— Ну, чего — закончилась работа ума? — со смешком поинтересовался Юрий, поглядывая на нее в зеркало обзора. — Поставила все на место? Вот и славно. Что кривишься — больно? А мне каково было — ты подумала своими мозгами?! — его голос вдруг стал визгливым, капризным и требующим сочувствия. — Захожу я, весь в радужных перспективах с ног до головы и тут — бац! Как утюгом по башке! Секунду думал — совпадение, похоже… гляжу, фамилия моя на экране — справочки уже наводит, сука!.. Столько лет назад, сгладилось уже… и н-на тебе! Вот, думаю, попал ты, Юрик!.. А мне сейчас попадать никак нельзя, поняла, деваха?! Не то у меня положение! Сука, Лидка, через столько лет дотянулась — ты смотри!..
— Куда ты меня везешь? — спросила Кира, с отчаяньем оглядываясь.
— Подальше, — Стадниченко хмыкнул. — На романтическую прогулку. Знаю одно место — тебе понравится. О-очень, — он глумливо подмигнул ей в зеркало. — Пленка где?
— Какая еще пленка?
— Ой, вот только не надо!.. — Юрий зло саданул ладонью по рулю, и Кира поняла, что он на пределе. — То, что ты сделала — там все, до мельчайших деталей, все как было — я ведь это на всю жизнь запомнил! По рассказу так не сделаешь — даже по фоткам так не сделаешь. Только если самой увидеть… Так и знал я, что видюха там у этой старой суки стояла — ишь, и где она ее взяла в то время-то?.. Что — нашла бабкин схрончик и решила бабок срубить по-легкому?.. Не на того нарвалась, ласточка! Я если и плачу, то только один раз! Суке этой я когда-то заплатил… она хоть и не показала мне, зато рассказала очень подробно… сука! — его ладонь снова стукнула по рулю. — Надо было все-таки ее прибить… но тогда это никак… Заплатил, но предупредил — еще раз сунется — убью. Умная баба оказалась — не трогала меня больше. А как узнал, что сдохла она — думал, все! Надо было все-таки наведаться в хату… надо было… вот что бывает, когда дело запускаешь!
„Надо было, — мысленно мрачно поддержала его Кира. — Вот был бы тебе сюрприз тогда! И я б тут не сидела!“
— Видишь, как оно? — Юрий снова закурил. — Глядишь, и с тобой, дурой, ничего не стало бы. Анатольича жалко, хороший мужик, расстроится он… и так сколько всего на него свалилось. Мы с ним так славно побеседовали…
Он снова принялся переключать станции, что-то бормоча себе под нос. Мимо пролетела встречная машина, и трасса вновь опустела. Кира лихорадочно соображала. Судя по всему, никакого плана у Стадниченко не было, он действовал спонтанно и наугад, рисковал напропалую, не раз мог попасться. Верно, увидев совершенное когда-то им убийство в ее пластилиновом исполнении, он так перепугался, что у него сорвало планку. Не стал выжидать, выгадывать, выслеживать, узнавать, что ей известно, что она хочет… В тот же день. Сразу же. Паника и истерика. Верно, это он тогда и выскочил из подъезда — наверное, уже собирался вломиться в квартиру или схватить Киру, когда она выйдет, да Антонина Павловна спугнула… Он ждал — он ведь наверняка слышал, как она говорила дяде, что вечером поедет в больницу к Стасу. И почему, черт возьми, так случилось, что повезло именно ему, а не ей, Кире?! Машина не его — Кира видела припаркованную машину заказчика, когда уходила — здоровенный „джипяра“ — остальные машины на парковке были ей знакомы. Но если Стадниченко нужна пленка, зачем он увозит Киру от квартиры? Неужели он в таком состоянии, что уже не соображает, что делает?
— Я скажу, где пленка, — осторожно произнесла Кира, решив, что бессмысленно доказывать Юрию, что никакой пленки на самом деле нет. К тому же главное сейчас — оказаться снова в городе, а еще лучше — в квартире. Уж там она ему покажет!.. — Я даже покажу, но мы должны вернуться.
— Нет, я вернусь туда один, — рассеянно отозвался он, и этот резкий переход от истерики к расслабленности напугал Киру еще больше. — Чую я — какой-то есть подвох в твоей хате… Нет, ты туда определенно не вернешься… я тебя… — Юрий пригнулся и взглянул куда-то сквозь лобовое стекло, потом повернул голову вправо. — Определенно… — он посмотрел на часы, потом снова на дорогу, после чего постучал указательным пальцем по спидометру. — Что-то…
— Что? — быстро спросила Кира, уловив в его голосе растерянность.
— Как это… Я же тут только недавно проезжал! Я же… — он начал притормаживать, — тут уже был!.. Я знаю эту дорогу!.. Что за черт!
— Заблудился?
— А ты заткнись! — рявкнул Юрий, обернувшись. Его лицо побагровело от злости. — Еще ты тут мне будешь!.. Сейчас доедем — так вжарю, что кишки вылезут!..
Кира съежилась и украдкой принялась расшатывать крепко державшуюся ручку дверцы, но он заметил почти сразу же, наклонился, выхватил что-то из-под сидения, и на Киру уставился черный зрачок револьвера старого образца.
— Сказал не дергайся! Тихо лежи!.. а то… хрен машину от тебя отмоешь потом!..
Кира мгновенно окаменела. Впереди появились фары встречной машины, и Стадниченко, спохватившись, спрятал пистолет и выключил свет. Мимо с ревом пролетел грузовик, и снова стало тихо.
— Да где ж развилка-то?! — вдруг жалобно воскликнул Юрий, и руль дернулся в его руках, отчего машина вильнула по дороге. — Опять это… — он потер лоб и быстро заморгал. — Я ж не на месте стою… как это?!..
Кира взглянула в окно и внезапно поняла, что он прав. Они здесь уже проезжали минут десять назад. Складывалось впечатление, что машина ездит кругами. Какую развилку он имеет в виду? Им уже много раз попадались развилки… и он всегда поворачивал направо… только… уж не одни ли и те же это были развилки? Мужик спятил — это ясно, еще и револьвером размахивает. Законченный псих. Нужно было что-то делать. Только вот что?
Все пути… все пути и скрещенья их… странствуя от края до края времени, нетрудно научиться путям, нетрудно научиться открывать пути и нетрудно научиться отнимать их…
Слова протекли через мозг и закончились улыбкой — понимающей улыбкой. Но понимание сразу исчезло, вновь сменившись страхом и паникой.
Тело отчаянно затекло, и Кира попыталась перевернуться на спину. Нижней половине туловища стало значительно легче, но плечевые суставы сразу же протестующее заныли. Она приподняла согнутые ноги, и из кармана брюк вдруг выскользнула забытая зажигалка, проехалась по ее боку и остановилась в районе подмышки.
— Что ты там возишься?! — Юрий обернулся, и Кира застыла, моля про себя, чтоб он не увидел зажигалки.
— Ложусь удобней, а то болит уже все!.. Что — и это нельзя?!
Ничего не ответив, он отвернулся, мгновенно потеряв к ней всякий интерес и снова перенеся свое внимание на дорогу. Кира осторожно перевернулась на бок, не сводя жадных глаз с прозрачного синего прямоугольника, потом попыталась достать его зубами, но шея оказалась коротковата, и после неудачной попытки, она откинулась назад, тяжело дыша и чувствуя, как запылившуюся щеку щекотит злая слеза. Скрипнула зубами, снова повернулась и, чуть приподнявшись, подтолкнула зажигалку левой грудью, и прямоугольник продвинулся на несколько миллиметров вперед. Воодушевленная этим, Кира отчаянно заерзала на диванчике. Ткань майки скользила по зажигалке, но все же та, хоть и медленно, постепенно продвигалась вперед, и наконец Кира схватила ее зубами и тотчас же перевернулась на живот и уткнулась лицом в ковер, затаившись. Выждав несколько секунд, она выплюнула зажигалку, покосилась в сторону Юрия, которых хлопал ладонью по баранке и матерился, на чем свет стоит, потом снова ухватила зажигалку зубами, дотянулась до своих пальцев, и те жадно сжались вокруг пластмассового корпуса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
