129
SL. Р. 140.
130
SL. P. 178.
131
SL. P. 212–213.
132
В то время французский «анти-» или «новый» роман находился на гребне литературной моды, и поэтому многие американские критики рассматривали «Бледный огонь» в качестве первого американского «антиромана».
133
Перевод В.И. Бернацкой.
134
Перевод В.И. Бернацкой.
135
Крайний, экстремальный (англ.).
136
Перевод В.И. Бернацкой.
137
Перевод В.И. Бернацкой.
138
Игре ума (фр.).
139
Скучно (фр.).
140
Скучно (нем.).
141
Перевод В.И. Бернацкой.
142
Frost — мороз (англ.).
143
Shade — тень (англ.).
144
Перевод П. Мелковой.
145
Перевод А. Голова
146
Цит. по: Набоков В.В. Комментарий к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб., 1998. С. 29.
147
Цит. по: Pro et contra. С. 162.
148
НЖ. 1957. № 49. С. 130.
149
Цит по: Pro et contra. С. 206.
150
NWL. P. 205.
151
См.: Boyd-1991. P. 320; SL. Р. 342.
152
SL. P. 358.
153
Главное произведение (лат.).
154
Длинноты (фр.).
155
К слову (лат.).
156
Трудов (фр.).
157
Курьезов (ит).
158
«Послеполуденный отдых фавна» (фр.).
159
Здесь: восторг (фр.).
160
Очень показательна в этом отношении фраза из его незабываемого мемуарного романа: «Интересно, кто заметит, что этот параграф построен на интонациях Флобера» (Владимир Набоков. Другие берега. Нью-Йорк, 1954. С. 103) (Примеч. Л. Гершенкрона).
161
Ср., например: церковно-славянские слова «ланиты» (cheeks), «перси» (breasts), «вежды» (eyelids), «уста» (lips), «цевница» (pipe), денница (dawn); последнее слово в пушкинском контексте означает «sunrise», и потому выражение «ray of dawn», которое Набоков находит для пушкинского «луч денницы», звучит странно, поскольку можно говорить о полоске зари, но не о луче в общепринятом значении этого слова (Примеч. А. Гершенкрона).
162
Никто, пожалуй, не почувствует ничего архаичного в блоковской строке: «И вновь пустынным стало море» (Примеч. А. Гершенкрона).
163
Другое дело, впрочем, что, когда русский ставит личное местоимение позади, то в ударном слоге предшествующего глагола или прилагательного ударе ние акцентируется, и фраза тем самым приобретает грустный и извиняющийся оттенок. Это, конечно, имеет место и в данном случае. Таким образом, «непонятна я» совсем не то же, что «я непонятна». Впрочем, тут бесполезно сетовать на потерю тонкого нюанса (Примеч. А. Гершенкрона).
164
Предшественник Пушкина, Батюшков, несомненно, часто использовал слова, чье французское происхождение легко проследить. Но интересно, что в очень подробных и критичных заметках Пушкина на полях книги стихотворений Батюшкова лишь однажды встречается неодобрительная пометка: «Галлицизм!». См.: «Заметки на полях второй части „Опытов в стихах и прозе“ К.Н. Батюшкова». А.С. Пушкин. Полное собрание сочинений. М.: Изд-во Академии наук, 1949. Т. XII. С. 260 (Примеч. Л. Гершенкрона).
165
Три соображения, излагаемые Набоковым, не могут полностью объяснить все странности его перевода. Русский, когда хочет сказать о передвижении по воде на каком-то судне, говорит: «плыть на нем». Шекспировская Розалинда действительно говорит о «плавании в гондоле», но, когда Набоков заставляет Пушкина говорить то же самое, он вызывает в воображении гондолу, заполненную водой, и грубо искажает смысл русского слова. Единственное объяснение этому — игривость и эксцентричность переводчика (ЕО, Глава первая, XLIV) (Примеч. А. Гершенкрона).
166
Набоков передает имя Пушкина как Aleksandr, но для имени Евгения избирает английское написание; в первом случае это эксцентричность, во втором же, возможно, естественная уступка требованиям размера (Примеч. Л. Гершенкрона).
167
Vladimir Nabokov. On Translating Pushkin, Pounding the Clavichord // New York Review of Books. 1964. April 30. P. 14–16 (Примеч. А. Гершенкрона).
168
Alexander Pushkin, Eugene Onegin, A New Translation.. by Walter Arndt New York, 1963. P. 50 (Примеч. А. Гершенкрона).
169
Как и «Горе от ума» Грибоедова, замечательная комедия в стихах, искажение текста которой начинается с перевода заглавия, обычно передаваемого как «Woe from wit» (Примеч. А. Гершенкрона).
170
С соответствующими поправками (лат.).
171
Бездарный (нем.).
172
Любителю изумлять студентов (фр).
173
См., например, статью А. Иваненко в пушкинском «Временнике» (М.; Л., 1941. VI. С. 526–527) (Примеч. А. Гершенкрона).
174
Безусловно, для ЕО является исключением рифмовка «скучно» со словом, оканчивающимся на «…учно» (Глава вторая, XIII: «скучно — неразлучно»). Пушкин считал подобную рифму простой зрительной, а их он определенно избегал. См. его заметку «Vie, poesies et pensées de Joseph Delorme» (Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. М.: Изд-во Академии наук, 1949. Т. XI. С. 200) (Примеч. А. Гершенкрона).
175
Пушкин А.С. Полное собрание… С. 149. Когда читаешь подобные комментарии Набокова, на память приходит то место из замечательных мемуаров Андрея Белого, где рассказывается, как его дядя — взъерошенный конспиратор и нигилист, прибыв из Петербурга в Москву, раздражает москвичей тем, что выговаривает «что» так, будто в слове не одно, а целых пять «ч». В Москве и большей части России говорят, конечно, «што». Набокову, гневно осуждающему употребление ужасного «советского провинциализма» — «брюки», стоило бы обратить внимание на то, что это слово встречается в сочинениях такого провинциального писателя досоветской эпохи, как Лев Толстой, который употреблял даже ласкательно-уменьшительное «брючки». (См.: Толстой Л.Н. Детство, глава XV.); так же естественно он пользовался и словом «чубук» для обозначения трубки с длинным мундштуком («Юность», глава XIII), которое Набоков считал южнорусским (Примеч. А. Гершенкрона).
176
Пушкин, конечно, мог без всякого вреда для романа изобразить Татьяну говорящей с британским или австрийским посланником, но «с послом испанским» — это такая звучная аллитерация (с-п-с-с-п-с), что для нас несколько важней — как, возможно, было важней для Пушкина, — чего Набоков, зачарованный очевидным хронологическим несоответствием, не заметил. Не менее смехотворно выглядят тщательные поиски Набоковым разнообразных намеков, которые могли бы подсказать приблизительные географические координаты поместий Онегина и Татьяны только для того, чтобы потом сообщить нам, что Пушкин не имел в виду какое-то конкретное место в России, но что действие соответствующих глав романа происходит в воображаемой «Аркадии» (Примеч. А. Гершенкрона).
177
Набоков продолжает: «В искусстве намерение и замысел не значат ничего, важен лишь результат. Нас интересует только опубликованное произведение, за которое несет ответственность один автор, постольку поскольку оно было опубликовано при его жизни. Поправки, внесенные им в текст в последний момент по собственной ли воле или под давлением обстоятельств, — неважно, какими мотивами руководствовался автор, — должны оставаться неизменными» [курсив мой —А.Г.]. Эту догматическую идею Набоков позаимствовал — без указания на ее авторство — у М.Л. Гофмана, одного из самых видных пушкинистов. Гофман, однако, был очень далек от того, чтобы предлагать уничтожить черновики и варианты, и осуществил их первое научное издание («Пропущенные строфы „Евгения Онегина“» в кн.: «Пушкин и его современники», СПб., 1922. Т. VIII–IX. № 33–35. С. 22). Сам Набоков, конечно, очень широко комментирует черновики, пропущенные строфы и варианты и даже находит источники эпиграфов, которые Пушкин собирался использовать, но потом отверг. Однако вряд ли разумно предлагать оставить как есть даже те изменения, относительно которых хорошо известно или можно предположить, что они являлись уступкой цензуре, а иногда были сделаны по прямому требованию цензора. Но именно это делает Набоков в своем переводе. Естественно, восстановление первоначального варианта каждый раз ставит деликатные проблемы, но их нельзя разрешить, руководствуясь неразумным общим правилом; каждый индивидуальный случаи требует своего вдумчивого подхода. Именно это, в связи с другим вопросом, предлагает неизменно рассудительный Томашевский («Издания стихотворных текстов» в кн.: Литературное наследство. М, 1934. Т. XVI–XVIII. С. 1090) (Примеч. Л. Гершенкрона).
