хуже, чем ваших собак?! Как вы посмели их обижать в вашей проклятой
Турции?! - Шварценеггер повернулся к своим. - Ребята, слышали ли вы, что
говорят тут эти засранцы?! Отомстим же за русских братьев, которым живется
хуже, чем турецким собакам! Ура! - Царь стащил купца с верблюда и ударил
его лбом в нос.
Завязалась битва. Меншиков сиджел на толстом турке и пытался его задушить.
Шварценеггер, выломав из забора доску, бил ею турок по голове. Все
остальные тоже дрались как могли.
Следующим эпизодом показывали Петра и его мать Наталью Кирилловну.
- Сегодня, мама, - сказал Петр, - мы побили турок за то, что русским в
Турции плохо живется. Когда у меня будет много войска, я построю флот,
чтобы отвезти войско в те страны, где русским живется плохо, и сделаю так,
чтобы русским жилось хорошо.
- Куда именно ты хочешь поехать, сынок, - спросила мама.
- Больше всего я хочу поехать в Швецию и в Грецию.
- Это хорошая идея, но больше всего бойся бояр. Из-за бояр русским людям
плохо жить не только в Европе, но и в России-матушке. Бояре грязные и
кровавые засранцы. Чувствует мое материнское сердце, что они готовят
против тебя какой-нибудь коварный план.
- Хорошо, мама. Клянусь тебе, что я буду внимательно относиться к этим
мужланам. Когда я подрасту, я скручу их в бараний рог, оторву им длинные
бороды и заставлю курить американский табак!
Петр поцеловал маме ручку и пошел есть.
В трапезной сидел Меншиков.
- Мин херц, - Меншиков поклонился, - где ты был? Я тебя заждался. Очень
хочется есть.
- Я имел разговор с моей мамой о серьезных проблемах.
- Какие проблемы, мин херц?
- Нет проблем, - ответил Петр и сел на лавку.
К нему на колени запрыгнула любимая обезьяна Сенька.
- Я очень люблю зверей, - сказал царь. - Для меня они совсем как люди.
Кушай, Сенька, гуся. - Петр вытащил из горшка гусиную ногу и сунул
обезьяне.
Обезьяна схватила ногу и жадно стала от нее откусывать.
- Приятно смотреть, как Сенька ест мясо!
Вдруг обезьяа закатила глаза, выронила кость и сама упала с колен.
Царь Петр заглянул под стол.
- Сенька! Что с тобой происходит?!
Меншиков тоже залез под стол.
- Мин херц, кто-то отравил обезьяну Сеньку. У меня есть идея, что кто-то
хотел отравить тебя Питер, а отравил бедную обезьяну Сеньку.
- Проклятые бояре! - зарыдал Петр. - Я знаю, что это дело их рук!
- Я хочу сказать тебе, гер Питер, что это дело не только их рук, но и рук
твоей старшей сестры царевны Софьи и ее парня князя Васьки Голицина.
- Не может быть! Я не могу поверить! Я знаю, что она не любит меня, но я
не думал, что дело зашло так далеко!
- Я узнал точно, что это дело их рук. Мне сказал об этом князь
Ромодановский, который подсматривал за ними в бане. И это еще не все. Еще
у меня есть мнение, что тот засранец, который выколол мне глаз, не был
сумасшедшим торговцем рыбой - этот сукин-сын тоже человек Софьи и Васьки!
- Мать твою! Я отомщу Софье, Ваське, боярам и всем врагам русского народа
везде!
Царь Петр и Меншиков сидят на берегу Москвы-реки и ловят рыбу.
- Есть у меня, Александр, мысль. Поймать большую щуку, надеть ей на жабры
золотое кольцо и на кольце написать, когда эта щука попалась. Щуку после
этого не варить в рыбном супе и не делать из нее начинку для расстегаев, а
отпустить назад в реку.
- Зачем это вам надо, гер Питер?
- Интересно будет потом ее поймать снова и обнаружить, что это старая
знакомая.
- Да, - согласился Меншиков. - Это было бы интересно... А помните, мин
херц, как я вас здесь спас, когда вы чуть не утонули?
- Да, - сказал Петр, - разве такое забудишь. Я тогда чуть не умер.
Шварценеггер закурил сигару.
- Как все русские люди, - сказал Крамаров, - я верю, что есть такая
золотая рыба, которая может исполнять любые три желания рыболова. Что бы
вы хотели, гер Питер, попросить у этой рыбы, если она попадется к вам на
крючок?
- Я бы хотел, - царь выпустил дым, - надрать задницы боярам, для того
чтобы в России была абсолютная монархия. Это раз. Прорубить окно в Европу.
Это два. А для души я хотел бы полюбить самую прекрасную девушку.
- С моей точки зрения, у вас великолепные желания, - Меншиков поплевал на
червя. - Как все русские я верю, что если поплевать на червя, то на него
клюнет рыба.
- А что хочешь ты, Александр, если поймаешь золотую рыбу?
- Я хочу то же самое.
- Для того, чтобы надрать задницы боярам, нужно иметь то, чего у них нет.
Чего у них нет, Александр?
- У них, по моему, все есть. У них всего очень много.
- Да, - грустно вздохнул царь.
Панорамно показали реку, берега, перелесок. Камера двигалась слева
направо, пока на экране не показалась привязанная к дереву лодка.
- Я понял! - Шварценеггер бросил удочку и вскочил на ноги. - Я знаю! Я
знаю, чего нет у бояр! У бояр нет флота! Мы построим флот и надерем боярам
задницы!
- Ура! - Крамаров тоже вскочил и запрыгал по берегу. - Гениально! Мы
покажем этим засранцам! Мать их!
- Да здравствует абсолютная монархия в России! - Петр и Меншиков ударили
по рукам.
- Да здравствует русский царь! Мы будем самые крутые парни в Европе!
Петр и Меншиков обнялись и упали в реку.
Петр и его друзья сторят на берегу реки потешный флот. Долго и красиво
показывают, как рубанки снимают с дерева стружку, пилы перепиливают
бревна, в боски вколачивают длинные железные гвозди. Над кострами в котлах
кипит смола. Один мужик топором вырубает деревянного медведя с поднятыми
лапами, чтобы укрепить его на носу корабля. Другой мужик сшивает из
красной материи парус. Петр ходит в клетчатой рубахе и всем помогает.
В следующем эпизоде готовые корабли спускают на воду.
Царь Петр с корабля произносит речь:
- Давайте назовем наши первые корабли - дедушками российского флота. Хотя
они еще маленькие, но со временем они будут большими и тогда мы надерем
зады всем засранцам мира! Да здравствует Россия и абсолютная монархия! Да
здравствуют реформы!
- Але, ребята, качай Петра! - закричал Меншиков.
Петра подняли на руки и стали подбрасывать в воздух. На лету царь курил
сигару.
Вечером царь Петр выкатил на берег бочку вина.
- Отмечаем праздник рождения русского флота. Пей, ребята, и веселись!
К ночи все перепились. Петр Первый кинул окурок в трюм, где лежало сено.
Один корабль сгорел.
Меншиков сказал Петру:
- Не расстраивайся, гер Питер, мы построим еще много таких кораблей.
Спать решили на оставшихся кораблях.
Утром на Петра и его сподвижников напали взбунтовавшиеся стрельцы. Но
потешный полк успел отплыть от берега.
Стрельцы на берегу трясли саблями, стреляли из пищалей и пистолей.
- Трусы! - орали они. - Идите сюда, мы вам покажем кузькину мать!
- Что, обосрались?! - орал им Меншиков. - Не на чем плавать?! Пехота
сраная!
По стрельцам пальнули из пушки. Стрельцы отошли на безопасное расстояние и
стали ждать, когда корабли причалят к берегу.
К вечеру стрельцы перепились и уснули мертвецким сном.
Ночью корабли причалили к берегу. Сподвижники Петра перевязали пьяных
стрельцов веревками.
- А теперь, - сказал царь, - бежим к Софье.
У змеи надо вырвать жало.
- Я с тобой, мин херц, - сказал Меншиков.
Царь и Меншиков бесшумно сняли часовых у терема Софьи и проникли к ней в
спальню.
Полуголый Василий Голицын выхватил из-под подушки пистолет, но Петр
подпрыгнул и выбил пистолет ногой, подпрыгнул еще раз и нанес
сокрушительный удар другой ногой Голицину в живот. Голицын отлетел в угол,
ударился головой об шкаф и попытался встать. Но Меншиков подбежал к нему и
ударил сапогом в лицо. Голицын схватил Меншикова за ногу и дернул.
Меншиков упал затылком на пол. Голицын выхватил нож и кинулся на
Меншикова. Меншиков сделал резкий кувырок назад и нож воткнулся в пол.
Петр Первый подбежал и ударил Голицина ногой в челюсть. Голицын тоже
ударил Петра в челюсть. Петр еще раз ударил Голицына в челюсть и в ухо.
Голицын ударил Петра в челюсть в ухо и в живот. Тогда Петр провел серию
ударов по корпусу. Голицын сделал Петру подсечку и попытался напрыгнуть на
него сверху. Петр снизу сильно ударил Голицына по яицам. Голицын согнулся
пополам. Петр схватил Голицина одной рукой за штаны, другой за шиворот и
кинул его на стену, где висели лосиные рога. Голицын наткнулся на рога и
повис, истекая кровью.
Из-под одеяла выскочила царевна Софья, схватила с пола пистолет и с
криками: "Ва-а-ася!" - кинулась на Петра и выстрелила. Пуля просвистела у
царя над ухом, попала в металлический расписной поднос и срикошетила
Голицину в живот. Умирающий князь последний раз дернулся на рогах и затих.
