, что среди обычного дворового контингента Вадима нет и сегодня. Под сердцем у нее больно кольнуло — острие из причудливого сплава тревоги и ревности. Небось развлекается с кем-нибудь. Ну и пошел он! А вдруг с ним все-таки что-то случилось?! На Киру внезапно накатила глухая тоска, и остаток пути до подъезда она прошла, глубоко погруженная в свои мысли.
В подъезде стоял рев — Антонина Павловна, вывезя на порог квартиры древний пузатый пылесос, деловито пылесосила цементную лестничную площадку. Кира, мысленно пожав плечами, втащила арбузного монстра на второй этаж, подкатила к нужной двери и сбежала вниз, отмахнувшись от изъявлений благодарности, в которых ей сейчас чудилась неискренность.
Захлопнув за собой дверь квартиры, Кира вздохнула, сбросила босоножки и босиком прошлепала в ванную, на ходу сдирая с себя одежду. Минут десять проплескалась под прохладным душем, с наслаждением смывая с себя пыльный будний день, надела длинную майку и прошла на кухню. Влажные волосы приятно-прохладно шлепали ее по плечам и спине.
Из-за жары есть совершенно не хотелось, хотя ела она давно и, как обычно, всего лишь клубничный легкий йогурт. Интересно, как же все-таки Вадим в свое время догадался про эти йогурты? Кира налила себе большой стакан холодного фруктового сока, выложила на тарелку большой помидор, палочку соленого сулугуни и немного фаршированных оливок. Подумав, добавила туда две мороженные крабовые палочки и отнесла все в гостиную. Поставила на журнальный столик, потом прошла по квартире, открывая все окна, но тщательно задергивая при этом шторы. Окно в гостиной она оставила закрытым, после чего захлопнула дверь и зажгла свечи. Села прямо на пол, переставила тарелку и рассеянно принялась жевать, глядя на стены. Свисающие лоскуты обоев она давно ободрала, и теперь стены повсюду темнели бурыми проплешинами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
