поднёс.
Укоры и горе отныне безвестны,
И годы, что так тяготят — вдруг, прелестны.
НЕ БРАТ
Кто любит спать, и ненавидит пот
В труде, и критикует бранно брата,
Кто с братом отказался строить плот -
Тому святилище души не свято.
Кто ни пред кем спины своей не гнёт,
И в упоении плетёт интриги,
Того небесный суд сполна прогнёт -
Гласит писание священной книги.
Кто паразит в делах сродни глисту,
Кому дороже ложь, чем правда сердца,
По-братски хлеб делить невмоготу,
Пред тем закрыта золотая дверца.
Кто не склоняет взор на бедняка,
И не способен чуять нужды брата,
Не брат тот мне! Скажу наверняка:
"Он гнида!" — Пусть в речах я грубовата.
СОН СРЕДЬ ХРУСТАЛЬНЫХ САДОВ
Поцелуем Господним обвенчана,
Сладко сплю средь хрустальных садов.
Не девчонка давно уже… Женщина.
Не носите мне сладких плодов.
Я принцесса, но мне не до мерина,
Не царапайте ставни мои.
И не жгите в подъезде намеренно
Комсомольских газет под дверьми.
Не пугают меня истязания,
Ни дыбы, ни капкан на чело.
В пережитках житейских страдания
Мне привычны как бычье ярмо.
И пока мои чувства банкротятся
И растут из души сорняки,
Я взываю к тебе, Богородица…
И тихонько слагаю стихи.
ЛЕТО ДЕКАБРЮ
Признавалось лето декабрю:
Я тебя за всё благодарю.
Пусть затем весенняя пора
Нас рассудит, привнеся добра.
Ты звенишь в искре своих снегов,
Накрывая инеем врагов.
Поле обрамляешь в белый наст
И совсем не паришься о нас.
Крытых крыш тобой не сосчитать,
Всех отправишь вовремя ты спать.
Но назло былым ветрам, с тобой
Я хочу быть рядом, мой герой.
Хруст снегов трясёт земную стать
Под ветрами в памяти опять.
Признавалось лето декабрю:
Я тебя за всё благодарю.
ИЗВЕЧНЫЕ ВОПРОСЫ
Почему нам дано от погони за тем,
Что зовётся "любовь", обретать только боль?
Почему наша страсть — обнаженный тотем,
А правдивость порывов — глупейшая роль?
Почему мы берём то, что в руки идёт?
Без смятенья и бурь доверяемся лжи.
Докажи, что не прав тот, кто только берёт!
Или прав, кто даёт не взаймы, — докажи!
Почему мы любовь облекая в слова,
Тайно прятать должны наших чувств бытиё?
Говорим: "быть холодной должна голова".
Почему боль души называем нытьём?
Почему же мы многое строим не так
И усердствуем там, где порой ни к чему?
Превращаем великое в сущий пустяк,
Подчиняясь подчас не душе, а уму.
Я сегодня на совесть пишу и на страх,
Откровенье познав, развивая чутьё.
Потому, как боюсь, что уже не в словах,
А на деле растрачу терпенье своё.
РОДНЫЕ СТЕПИ
В МЕЧТАХ ОБ ОБЛАКАХ
Мой дух в мечтах об облаках,
Не у Ишима обитает.
Я обожаю в городах
Блеск окон, в коих небо тает,
И пух, что кроет тротуар
Небесной белоснежной ватой,
Не тополей репертуар,
Природою своей богатый,
А влажный утренний туман,
Клубящийся всем покалено,
В котором горожанин пьян,
Переставляя ноги ленно.
Осознаю земную твердь,
Иду насильно, заплетаюсь.
Не стопорюсь — мне в помощь жердь,
Но постепенно рассыпаюсь.
Играя гривою в луну,
Свободу лошадь отмечает,
А я в сторонке спину гну -
Не воля это! Отвечаю!
В надежде кутаясь в снегах,
Шагаю к морю — путь далёкий,
Мой дух в мечтах об облаках,
Ко дну морскому тянет ноги.
МЕЖ СТРУННЫМИ МИРАМИ
Наш мир струне подобный,
Натянутый натужно,
И шаг мой в жизни пробный,
В которой нынче душно.
Влачу с собою ношу
В закатную обитель,
Которую не брошу,
На страшную погибель.
Не время друг на друга
Кивать, ропща фривольно.
Закрутит центрифуга -
Возможно, будет больно.
Окажешься понурой,
Как малая лошадка.
Замучен стан культурой -
Поможет лишь отладка.
Не трогай те настройки,
А то струна порвётся.
В угоду шумной стройке,
Ударом отзовётся
По сердцу и по телу.
Вибрация годами:
Судьба по беспределу
Меж струнными мирами.
СТЕПНАЯ ГОСТЬЯ
Угасает закатное пламя,
Спят беспечно берёза и тополь.
Не тревожит меня бычье знамя.
Заграница — как будто некрополь.
Всё стабильно в отсутствии трендов.
На востоке дела утончённы:
Нет ни акций, нет ни дивидендов.
Лишь одною судьбою сплочённы.
Как песчинки в часах замирали,
Так и жизнь во степях стопорилась.
Здесь блюдут честь семьи и морали
Благодать по углам притаилась.
Бешпармаком, казы и шубатом,
Угощаюсь за праздным застольем.
Пополняя казну медным златом,
Всей душой наслаждаюсь раздольем.
Фейерверками полнится небо,
Ослепляя ночами и днями.
Как поэзией, вскормлена хлебом
Вся земля во степи под ветрами.
ТАНЕЦ ПРИ ЛУНЕ
Я разбитой такой не бывала.
Под холодною желтой луной
Мне приснилась родная дубрава
И звала меня ветвью домой.
Многочисленны праздные ночи,
Маскарады под звуки гитар.
Но слезятся в тоске мои очи,
Жизнь моя — иммигрантский кошмар.
Предпочту своему гардеробу
Не каблук, но сандаль на пяте.
Ностальгия съедает утробу
И тоска роет яму мечте.
Я устала терзаться бесцельно
И с ухмылкою странной лица
Полюбила насмешки всецельно,
Позабыв дом родной и отца.
Обращаются в пепел и сажу
Все мои письмена на столе.
Я золою фигуру измажу,
И пойду танцевать при луне.
КОЧЕВНИК
Кочевник похожий на степи
С отточенным ветром лицом
Приемлет свободу, не цепи,
Ведомый одним лишь творцом.
Где солнце лучами ласкает
Равнину средь выжженных трав,
Неспешно верблюд горб питает,
Всем телом к кореньям припав.
Как чужды домбре каподастры
В степи вне застав и оков,
Таков и пастух своей паствы -
Номад средь нетленных костров.
Кобыз исполняет былину
О друге двугорбом моём,
Где жив я лишь наполовину…
Рассеян во всём остальном.
Степным скакунам подражатель -
Кочевник, живёт предков чтя.
Бескрайних степей обитатель,
Ветров бесконечных дитя.
В ТЕНИ АБАЯ
Стою на площади Абая,
И незнакомцу руку жму.
Сама себя не постигая,
Поэзию фривольно чту.
Свои стихи — ни чьи другие,
Из уст моих текут как мёд.
"Ведь были схватки боевые
И ран моих касался йод!"
У памятника Кунанбая,
Всё больше сложено цветов.
Нетленен он, любовь земная
Ему дана
