– Вот за тем автобусом и держись. Только не плотно. Сечешь?
Расстроился шофер, обмяк как-то сразу, загрустил. «Уеду, – вяло подумал он. – Устал. Куплю пятистенок в Заречье, корову заведу».
Гуляй с Питоном вышли из автобуса у вокзала. Глянули на часы, на расписание, что над главным входом длинного двухэтажного вокзального здания висело, и не спеша двинулись к перрону. Зотов и Скворцов направились следом. А Колотов аккуратно вывел на путевке грустного шофера несколько слов, потом номер удостоверения, расписался и вышел, мягко закрыв за собой дверцу. Шофер развернулся и покатил к стоянке. Увидел страждущую толпу на тротуаре и стал прикидывать, как бы облапошить распорядителя с повязкой и набрать денежных «лохов» для поездки в аэропорт» О пятистенке он уже забыл.
Колотов догнал сотрудников, распорядился, чтобы Зотов нашел любого вокзального милиционера и попросил того связаться с работниками из отдела охраны – нужна помощь, по инструкции троих маловато для задержания вооруженного преступника, – а сам со Скворцовым поспешил за «модниками».
Гуляй с Питоном тем временем резво вбежали на перрон и скорым шагом двинулись вдоль зеленого состава.
«На юга ломятся, соколики, – отметил Колотов, глянув на табло перед перроном. – Без вещей? Бегут или их кто ждет там у вагона?»
– Через три минуты, шеф. – Скворцов поправил кобуру под мышкой.
– Вижу.
Уезжающие и провожающие уже обнимались, жали руки, обещали горячо, что, мол, «непременно, непременно… Как только… Ты же знаешь, я не по этому делу… Для меня только одна женщина… Ты единственный…» и так далее. Колотов несколько раз оглянулся, но Зотова так и не заприметил. У шестого вагона «модники» остановились, поозирались привычно, и только тогда Питон полез в карман и вынул билет. Проходя мимо, Колотов скользнул по его рукам взглядом. Один билет. Значит, Гуляй остается. Но в вагон они влезли оба.
– Ну что? – Колотов остановился, резко и хрустко размял пальцы на левой руке.
– Пошли, – неуверенно подсказал Скворцов. – Давай подождем малость.
– Минута. – Скворцов расстегнул молнию на куртке и тотчас застегнул ее обратно.
– Лучше расстегни, – посоветовал Колотов.
– Ага, – согласился Скворцов, но не расстегнул. Забыл.
– Где их черти носят?! – Колотов ослабил галстук, потом и вовсе развязал его, снял и, скомкав, сунул в карман.
Скворцов оттянул рукав куртки, посмотрел на часы.
– Все, – сказал Колотов. – Дарай.
Маленькая проводница с унылым лицом встрепенулась:
– Куда?
– За кудыкину гору, – процедил Колотов и взялся за поручень.
– Билет! – выкрикнула проводница и схватила Колотова за руку.
– Мы провожающие, – зло бросил Скворцов.
– Нельзя! – Лицо проводницы ожесточилось.
– Милиция, – едва сдерживаясь, тихо проговорил Колотов и вынул удостоверение. На мгновение проводница убрала руку. Колотов скользнул в тамбур,
– Ой, напужал! Ой, напужал! – пришла в себя проводница. – Милиция. Подумаешь, а без билету все равно нельзя!
– Дура! – Скворцов оттолкнул ее и взлетел по железным ступенькам.
Колотов миновал тамбур, купе проводницы, и вот наконец коридор. Первое купе – там уже едят, пахнет пирогами, быстро освоились; второе купе – кто-то суетливо убрал бутылку под стол; третье – радостно вскинулись дети, самый маленький вскрикнул: «Папочка…»
– Я вот сейчас начальнику поезда! Я вот сейчас в Совмин напишу!.. Самому напишу! Подумаешь, милиция! – яростно горланила за спиной проводница.
Из купе в середине вагона неожиданно выскочил Гуляй. Глаза очумелые, кепочка на боку. Остолбенел на миг от испуга. Колотов коротко ткнул его правой ногой в пах. Гуляй охнул, качнулся к стене и стал медленно оседать. Колотов выхватил пистолет, прыгнул к двери купе, выставил вперед руку с оружием, крикнул, что есть силы:
– Лицом к окну! Руки за голову!
Две женщины средних лет с застывшими глазами, субтильный юноша с тонким галстучком, укрывающий их телом и руками. Смелый малый. И Питон, конвульсивно бьющийся у окна. Не открыть, голубчик. Иные теперь окошки делают, чем раньше. Удар по копчику, для острастки по затылку, правой – руку его на излом, левая шарит за пазухой – вот она, игрушечка страшненькая, любовно телесным теплом нагретая.
Колотое услышал шум сзади, глухой удар, вскрик…
– Что?! – гаркнул он, обернувшись. В коридоре у окна, прижав рукой нос, стоял Скворцов. Колотов все понял.
– Держи этого, – рявкнул он. – Держи крепче. И волоки на выход. – Он рванул Питона на себя – тот завопил от боли в руке – и потащил в коридор. Скворцов помотал головой – вроде оклемался – и перехватил у Колотова руку Питона.
Проводница, как Скворцов с секунду назад, стояла у окна, прижав ладонь к губам. В глазах – растерянность и страх… Колотов, хрипло выдыхая, будто простуженный, пронесся мимо.
На перроне, у самых ступеней, припав на колено и вдавив руки в живот, корчился Зотов. Колотов яростно ругнулся, спрыгнул на колдобистый асфальт, поднял голову Зотова:
– Что?!
Зотов скривился, выжал из себя:
– Ножом… Больно… Обойдется…
Оторвал от живота руку, махнул в сторону головного вагона.
– Туда…
– Кто-нибудь! – заорал Колотов. – Помогите ему! – и сорвался, как спринтер со старта. Боковым зрением уловил на перроне приближающиеся фигуры двух милиционеров. Гуляя он увидел сразу. Это было несложно – провожающие, образовав коридор, жались к краям перрона. Они словно боялись ступить на то место, где только что пробежал Гуляй. И через несколько секунд Колотов понял, почему – в руке Гуляя сверкнул нож.
Через сотню метров перрон кончился. Гуляй ловко спрыгнул на землю и помчался по рельсам, высоко вскидывая локти. Еще сотня метров – и Колотов понял, что отстает. А Гуляй так и прет к пакгаузам, знает, там легче уйти.
– Не дури! – закричал, задыхаясь, Колотов. – Сзади поезд! Раздавит!
Гуляй споткнулся, замедлил шаг, нервно завертел головой. А Колотов мчался, не снижая темпа. На ходу он снял пиджак, скомкал его и, когда до Гуляя осталось метра три, бросил пиджак ему в ноги. Тот с размаху упал лицом вниз, Колотов прыгнул на него и надавил коленом на позвоночник. Сзади и с боков по путям бежали люди,
…Некоторое время он курил у входа в отделение милиции при вокзале. Затягивался быстро, жадно, как школьник, которого мать гоняет за курение. Гуляя и Питона уже рассадили по кабинетам. Надо было их допрашивать, пока не остыли. Зотова увезла «скорая».
Коридор в отделении был узкий, темный, с голыми, недавно крашенными стенами, с чистым, мятым, скрипучим полом. Тяжко ребятам каждый день дышать таким духом. Чертова работа.
В квадратном кабинете – четыре стола впритык друг к другу. Тесно. Питон сидел на табурете у стены и молча смотрел в окно. Напротив Питона оперативник из отделения, худой, с неожиданно румяным лицом. Колотов кивнул, подошел к столу. Там горкой были свалены золотые украшения, посверкивали камни в тяжелых оправах.
– Будь другом, – попросил Колотов оперативника. – Составь, опись.
– Еще денег четыре куска, – оперативник подвинул пачку сторублевок.
– Хорошо, – Колотов взял билет, повернулся к Питону. – В Симферополь, значит, намылился, дружок? Ну, ну…
Питон не реагировал.
Колотов повернулся к оперативнику:
– Оставь нас.
Оперативник принялся ссыпать в ящик драгоценности и деньги. Когда закрылась дверь, Колотов сказал:
– Хочешь на волю?
Питон напрягся.
– Я спрашиваю, – Колотов повысил голос. – Ну?!
– А кто ж не хочет? – осторожно усмехнулся Питон.
– Правильно, – согласился Колотов. – Соображаешь. – И добавил неожиданно: – Я тебя отпускаю. Только чтоб потом меня не привлекли за преступную «алатность, это все надо грамотно разыграть. Так?
Питон шумно сглотнул слюну и кивнул.
– Значит, – продолжал Колотов, – ты сейчас дверь на замок, мне в челюсть, табуретом в окошко – и был таков, а я золотишко себе в карман, будто это ты его с собой, понимаешь? И вслед за тобой. Бабки нужны, соображаешь?
И Питон поверил. Потер шею, привстал, исподлобья глядя на Колотова.
– Ну, ну, – подбодрил его тот.
Питон, с ненавистью глядя на Колотова, просипел:
– А ты меня в затылочек при попытке к бегству! Пух, пух! На-кась выкуси, сволочь!
Колотов рассмеялся, потом перевел дыхание:
– И это верно. Понятливый. – Лицо его вдруг помрачнело. – Я бы удушил тебя, если б можно было… Хотя, – и лицо его немного прояснилось, – ты и так не жилец.
– Это почему? – насторожился Питон.
– Да потому что через день-другой я найду Стилета и кой-кому стукну, что это ты его заложил, и мочканут тебя в зоне, как пить дать.
– Ууууу! – Питон только и сумел завыть на такие некрасивые слова.
– Отдай Стилета. И договоримся по-хорошему. Пока следователь не приехал. А он приедет, у нас все как полагается, чистосердечное признание, то, се…
