Злобно сплюнув, Лерка пошла вдоль новоявленного забора, пытаясь отыскать щель. Не могли же ремонтники везде щиты вплотную поставить! Вскоре упорство было вознаграждено: меж двух заграждений красовалась дыра, в которую легко мог пролезть взрослый человек.
Единственной проблемой была расположенная рядом трансформаторная будка. Обычно закрытая на множество тяжеленных замков, сейчас она была распахнута настежь, открывая взору множество торчащих во все стороны проводов и рубильников.
Просто так их не открывают — это Лерка знала наверняка. Где-то рядом наверняка крутится ремонтник! Поскорее сваливать надо. Перешагивая через разбросанные там и тут бухты кабелей, бомжиха заспешила к дыре в заборе. Попадаться не хотелось — жалко было терять хорошее место для ночлежки.
Раздавшийся за оградой скрежет стал для женщины неожиданностью. Настороженно высунув голову в щель, Лерка огляделась. Справа было пусто, а вот слева… Хромированная решетка радиатора была последним, что она увидела. Многотонная фура, волочась по земле, влегкую смела ограждения и, сминая все в кучу, поволокла за собой дальше.
Безжизненное тело Лерии ударной волной отбросило прямо на открытую трансформаторную будку. Взрыв кучу земли, фура наконец остановилась, но было поздно. Грузовик, будто играя в салочки, на последних метрах своего пути догнал бомжиху, вминая в кучу проводов и рубильников. Тело Лерии, замкнув меж собой два токонесущих провода, невольно послужило проводником электричества. Женщина задергалась, будто марионетка, которую дергал пьяный кукловод. С грохотом обвалилась крыша будки, заискрили провода, что-то гулко хлопнуло. Под разлетающиеся во все стороны искры обугленная тушка отлипла от стены и кулем плюхнулась оземь. Завоняло паленым мясом.
День явно не задался.
Там же, с екретная лабор а тория N8, за десять минут до случившегося.
Лампы вспыхнули ярче и потухли на миг, погрузив коридор во тьму. Затем, как ни в чем не бывало, загорелись вновь. Перебои с электричеством, что-ли? Ну просто великолепно!
— Тридцать восьмой номер, ваш черед! Послужите добровольцем в нашем эксперименте, не погнушайтесь. Это абсолютно безопасно!
А как же. Верю, безусловно верю. Только вот коридор у вас длинный, слишком длинный, чтобы оставаться спокойным, пока тебя ведут к абсолютно "безопасной" камере пыток. Ой, простите! То есть камере испытаний.
И вообще, послужить добровольцем — это вообще мягко сказано. Особенно когда тебя под руки ведут двое мордоворотов, габаритами больше напоминающими шкаф. Точнее, даже два шкафа.
Впрочем, стоит ли задумываться, почему ты — тридцать восьмой номер, когда мимо на носилках проносят что-то, жутко похожее на человеческое тело, накрытое тканью, а из дверного проема тестовой камеры выходит скривившийся уборщик со шваброй?
Полагаю, что до меня, как и положено, были и другие "испытуемые": неодушевленные объекты, лабораторные мыши, да прочие животные. Теперь же идет стадия тестирования на людях. Остается лишь надеяться, что то, что мне сказали — правда, и я — первый живой человек, участвующий в эксперименте. Что тридцать восьмой — это после мышей, а не после очередных носилок и уборщика. Бедняга, судя по кислой физиономии, должно быть замаялся пол оттирать. Или стены — ума не приложу, каковы последствия неудачи в ходе эксперимента.
Наконец коридор закончился. Просторная светлая комната, пульты управления вдоль стен, большой страшный аппарат по центру, больше похожий на томограф. Вот и последнее твое пристанище, тридцать восьмой. Кроме этого белоснежного ложа ты уже ничего не увидишь. Ложа, и этих мерзких лиц "творцов науки".
— Ложитесь, голубчик, мы вот-вот начнем! — радостно улыбнулся мне один из них.
У-у-у, образина! Чем-то ты мне доктора Менгеле напоминаешь.
И вот, на голове плотно сидит шлем с кучей торчащих из него проводов, а руки и ноги плотно зафиксированы в зажимах. Чтобы случайно не дернулся, и не сбил настройку аппарата, а как же! Чтобы не сбежал. Доброволец, мать его. Впрочем, что горевать — выбора-то у меня все равно не было. Через четыре месяца опухоль разрастется — и все… Безнадежный случай, болезнь, которая не лечится — кажется так говорят? Довольно сложно называть такое болезнью — скорее… вердикт, приговор. Посмертный. И все равно, себя — жалко.
С другой стороны, много где побывал, много что видел — грех жаловаться. Заслуженный инженер СССР, коли так можно выразиться — было ведь время! Один БАМ чего стоил. Именно мы в те года страну поднимали — мы, и никто больше. Чтобы вот эти вот (я скосил взгляд на ученых и скривился) жили.
Но все равно! И что, что доживал последние годки, в утлости да нищете? Ладно бы разрешения спросили, договориться попытались… Глядишь, и согласился бы — куда еще податься смертельно больному? Так нет же, втемную взяли, похитив из больничной палаты. Ур-роды. Раз смертельно больной и родни не осталось — значит никто и не хватится, правда? Даже сопротивляться сил нет — вкололи что-то, как овощ сижу, только глаза и шевелятся.
Так, ученые затихли. Вот и долгожданный инструктаж!
Из нудных и путанных объяснений я не понял ровным счетом ничего, кроме пары фраз. Максимум, который они осилили — это перемещение сквозь континуум личностной матрицы, отделенной от физической оболочки.
Переселение души? Что ж, можно сказать и так. Смотря что понимать под этим словом — высокоорганизованную энергетическую структуру, способную существовать на энергоинформационном плане бытия, или же эфемерную часть тела, способную попасть в ад или рай за деяния свои. Помню еще что-то, надо же. Ученая степень по философии — это вам не хухры-мухры. Разностороннее образование у нас было, лучшее в мире! Теперь осталось лишь понять, зачем ее вообще перемещать — душу эту.
Ах, вот оно что. Чтобы узнавать чужие языки. Выходит, чтобы разговаривать на одном языке с собеседником, надо залезть к нему в голову? Выслушав пояснения белохалатников можно сказать даже большее — не только в голову залезть, но и мысли читать! И думать, как он. Собеседник. Познай врага своего, хех.
Кажется, до меня начинает доходить, почему творится такая секретность. Что такое единый язык для общения — тьфу! Мысленный перенос своей личности в другое тело — вот в чем здесь дело. Это же даже не телепатия — натуральное зомбирование! Захвати мысли чужого президента — и все, страна идеологического противника твоя. Марионеткой управляемая. Коли ставки так велики — неудивительно, что меня попросту похитили. Кто я для них? Разменная пешка, не более…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
