— Неприлично так обходиться с тенями! — заверещал он. У него на лбу белым был нарисовал знакомый знак.
— Гишш! — выдохнула я, но хватку не ослабила. — Незаконное проникновение. Мне позвонить в Отдел Искажений?
— Ты же знала, что это я! — тонкие, абсолютно сухие, словно и правда сделаны из угля, руки Гишша вцепились мне в запястья. Моё колено давило ему на горло. Он прохрипел: — Иначе ты бы зарезала меня своим ножиком.
— Это кинжал.
— Во тьме можно сплести любое лезвие и наплевать, как оно будет называться, если в следующую секунду окажется у твоего горла.
Гишш прикидывался, и я это знала. Ему выгодно было делать вид, что он бедный, несчастный человек-тень.
— Зачем ты пришел?
— Поблагодарить.
Я ослабила хватку.
— За что?
Я встала. Гишш поднялся во весь рост, а я была высокой, метр восемьдесят, и он был как минимум на голову выше меня, но представлял собой сплошь кожу да кости. Матово-черное тело, которое никогда не потело и поглощало свет. Ребра выпирали, живот впал, как и щеки. Из одежды на Гишше были только черные шорты, он надевал их, только чтобы «выйти в свет». Для людей-теней «выйти в свет» значило нечто совсем другое, чем для всех нас. Он посмотрел на меня черными глазами с белым зрачком. На лбу у него был нарисован крошечный белый квадрат.
— Поблагодарить за то, что не убила Ловошша вчера.
Несмотря на то, что я стояла в одном нижнем белье, Гишш не обращал на это внимания. Людские «светлые» тела не были для них пределом мечтаний. Я надела штаны. Спала всегда в футболке.
— Кто это? Впервые слышу. Уж не про старый барак на строительной площадке компании «Ново» ты говоришь?
— Именно. Ловошш новенький. Он увидел перепалку и так заинтересовался, что решил тебе помочь. Потом в красках рассказал мне про женщину с красным мечом. При всем уважении, но женщину с мечом из баория я знаю только одну.
Шпагой, Гишш. И у меня есть ещё одна. Ты просто ещё не везде за мной подглядел. Люди-тени — самая ненавистная группа людей-искажений. Человек Искаженный — новая версия людей, и не всегда они любимцы публики. Люди-тени знали больше, чем говорили. Видели всё, что не следует видеть. Каждая достаточно темная тень могла иметь черные глаза с белыми зрачками.
Надо было отрезать Ловошшу голову… Нет никаких гарантий, что информация о «развлечениях» Каролины Хаон, дочери Данте Хаон, не станет достоянием общественности. За себя я не переживаю — моя репутация и так дряннее некуда. А то, что я напинала вчера нескольким подросткам, хуже ее не сделает. Тем более один, самый громкий, застрявший между человеком и приматом, вообще должен уже быть под стражей в Бюро Исследования Искажений или коротко — «Бюро».
— Он же ничего не видел, верно, Гишш? — я смерила его взглядом. Гишш не отвернулся, продолжая стоять посреди моей спальни как ни в чем не бывало. Иногда я думаю, что они просто не видят. Чувствуют… Или видят тени?
— Я спрошу у него, что он думает делать с тем, что видел, — кивнул человек-тень. — Хочет ли он продать эту информацию или всё же забыть.
— Ему будет безопаснее забыть, иначе я спущусь к вам, найду его, и он поближе познакомиться с моей шпагой. У тебя всё? Может, свалишь уже туда, откуда пришел?
— Обращайся, если вдруг мы понадобимся, — он поклонился, довольно топорно и нелепо, а потом припал к полу и сполз под кровать. Я шагнула вперед и заглянула — только темный пол, пыль и — о, вот куда запропастился мой второй носок с тигриным рисунком.
Моя клубная рубашка дикой расцветки валялась на кресле-мешке. Я взглянула на неё, припоминая вчерашний шок. Может, это просто свет так упал, что желтый ши-ире показался синим? Меня никак не отпускала эта мысль. Более того, сам ши-ире занимал меня куда больше, чем его носитель. Энид Сардо, горячая блондинка, предпочитающая мужикам камни.
Я наскоро выпила растворимого кофе с остатками сыра, захватила шпагу и выбралась на улицу. Жара. Пирамида должна поглотить это пекло и вернуть нам осень. Я вопреки погоде надела джинсы, футболку и ботинки. С грустью вспомнив вчерашние супер-мягкие босоножки. Но такую ночь я позволяла себе лишь раз в год. Отдаться порыву, музыке и тому, кто мне приглянется в этот вечер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хоть квартиру мне и помог купить Маркус, но на парковочное место в своем крутом доме я пока не заработала, поэтому оставляла машину в соседнем квартале. Трехдверный гибридный хетчбэк в черном цвете, подержанная «Загга», почти убитая прежним владельцем в аварии. Сам он, кстати, не пострадал. Автосалон выкупил её, починил и продал мне по дешевке. Да, я знала, что она может развалиться пополам, но зато цена была приемлема для моего кошелька. Мне нравился этот острый каплевидный корпус и агрессивные передние фары. Правда вот только…
— Ну давай, заводись, — попросила я. Положила руку на грудь, туда, где был мой ши-ире, — не мешай мне ехать на машине, слышишь? Пожалуйста, я не хочу идти пешком, там жара.
Ши-ире были и благом, и злом. Порой из-за них не заводились автомобили, не работали микроволновки или телефоны. Бывало, студенты с ши-ире крушили университетские сети, просто пройдя мимо серверной. А два года назад полиции Пирамиды впервые попался носитель ши-ире, которого не брали пули. Они останавливались, не долетая, и падали на землю. А казалось бы… сто лет назад всё начиналось довольно безобидно. Группа безумных ученых решила перейти с экспериментов над животными к экспериментам на людях, даровав этим счастливчикам кому дополнительное кошачье, а кому собачье тело. Кто же знал, что через столько лет, когда дети начнут рождаться с ши-ире, он эволюционирует…
Машина дрогнула и завелась. А я чуть не закричала от радости и первым делом врубила кондиционер. Мой путь лежал к Маркусу Ньеро. Клан кошек занимал главенствующее положение в Пирамиде и состоял из семи семей. Они не очень любили обращаться к полиции, когда у них случались проблемы, зато любили использовать для этих целей людей, обязанных им жизнью. Меня, например.
Большинство офисов кошачьих семей находилось в башнях «Соратники». Два огромных монолита возвышались над центром Пирамиды. Соединялись башни очень оригинальной скульптурой — из каждого монолита выглядывало лицо из стекла и металла, и они протягивали друг другу руки в дружеском рукопожатии. Внутри этой титанической скульптуры было спрятано четыре переходных тоннеля и небольшая смотровая площадка.
Кошачьи семьи сделали всё, чтобы никто в городе не имел права построить здание выше. Так люди-коты возвысились в Пирамиде. И ничто не делало их лучше других, кроме желтого ши-ире с кошачьим телом. Помогали ли они бродячим кошкам, учитывая, кем являлись? Конечно, нет.
Я заехала на подземную парковку, спустилась на три уровня и только там наконец нашла свободное место. Слишком много людей стало в Пирамиде. Это было похоже на паломничество, но являлось всего-лишь бегством. А ещё обеспечивало в Пирамиде довольно стабильный уровень пробок — максимально высокий.
Новенький лифт быстро и плавно поднял меня с парковки до лобби, где уже толпились строго и дорого одетые люди. Обычно толпились… Теперь в лифт вошел всего один человек. Статный блондин, его волосы были идеально уложены. Голубые ледяные глаза, вытянутое лицо и надменный взгляд. Он был хорош. Да, впрочем, в башнях можно было и не такого насмотреться. Услада для глаз. Блондин был одет в светло-серый костюм-тройку. Он медленно смерил меня взглядом, опустил глаза на шпагу в ножнах, которую я держала в руках. Я отошла в угол, приглашая его присоединиться.
Он шагнул в лифт и нажал на кнопку самого верхнего этажа.
— О, у вас пентхаус? — заметила я. Нет, Энид, заткнись. Но я не могла с собой совладать, я любила подкалывать этих серьезных и дорого одетых людей. А сегодня у меня было на удивление хорошее настроение. Даже учитывая утренний визит Гишша.
Блондин обернулся и пристально посмотрел на меня. Его голубые глаза делали его взгляд немного пьяным, стеклянным.
— Мы раньше не встречались? — спросил он.
