Окончательно же решилась настоять на своем после того, как однажды услышала от его величества: «Вы невозможно упрямая женщина!» Это было сказано с абсолютно теми же интонациями, что и у сына. И тем же голосом. Когда в пылу спора он первый раз мне это заявил, я почувствовала, как в сердце словно что-то вонзилось. Закрыла глаза руками. Ушла в спальню. И сутки ни с кем не говорила.
Потом вышла – спокойная как удав – и сообщила, что ухожу. Фредерик посмотрел мне в глаза, прошипел какое-то ругательство на незнакомом языке. Затем величественно изрек, что отправляется в Петербург со мной. Проследить, как устроюсь, обеспечить безопасность и вернуть мне мою жизнь.
Паша согласился покинуть империю. Решение было трудным. Он привык к Академии, привык к магии. Но сын пошел мне навстречу. Как будто понимал, что не могу я его оставить. И остаться – тоже не могу. Рэм же… Если бы Ричард не исчез, юный герцог вызвал бы ректора своей собственной Академии на дуэль.
Я советовалась с ним, четырнадцатилетним мальчишкой. Спрашивала, что мне делать? Что делать с Пашей? Как быть с ним – наследником герцогства? Где ему безопаснее? Сошлись на том, что Паша пока отправляется со мной. А Рэм остается там, где безопаснее, в Академии.
Первым этапом в наш мир были отправлены люди графа Крайома, начальника службы безопасности императора. Разобраться с теми, кто мог вести на меня и на мальчиков охоту. И попутно объяснить заинтересованным лицам, что этого делать не стоит.
Вторым – я, Паша и император. Все вместе отправились к родителям, чтобы организовать счастливое воссоединение семьи. Я нервничала. Все время думала о том, что мама и папа считают меня погибшей. И что за покалеченный мальчик у них появился? Они думают, что я умерла, а этот мальчик – Паша? От этой мысли все холодело внутри…
У родителей был дом по Киевскому шоссе, немного не доезжая Гатчины. И вот мы упорно стояли в пробке. Кто-то кому-то не уступил – впереди было несколько аварий. И теперь все ползли медленно-медленно, обучаясь терпению.
Через окно автомобиля я смотрела на низкое, белесое небо. Хмурое и родное. Я по нему скучала… Оно, в отличие от жизни в империи Тигвердов и внезапно приключившейся безумной любви, было реальным.
– Мама, а как мы все будем объяснять бабушке и дедушке? – пробился через мои мысли голос Паши.
– Не знаю, сынок.
– Доверьтесь мне, – отозвался император. – Я в ваш мир прибыл в том числе и для этого.
Это свершилось. Мы доползли!
Кортежем из трех огромных бронированных машин перегородили узкую улочку с высокими заборами.
Калитка была заперта. Я нажала на звонок. За забором раздался злобный рык отцовской овчарки.
– Грей, – хрипло прошептала я, в горле пересохло, глаза защипало. – Греюшка, ты что?
– Мам, он нас реально не узнает? – растерялся сын.
– Работал кто-то очень сильный, – с удовольствием потянулся император. И неожиданно чихнул.
Это было так… невозможно, что мы с Пашей одновременно хихикнули.
– Что ж я – не человек, что ли, – обиделся повелитель империи Тигвердов. – У вас тут воздух невозможный. Тяжелый. Чем пахнет?
– Бензином и гарью, наверное, – пожала я плечами. – Трасса рядом.
– Дома лучше, – укоризненно посмотрел он на меня, намекая, от чего я отказалась.
– Фредерик, – нахмурилась я, резким злым жестом стирая слезу со щеки.
– Простите. – Он взял мою руку в перчатке и легонько приложился к ней губами.
– Грей, – раздался голос, настолько похожий на мой, что Фредерик посмотрел на меня и заулыбался. – Ты чего разошелся?
– Мама, – еле слышно сказала я и позвала, уже во весь голос: – Мамочка!
– Ника! – Мама, тяжело дыша, распахнула калитку. – Ника! Живая!
Я бросилась к ней, вытирая слезы.
– Простите, – отшатнулась она. – Вы кто?
Грей безумствовал. Он припал к земле и злобно рычал. Как я поняла, пес не кидался только потому, что кто-то из свиты императора ему этого не позволял. Собаку придержали на магическом поводке.
– Позвольте я. – Фредерик мягко, но настойчиво отодвинул меня и шагнул вперед, стряхнув перчатки на снег.
– Что вы делаете? – возмутилась мама, но император уже касался пальцами ее висков.
Прошло несколько томительных минут, на протяжении которых маг напевал на каком-то незнакомом языке.
После этого он отошел в сторону, сделав знак стоящему рядом мужчине, что работа окончена. Тот тут же достал из внутреннего кармана что-то вроде фляжки и стал поить маму содержимым. Я решила, что это лекарство, подобное тому, что рекомендовал мне Ирвин, но на всякий случай спросила – все-таки это моя мама…
Мама… Мама! Мамочка… Я вдруг осознала, как соскучилась. Как все это время не позволяла себе даже думать о родителях. Только надеялась, что когда все это наконец закончится, они меня поймут…
– Какая изумительная работа! – восхищенно сказал Фредерик, делая шаг назад. – Изумительная… Тонкая, виртуозная, филигранная… Чкори…
Император замолчал. Он задумался и молчал так долго, что я не выдержала и прервала его задумчивость:
– Фредерик… А при чем тут…
– Чкори – народность, обладающая магией, о которой практически ничего не известно. О магической силе их артефактов ходят легенды. И если расшалившихся детей в нашем мире пугают дассарами, то о любой неразрешимой ситуации говорят, что с этим только чкори справятся.
– Дассары? Чкори? Ничего не понимаю…
– Вероника… Вы слишком много времени проводили в библиотеке поместья, читая о географии и военной истории империи. Но о легендах нашего мира вам мало что известно.
– Я не наткнулась на подобную литературу… Иначе бы непременно заинтересовалась.
– Это и неудивительно. Подобных книг у Ричарда просто нет. Эта литература строго охраняется, но те экземпляры, что находятся в моей личной библиотеке, разумеется, в полном вашем распоряжении. В любое время… – Император посмотрел на меня долгим внимательным взглядом. Как будто хотел что-то сказать, но не мог. Мне вдруг нестерпимо захотелось попасть в библиотеку дворца и перерыть там все до последнего листика, но тут я услышала крик и резко обернулась.
– Ника! Пашенька! – Мама плакала. В ее взгляде было узнавание. И облегчение. И такая абсолютная радость, что я тоже расплакалась.
– Да придержите вы этого пса! – Фредерик рыкнул на имперском так, что даже Грей на какое-то время замер.
Надо отметить, что с собакой император возился дольше, чем с моей мамой. Наконец он тяжело поднялся с колена, отряхнул мокрый, грязный снег. Кто-то из охранников протянул ему фляжку. Фредерик сделал несколько жадных глотков.
– Где ваш супруг, миледи Журавлева? – обратился он к маме. – И мальчик, которого вы называете Пашей? Надо снять заклятие и с них.
– Ника, – всплеснула мама руками. – Как же так… Мы же были уверены, что ты… Кому же в голову пришло!
– Я думаю, – устало сказал император, – что знаю, кто это сделал. Но я не думаю, что она хотела причинить вред. Герцогиня Рэймская просто прикрывала безопасный отход своего сына.
Глава 2
– Так вы утверждаете, что являетесь императором? – В голосе моего отца не было скептицизма, издевки или недоверия. Звучал лишь профессиональный интерес.
– Да, – как-то растерянно отозвался Фредерик. Чувствовалось, что он не привык оправдываться или доказывать, что является августейшей особой.
Папа так и не смог увести императора в свой кабинет – мама не позволила, поэтому мы все находились в огромной гостиной нашего деревянного дома. Мама в свое время настояла, и эта самая гостиная в две трети первого этажа была у нас заодно и столовой, и каминной, и кухней. А теперь еще и местом ведения переговоров. Или допросов. Это уж как получится.
Мы с мамой лепили пирожки. В благодарность за возвращение меня и Паши мама была готова на многое, в том числе и на кулинарные подвиги.
Сын унесся к ноутбуку, по которому успел стосковаться. Мальчик в инвалидном кресле, который появился в доме родителей неизвестно откуда, старался сделать вид, что его тут нет. Он, кстати говоря, так и не вспомнил, как его зовут на самом деле…
А папа… он с подозрением осмотрел императора Фредерика. Заявил, что им необходимо пообщаться. И мы с мамой слышали, как они… «общались».
– Как называется ваша страна? – Папа привычным жестом поправил очки.
– Империя Тигвердов, – отчитался Фредерик. – Мы могущественны и сильны.
– Какие отношения связывают вас и мою дочь?
– Я – отец ее жениха, – в голосе императора появилось раздражение. – Бывшего.
– Сколько лет этому жениху?
– Сорок два.
– Как-то вы слишком молодо выглядите для человека, у которого сорокалетний сын.
– Ну уж извините, – фыркнул Фредерик.
– Почему не состоялась свадьба?
– Это вам надо спросить у Ричарда. И у Вероники.
– Мою дочь оскорбили? – жестко спросил отец.
– Мам, уйми отца, – попросила я.
