Эжен оказался в плотном кругу тяжело дышавших гвардейцев герцога и барона. Со стороны парадной двери этот круг расступился и герцог, а с ним и барон вышли вперёд.
Его Светлость принялся рассматривать разгорячённого Эжена. Разорванная рубашка того была изрядно испачкана кровью, но вид у юноши оставался неустрашимый.
– Эжен! – решил герцог, – Наконец-то встретились. Мне надоели твои выходки…
– Очень рад! – рассмеялся юноша, – Но это не конец.
– Для тебя конец!
– Как вы наивны, милорд! Я только начинаю жить, чего нельзя сказать о вас!
– Это мы ещё обсудим. А где Фрэнк?
– Ушёл, – вперёд выступил Карлос.
За общим возбуждением он скрывал ужас, охвативший его, когда он увидел, в какую историю влип Эжен.
– Как ушёл?! – изумился герцог.
– Выпрыгнул в окно, вырубил двоих и исчез, – последовал лаконичный ответ.
– Знай наших!!! – звонко рассмеялся Эжен, – Как вам наша порода, герцог?
– Да я вашу породу… – герцог не договорил.
– Стойте!!! – в зал влетел Антуан.
Появление ещё одного близнеца как-то вдруг смутило всех, и Эжен воспользовался этим. Он и крутанулся на каблуках и со всего маха всадил в грудь неосторожно близко стоявшему Ламороу и шпагу и нож.
Тело брианца ещё не коснулось пола, как Эжен уже воспользовался брешью, образовавшейся в рядах гвардейцев, и так оказался у окна.
– Слышите, господа?! Я не прощаюсь!! – воскликнул дерзкий нахал и ринулся вниз.
Все замерли в замешательстве, никто, ещё совершенно никто не понимал, что происходит, и вот в этой звенящей тишине ужасающе отчётливо прозвучало ржание перепуганного коня, крик кучера, грохот кареты. А уже через миг ночь сотряс оглушительный женский вопль ужаса:
– Нет!!!
Только теперь люди ожили, бросились к окнам. В неверном свете факелов можно было различить бьющуюся в истерике даму, а рядом с ней недвижное тело Эжена. Даму, которой оказалась Эмилия, пытались оттащить в сторону, но она изо всех сил рвалась к телу любимого.
– Что там?! – крикнул герцог.
– Он свалился прямо на угол кареты, – отозвался кучер.
– Жив?!
– Нет, мёртв!
Карлос судорожно хватанул ртом воздух и сразу же стал искать глазами Виктора. Тот стоял у окна рядом с Антуаном, недвижимый, словно окаменел. Антуан же медленно развернулся к герцогу, и его глаза блеснули адским пламенем.
– Ваша Светлость!.. – глухо произнёс он, казалось, готовый вцепиться в горло герцога.
И тут вдруг Виктор ожил – одно мгновение ока, его рука, словно тень, метнулась к горлу брата, и к тому моменту, когда герцог развернулся к Антуану, тот уже медленно оседал на пол.
– У молодого господина обморок! – мрачно сообщил Глен.
– Что?! Обморок? – изумился Его Светлость, – А впрочем… тем лучше… для него.
– Господа, – подал голос прежде державшийся в сторонке маркиз, – Вы понимаете, что эти события подняли на ноги полгорода?! Боюсь, нам придётся начать объяснения ещё до рассвета. Надо как можно скорее принять ряд мер…
– Да, – перебил его герцог, – Позаботьтесь, чтобы мертвых поскорее предали земле, а раненных расположили где-нибудь подальше от посторонних глаз. Это в ваших силах?
– Думаю… да. Но… этого Эжена, хоронить со всеми вместе?
– Что?! – герцог не сразу понял вопрос, – Хоронить? Ах да… Конечно, только сначала пусть мне принесут его голову.
– Что?! – маркиз решил, что ослышался.
А герцог уже окинул собравшихся в зале энергичным взглядом. Он искал Ламороу, а не найдя возвысил голос:
– Где черти носят Ламороу?!
– Он здесь, господин, – раздался мрачный голос Пита.
Гвардейцы расступились, и Его Светлость наконец увидел распростертого на полу своего первого праиэра и стоявшего над ним как всегда бесстрастного Пита. А на коленях рядом с товарищем замер Рон.
– Что с ним?! – герцог, отказываясь принять уже очевидное, даже подошёл ближе.
– Он… Он… – голос Рона задрожал и… оборвался.
– Он мёртв, – жестко констатировал Пит.
– Но… Как?! – герцог продолжал вглядываться в остекленевший взгляд Ламороу. Очевидность неотвратимого медленно, но верно стала проникать в сознание Его Светлости.
– Вы в самом деле собираетесь оплакивать своего слугу? – вдруг поинтересовался барон, и в его голосе ясно послышался сарказм.
Это стало последней каплей. Герцог взорвался:
– Этот негодяй унёс с собой лучшего моего гвардейца! Он умер не так, как того хотел я!.. Нет, оставшиеся не дождутся от меня такой милости!!! Ни за что!!! Принесите мне его голову!!! Слышите?! Рон!!! Фил!!!
– Пустые слова! – вдруг жёстко заявил барон, – Вы мелки. До чего же вы свели своё и моё существование! Нет, с меня хватит!
– Что это значит!? – казалось, только теперь смысл сказанного бароном дошёл до сознания герцога.
Почувствовав признаки новой бури, гвардейцы начали тесниться к своим господам, быстро образовав две ощетинившиеся шпагами стены.
– Я заявляю вам открыто! – гордо вскинулся барон, – Отныне я намерен жить по-своему разумению, и мои планы принадлежат только мне!
– Вы хоть понимаете, что говорите, и с кем говорите?! – зарывал герцог.
– Отлично понимаю… – ничуть не дрогнул барон, но надо признать, что он выглядел скорее уставшим, чем воинственным, – Поймите и вы, Ваша Светлость. Я не ваш вассал. Всем будет лучше, если мы проясним это раз и навсегда. Проясним и разойдёмся.
Это противостояние продлилось ещё несколько секунд, но загадочным образом после слов барона напряжение стало быстро сбавлять накал. Барон всем своим видом дал понять, что просто умывает руки, а герцог вдруг счёл возможным принять это как знак смирения. На том они и порешили. Барон сдержанно поклонился и удалился. Герцог лишь проводил его презрительным взглядом.
– Прогнил… – обронил он сквозь зубы.
– Ваша Светлость?.. – Карлос рискнул встать в позу.
Герцог развернулся к нему и без каких-либо красок в голосе поинтересовался:
– Как, ты говоришь, ушёл Фрэнк?
Карлос выдержал паузу, так поднимая себе цену, и наконец ответил:
– В восточном крыле дома, где-то оттуда… Правда, там все окна зарешечены… Во всяком случае, когда мои люди бежали к северному крылу, чтобы с улицы поймать шумевших, они натолкнулись на него.
– И не остановили?! Он же почти труп! – тут же вспыхнул герцог.
– Я видел это лишь издалека. Может быть, он и шатался на ходу, но это никак ему не помешало уложить тех двоих и продолжить путь.
– Продолжить путь?! Ты хочешь сказать, что позволил ему это сделать?!
И тут Карлос зло сверкнул глазами и позволил-таки себе тоже добавить в голос едва сдерживаемого рычания:
– Мы ловили его пока на это была надежда. Я всё сказал. За остальным обращайтесь к Глену, кажется, он тоже где-то там крутился…
С этими словами Карлос почтительно поклонился и, перейдя на испайронский, начал раздавать своим людям какие-то распоряжения.
Герцог хотел было поставить его на место, но, вспомнив, недавнее поведение барона, предпочёл просто проигнорировать испайронцев. Этой ночью уже случилось достаточно много неприятностей, не хватало ещё и битвы двух гвардий. Пусть численный перевес и на стороне брианцев, но в любом случае это сейчас ни к чему…
– Глен! – вскинулся герцог.
Но Виктор ничего не видел и не слышал. Герцог ещё не успел это заметить, как в разговор вмешался Пит, стоявший с противоположной стороны:
– Ваша Светлость, позволите?
Герцог немедленно развернулся к нему.
– Что ещё?
– Ваша Светлость, я только хотел заметить, что
