Однако этого ей показалось мало. И тогда, ссутулившись, она наклонила голову практически к коленям, зажмурила глаза и, едва дыша, стала мысленно готовиться к худшему.
— Станция «Сокольники». Следующая станция — «Преображенская площадь, — раздался бесстрастный электронный голос.
Двери вагона захлопнулись, и поезд двинулся дальше.
— Девушка, с вами все хорошо? — сердобольная старушка слегка потеребила ее по плечу.
Молодая женщина открыла глаза и испуганно подняла голову.
— Я не знаю, — честно призналась она, сразу же начав озираться по сторонам.
Запаха, так напугавшего ее ранее, в вагоне больше не было. Как не было в нем и самого незримого преследователя.
«Придется добираться до дома другой дорогой…» — рассудила она, и эта мысль ее успокаивала.
Глава 1
За три месяца до этого, 26 января 2005 года.
— Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, — разнеслось по вагону.
Юля Петрова, молодая врач-терапевт из Орла вышла на перрон и, с любопытством оглядевшись по сторонам, уверенно направилась в сторону таблички с надписью: «Выход в город». Одной рукой она катила небольшой темно-красный клетчатый чемодан, а другой сжимала листок с нарисованным планом-схемой проезда до гостиницы-общежития для врачей — слушателей курсов переподготовки. Туда ей, собственно, и требовалось попасть.
В ушах молодой женщины виднелись наушники-капельки фирмы «Sony», в которых звучала ее любимая музыкальная композиция в исполнении Джоан Осборн. Этот саундтрек из нашумевшего американского фильма «Ванильное небо» она была готова слушать бесконечное количество раз.
What if God was one of us?
А если бы Бог был одним из нас? Just a slob like one of us
Грубияном, какихнемало, Just a stranger on the bus
Незнакомцем, добирающимся до дома Trying to make his way home?
Что просто держит путь домой? Like a holy rolling stone
Каксвященныйперекати-поле, Back up to heaven all alone
Назад, на небеса, в полном одиночестве… Юля бодро шагала вперед, и ей казалось, что весь мир распахнул свои объятия.
Да и о чем еще, собственно, можно думать в двадцать пять лет? Институт и интернатура позади, ты — самостоятельный доктор, пусть и с маленьким, но практическим опытом. Но самое главное, ты — молода, свободна и полна сил. Да что там сил, ты готова одним взглядом сдвигать горы и влюблять в себя всех мужчин на свете! Пусть только попробуют пройти мимо! Э-ге-ге, Москва, привет! Столица встречай меня! Ойхо! Я иду тебя покорять!
— Девушка! Вах, красавица, постой, не проходи мимо! Такой шаурмы ты не попробуешь больше нигде, кроме моей палатки! Мамой клянусь! — раздалось откуда-то сбоку, едва она вышла из подземки. — Вах, какой волшебный цвет волос! Женюсь! Точно говорю, женюсь!
Она повернула голову в направлении голоса и с удивлением посмотрела на забавного уличного продавца шаурмы. Тот же, высунувшись чуть ли наполовину из окошка торгового киоска, продолжал восхищенно цокать языком. Это был седоватый армянин чуть за пятьдесят, с хитрющими темно-карими глазами и большим, немного горбатым носом. Прицокивая языком и причмокивая губами, он посылал ей воздушные поцелуи, при этом то и дело поправляя бесформенный белый колпак, так и норовивший свалиться с его качающейся головы.
— Это вы мне? — улыбнулась Юля и непроизвольно поправила рукой свои выглядывающие из-под шапочки, непослушные медно-красные волосы.
Внезапно она поняла, что дико проголодалась. Ароматы, исходящие от крутящегося на электрическом гриле мяса, в этот морозный день показались ей какими-то особо волшебными. Не сдержавшись, она подошла поближе и шутливо поинтересовалась:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну и с чем здесь у вас шаурма? Свинина или?..
Договорить она не успела, потому как хозяин тонара сделал озабоченное лицо и со всей серьезность заявил:
— Вах, обижаешь, красавица!.. Неужто ты думаешь, что Жорик Сарсян чем зря торговать будет? Смотри, — он ткнул коротким толстым пальцем в какой-то бланк, приклеенный скотчем в углу витрины. — Видишь, написано: ИП Сарсян Г.А. Это я и есть. Так что не бойся, покупай шаурму — пальчики оближешь! Один раз попробуешь и будешь всегда только у меня покупать! Фирма!
Он смешно расширил свои чуть навыкате глаза. Причём, видимо, перестарался, отчего его брови в буквальном смысле слова «полезли на лоб».
Не выдержав кавказского очарования, она улыбнулась ещё раз, теперь уже более открыто и дружелюбно. Этот человек ей определенно чем-то нравился.
— Хорошо, уважаемый, уговорили, давайте вашу фирменную. А заодно и подскажите, где тут останавливается семьдесят пятый автобус?
— Да тут совсем рядом, — уже занявшись приготовлением мясной завертушки, ответил Сарсян. — Нужно пройти через Сокольническую площадь мимо Воскресенского храма до самого конца, а потом свернуть направо…
Как заправский фокусник, отточенным до автоматизма движением рук, он стал отсекать от крутящегося гриля тонкие пласты прожаренного мяса. И как только они оказались на подносе, то в мгновение ока, практически невидимыми для глаз молниеносными движениями ножей, виртуозно превращал их в аппетитное крошево.
— Опа! — припевал он, добавляя в песню еще какие-то незнакомые ей слова на армянском языке.
И хотя их значения Юля не понимала, но вкупе с лихой сноровкой в приготовлении аппетитного блюда, они показались ей органичными и естественными.
— Ну-ка, красавица, держи чудо-шаурму! — завершив приготовление начинки, несколькими ловкими движениями рук Сарсян завернул все в большой лаваш, обернул пищевой бумагой и вместе с салфеткой галантно протянул из окошка.
— Эх, сам бы сейчас съел, да нельзя. Жена говорит: «Ты свое уже в молодости съел. Вон, какой живот, скоро в дверь не пройдешь. Да и дух чесночный, говорит, потом из квартиры ничем не выгонишь. Вах, ну что за женщина?!.. А я, ведь, красавица, знаешь, люблю в шаурму ещё кинзы и, обязательно, чесночка добавить. Вах!.. — он опять причмокнул. — Божественный вкус получается! Правду тебе говорю. Слушай, а может и тебе чесночную шаурму сделать? Это моя фирменная…
— Нет-нет, спасибо. Я чеснок не особо люблю, — быстро перебила его вежливым отказом Юля, которая на самом деле чеснок терпеть не могла из-за его специфического запаха после еды.
Расплатившись со словоохотливым продавцом и с упоением поглощая на ходу свой первый московский обед, она неторопливо двинулась через Сокольническую площадь.
Уже через полчаса Петрова добралась до конечной цели. Здание гостиницы-общежития оказалось старым советским архитектурным проектом — еще, наверное, начала семидесятых, — зато расположенным в очень уютном месте. Жилая застройка поблизости отсутствовала, лишь чуть поодаль виднелась крыша какого-то административного здания. Зато, насколько хватало взгляда, во все стороны простиралась обширная лесопарковая зона. И пускай на дворе стояло глухозимье, и все было укрыто сугробами, в ярком свете январского солнца это белое, искрящееся благолепие показалось ей ослепительно прекрасным.
«What if God was one of us?..» — не заметив как, стала она непроизвольно напевать вслух.
Оставив на пустынной автобусной остановке свой дорожный чемодан, она подняла вверх руки и дважды прокружилась по расчищенной асфальтовой дорожке.
Затем еще раз, еще…
Этот внутренний позитив и тихая радость новизны не отпускали ее сегодня с самого утра, а точнее, с того момента, как она ступила в салон вагона скоростной электрички с конечной остановкой на Курском вокзале города-героя Москвы.
