Осмысление
Я с Господом беседую давно:С отцовской смерти утром летним,В моих ладонях, как в кино,Сменилась жизнь на холод смерти.
Мне в детстве выпало узнатьКак это с нами происходит;Когда, оставив мир сиять,Душа к нему, назад, уходит.
Вы дали мне, Отец и Бог,Урок тяжелый для мальчишки.Простите, все-таки не смогЯ Сыном стать, а не сынишкой.
И лишь одно мне оправданье:Слабея зрением и слухом,Стихи пишу, как покаянье,Ищу следы Святого духа.
Мне не дано пропеть тебе вот это
Мне не дано пропеть тебе вот это…Как птице песней на бумагу сесть?!Позволит Бог нам свидеться на свете,Так пропою, а нет – читай, как есть.
*Как наблюдать воды теченье?Как на огонь костра смотреть?Без сожаленья, без волненья:Им велено истечь, истлеть.
Быть может, жизнь нужна такая:Без сожалений и тревог,Страстей в себя не допуская?Монахи, я бы так не смог!
Согласен свято Богу верить,Что сотворил и подарил,Но как покоем жизнь измерить?Покоем веет от могил.
Бог подарил нам душу, вынувЕе из собственной груди,Я передал подарок сыну-Смотри, сынок, душе не лги.
Не окружай ее покоем,Она раскиснет и умрет,Пусти ее, пусти на волю,Ведь жизнь души – ее полет.
*Пусть в моем лексиконе другие слова,Сказки, песни и ноты другие,И пускай ты по-женски извечно права,Я спою тебе: «Мы не чужие».
Сколько прожито мной и поступков и дел,Скольких женщин любил, скольким верил,На тебя я наряд подвенечный надел,И что прав я, я в этом уверен.
Пусть осудят меня и сожгут и распнут,Рассудачат и пепел развеют,Пусть ханжи мне вдогонку со злобой плюют-Я люблю, я надеюсь, я верю.
*Невозмутимо, словно сфинксЛицо твое во тьме молчало.Я разговаривал с душой,Она неслышно отвечала.
Я говорил тебе словаВ раскосые по азиатскиГлаза. Хотелось мне тебя,А обнимал по братски.
Мужским желанием томим,(На исповеди – надо правду)Я губы целовал твои,И наши души плыли рядом.
А тело отдалялось вновь,И лишь в губах душа горела.Я душу целовал твоюИ чувствовал – она болела…
Я вспоминаю тот полетВ пространстве, времени?.. Не знаю…На сколько верст, за сколько лет?..Не понимаю-принимаю.
Не говорила слов любви,Сказала, что душа родная,А губы вторили твои:«Люби еще, люби без края!» —
Не звуком, не словами – нет!Не губы целовались – души.Быть может также океанМильоны лет целует сушу.
*Теперь один, на расстоянииЯ вновь пытаюсь разобратьТе мысли, чувства, состояние,Что довелось нам испытать.
Анализирую спокойно,Все инструменты разложивКак врач. И если будет больно,То это значит – буду жив.
Холодный разум мой как скальпель,Не веря чувствам и себе,Все отсекает. Кровь по каплеУпрямо движется к тебе.
Отсек себе я руки, ноги:И четвертованный ползу.К тебе не знаю я дороги,А я огромный воз везу.
Собрав в мозгу остатки силы,Я целиком себя отсек…Тебя, зачем со мной носило?Зачем ты шла на огонек?
Жесток, быть может, мой анализИ операции исходНеясен мне. Понять пытаюсь:Зачем ты набрала мой код?
Вот первый вариант – простейший:Скучала ты вдали, одна,И приключенье легкой флейтойОтогнало дремоту сна.
Нет. Не подходит. Ты кокеткой,Как видно, вовсе не была,Лукавства ласковою сеткойЛовить других не рождена.
Вот вариант второй – точнее:Замерзла, выбилась из силИ… по течению, вернее-Куда поток поворотил.
Нет. Все не то. Умна ты больно,Чтоб плыть, куда глаза глядят,И вариантов – все!.. Довольно!Они неправду говорят.
Землей по небу тучи плыли,В них – отрешенное лицо.И губы, не таясь, любили,И сердце – раненым скворцом.
Еще: одна простая фразаНе про меня, а про подруг,Приподняла и, швырнув наземь,Расколотила сердце вдруг.
Я собирал его осколкиИ кровью клеил по местам,И в нем, разбитом, выли волкиОт слов твоих не по годам.
Не по годам твои седины:По черной мгле – прожектора.Стоим.Одни.Вдвоем.Едины.И до утра.Уже пора…Уже пора?Уже пора!Уже пора…
Нет! Не поверю в варианты!Уж лучше сдохнуть! Было так:Душа, поднявшись на пуантах,Приоткрывала мне уста.
Хандра в прекрасном городе
К Адмиралтейству стройными штрихамиПротянуто проспектов волшебство,По ним, гуляя майскими ночами,Трясут пижоны пыльным естеством.
Там клешей и афиш калейдоскопы,Дубленок шорох, стук иссохших душИ лай разноязыческой ЕвропыПлывет под авторазъяренный туш.
То сновиденье и столпотвореньеНезабываемо, как на асфальте кровь.Проснись гранитное Петра творенье,Дыханьем русским преисполнись вновь.
*
Не плещется вода в тисках гранита,Не слышен шорох стриженой травы,Лишь сетуют гранитнейшие плиты,Что с каждым годом тяжелеют львы.
Как тяжело тебя, Земля, оделиВ мильонотонный каменный наряд.Грустят в рядок посаженые ели,Молчит Атлантов сгорбленный отряд.
Застыли острова в казармах камня,Под тяжестью бессовестных дворцовНе вспрянуть им… Колонн ростральных пламяНа праздник, вспыхнув, в будни гаснет вновь.
Ленинград. 1974«Не должно быть душе спокойной…»
«Душа обязана трудиться
И день, и ночь, и день, и ночь»
«…в моей измученной душе»
Не должно быть душе спокойной,Иначе – это не душа.В темнице, иль на воле вольнойЕе хозяин сердобольный.Богат, иль вовсе ни гроша-Душа должна быть беспокойной,
Пока не высушит все тело,Не превратит его во прах,И снова примется за дело.Недаром говорят: «Взлетела» —Душе неведом плотский страх,Хотя ее питает тело.
Откуда ты во мне, такая,В моих измученных частях?Больная, вечная, живая,Тебя на помощь призывая,Я побеждаю плотский страх.Откуда ты, душа…?Не знаю…
Подражание старинному романсу
Усталый звук гитары старойЗатронуть за душу не смог.Я молодым уже не стану,Мне нет назад путей, дорог.
Ушли в былое вальсы страсти,Угарный хмель кружит других.Я одинок, но я во властиВоспоминаний дорогих.
Грущу легко и без волненья,Печаль струны не вызвать мне.Уже не трогают сомненьяте, что заложены в струне.
По вечерам мне одинокоИ старость знать себя дает,А я все жду: когда высоко
Конец ознакомительного фрагмента.
