На это можно возразить, что здесь речь идет о двух совершенно различных проблемах. Летчик сидит в своем аппарате, дышит кислородом, и машина несет его вверх. Ему необходимы, конечно, уменье управлять аппаратом и хорошие нервы. Но все же его несет машина, он не поднимается сам, у него всегда имеется в достаточном количестве кислород, чтобы в любой момент возместить его недостаток в воздухе. Альпинист поднимается своими собственными силами. Он всегда связан с поверхностью земли. Но ему интересно знать, существует ли на земле место такой высоты, на которое человек не может подняться своими собственными усилиями. Поэтому мы, альпинисты, и выбираем самую высокую гору и производим на ней наш эксперимент.
Несомненно, некоторые читатели спросят: «Из-за чего весь этот шум? Вы хотите подняться на вершину Эвереста, почему вам не воспользоваться аэропланом, который выгрузит вас на нем?» Но это походило бы на вопрос, предложенный университетской спортивной команде: «Вы хотите проехать из Путней в Мортлейк? Почему вы не возьмете моторную лодку? На ней можно доехать быстрее и с большими удобствами, чем на шлюпке, где нужно самим грести». Так же можно спросить у наездника: почему он при состязании не возьмет таксомотора?
Человек думает подняться на Эверест, подняться на своих собственных ногах. В этом весь вопрос. Только тогда он сможет гордиться своими силами, что дает такое глубокое удовлетворение. Жизнь была бы бедна впечатлениями, если бы мы постоянно пользовались только машинами. Человек слишком склонен всегда верить науке и технике вместо того, чтобы упражнять свое собственное тело и духовные силы. И поэтому мы упускаем так много наслаждений жизнью, наслаждений, которые развивают наши способности до полного их использования.
Итак, возвратимся к исходному вопросу. Решение подняться на Эверест выросло из такого же побуждения, как обычное стремление взойти на всякую гору, находящуюся по соседству с нами. При подъеме на Эверест требуется, конечно, большее усилие, но по существу здесь побудительная причина все та же. Несомненно также, что борьба с Эверестом ― это частица вечной борьбы человеческого сознания за свое господство над миром.
И человек и гора ― оба возникли из одного первоначального материала ― элементов земли, и поэтому они имеют что-то общее между собою. Но гора занимает более низкую ступень в шкале земных явлений, хотя во внешнем выражении она очень внушительна и массивна. И человек, ничтожный с виду, но более великий в действительности, носит в себе что-то такое, что не дает ему успокоиться до тех пор, пока он не поставит свою ногу на вершину величайшего воплощения ниже организованной материи. Его не устрашают размеры. Вершина может быть необыкновенно высокой, но он хочет показать, что он еще выше, и он не успокоится, пока она не будет лежать у его ног. В этом секрет обаяния подъема на Эверест.
Доказывая свое преимущество над ним, человек испытывает великую радость сознания своей силы.
Приготовления
Таким образом мысль о восхождении на Эверест, зародившись однажды, проникала в сознание людей все глубже. Люди уже не удовлетворялись пассивным созерцанием горы на расстоянии. Они должны были перейти в действие и побороть ее. Каким образом удалось это осуществить, и будет изложено в настоящей книге.
Вся история экспедиций на Эверест сама собой распадается на три части. Прежде всего необходимо было произвести тщательные изыскания, так как даже ни один туземец не подходил к Эвересту ближе, чем на 40 миль. Это так называемая рекогносцировочная фаза. Когда Мэллори в первую экспедицию нашел доступный путь, наступило время реальной попытки достигнуть вершины. Хотя она и не удалась, но эта попытка показала, что человек может подняться до 8270 метров. Позднее вторая попытка окончилась трагически ― смертью двух лучших альпинистов. Но на этот раз путешественники поднялись без вспомогательных средств до 8560 метров.
Таковы три периода этого отважного замысла. Переходим к описанию первого из них.
Обычно при воплощении какой-нибудь большой идеи в жизнь приходится преодолевать препятствия. В данном случае первое препятствие оказали люди. Непальцы заграждали путь к Эвересту с юга, тибетцы ― с севера. Удастся ли преодолеть нежелание этих народов впустить к себе иностранцев? Это был первый вопрос, который предстояло разрешить. Он относился к области дипломатии, и им следовало заняться задолго до выступления экспедиции.
Тогда к статс-секретарю по делам Индии направили депутацию, состоявшую из членов Географического общества и Клуба альпинистов. Она имела в виду ознакомить его с тем значением экспедиции, которое придавали ей оба общества, и заручиться его благожелательным отношением. Если бы это удалось и статс-секретарь не препятствовал бы посылке экспедиции через Тибет при условии, что будет получена санкция правительств Индии и Тибета, объединенные общества предполагали в таком случае пригласить полковника Говарда Бэри и поручить ему проехать в Индию для переговоров с правительством последней.
По счастливому стечению обстоятельств депутация, возглавлявшаяся президентом Географического общества, была принята лордом Синха, который был тогда помощником статс-секретаря по делам Индии. Он был бенгалец, уроженец провинции, из которой хорошо виден Эверест. Хотя он сам практически не был заинтересован проектом, но отнесся сочувственно. Ведя переговоры, как представитель статс-секретаря, он сказал, что правительство Индии не окажет препятствий.
Это был один из барьеров на пути экспедиции. Он мог оказаться непреодолимым, так как предыдущий статс-секретарь не разрешал англичанам проходить через Тибет, придерживаясь той точки зрения, что иностранцы вносят беспокойство и потому их не следует впускать в Тибет.
Для преодоления следующего барьера в Индию, отправился полковник Говард Бэри, вышедший после войны в запас. До войны он служил в Индии и участвовал в экспедиции охотников в Гималаи. Заинтересовавшись экспедицией на Эверест, он сам предложил свои услуги Географическому обществу. Оказавшись прекрасным дипломатом, Говард Бэри заразил своим энтузиазмом Шелмсфорда ― вице-короля, и лорда Раулинсоона ― главнокомандующего армиями. Они обещали свою поддержку в разрешении этого вопроса. В результате в конце 1920 года в Лондоне получилось известие, что тибетское правительство дало разрешение на проезд экспедиции к Эвересту через Тибет.
Так удалось разрешить дипломатическую задачу и преодолеть препятствия, создаваемые людьми. Настал кипучий организационный момент. Восхождение на Эверест интересовало и Географическое общество и Клуб альпинистов. Общество было заинтересовано потому, что оно не допускало мысли, чтобы где-нибудь на земной поверхности существовала высокая точка, на которую, рано или поздно, человек не попытался бы взобраться.
Клуб альпинистов интересовался экспедицией потому, что это была его специальная область. Поэтому согласились снарядить экспедицию соединенными силами. Это был наиболее благоприятный выход, так как Географическое общество имело большие возможности для организации исследовательской экспедиции, в то время как Клуб альпинистов мог лучше выбрать самих участников ее. Тогда учредили объединенный комитет, назвав его комитетом Эвереста. В состав его вошли по три члена от каждого из вышеупомянутых обществ. Кроме того постановили, что в первый период, когда Эверест будет обследоваться рекогносцировочно, председателем его будет президент Географического общества; во вторую же фазу, когда должно состояться самое восхождение на Эверест, председательствовать будет президент Клуба альпинистов.
Как всегда, для осуществления проекта прежде всего нужны деньги, тем более, что экспедиция на Эверест была из дорогих. Ни одно из двух обществ не имело в своем распоряжении нужных средств. Тогда решили открыть частную подписку. И в этом отношении члены Клуба альпинистов оказались чрезвычайно щедрыми, или, во всяком случае, их заставил быть щедрыми капитан Фарар. Если кто-либо из членов клуба имел хотя бы один лишний золотой, Фарар побуждал пожертвовать его на экспедицию.
В Географическом обществе еще держалось мнение, что экспедиция носит скорее сенсационный, чем научный, характер. Здесь полагали, что если бы она имела в виду заснять карту той области, то она, несомненно, имела бы успех. Если же ее задачей будет только восхождение на Эверест, тогда она должна касаться ближе альпинистов, и трудно было бы рассчитывать привлечь внимание и средства членов такого научного общества, как Географическое. Эта узкая точка зрения поддерживалась некоторыми его членами и даже вице-президентом. Она являлась пережитком времени, когда составление карт рассматривалось как главная и конечная цель географа. Но, наконец, этот взгляд был оставлен, прежде всего потому, что достижение вершины Эвереста само по себе было грандиозной задачей и все другие цели подчинялись ей. Восхождение на Эверест больше не казалось сенсацией: оно представлялось
