— А теперь, Софушка, распусти волосы.
Отступаю к двери. Какие странные у потенциального босса требования к соискателю — блузку расстегнуть, волосы распустить. Что-то мне подсказывает: от личной секретарши здесь ждут не только кофе по утрам и организации совещаний.
— На какую заработную плату рассчитываешь? — делает ко мне бесшумный шаг. — Софушка?
— На достойную… — пячусь и вжимаюсь спиной к двери.
— Конкретизируй, — расправляет ворот моей блузки. — Рамки достойной оплаты очень размыты.
— Двести тысяч…
Огромная и баснословная сумма для отличницы-провинциалки, которая только окончила университет и получила с десяток отказов на собеседованиях с куда меньшими окладами. Цифра сама сорвалась с языка. Я даже не успела ее обдумать, осознать риски и адекватно оценить свои профессиональные данные.
Я устала от безденежья. Стыдно перед родителями, которые вкладывают в аренду квартирки в спальном районе большую часть. Подушку безопасности, накопленную с повышенной стипендии и подработок с курсовыми, я подъела и за хорошую зарплату я готова работать и на дьявола. Мне бы уже самой помогать родителям. Хочется, чтобы они, например, поехали в отпуск и отдохнули на берегу моря.
— С возможностью увеличения после испытательного срока, — торопливо добавляю я, когда мужчина касается локона на виске.
Раз он позволяет себе сомнительные вольности, то и я буду наглой. Отпугну его завышенными ожиданиями.
— Естественно, — вглядывается в глаза, — но я человек требовательный и ты уже игнорируешь вежливые просьбы. Ты бы на моем месте согласилась взять упрямую девицу… — многозначительно ухмыляется и продолжает, — на должность секретаря?
В желании доказать, что я очень исполнительная девочка, вытягиваю из пучка на голове шпильку. Волосы падают на уши и шею и щекочут кожу. Удивленно моргаю. Какого черта я делаю?
— Что же, Софушка, как я приму решение, тебя уведомят, — возвращается за стол легким и размашистым шагом. — Хорошего дня.
Возмущенно открываю дверь и выхожу в приемную. Вынудил волосы распустить и не взял на работу? Вот подлец! А я почему позволила этому случиться? Слышу приятный и бархатистый тембр и готова выполнить все приказы? Что за помутнение рассудка при виде красивого мужчины?
В приемной у двери сидит длинноногая блондинка в красных туфлях на высокой шпильке и узком черном платье. Разглядывает длинные алые ноготки и скучает, благоухая чем-то сладким и цветочным. Какая красавица! Рядом с ней чувствую себя серой и забитой мышью.
— Я могу уже зайти? — недовольно интересуется у полной женщины за столом.
— Мирон Львович, — тетка нажимает пухлым пальцем на одну из кнопок черного устройства на углу стола, — тут еще барышня ждет.
— Пусть зайдет.
От голоса мужчины мурашки бегут между лопаток. Грудастая блондинка грациозно поднимается и смеривает меня презрительным взглядом. Стушевавшись от стервозного гонора, уступаю дорогу. Тихо стучит по косяку костяшками и входит в кабинет с елейным голоском:
— Мирон Львович?
Глава 2. Принеси, подай, отнеси
Блондинка бесшумно прикрывает дверь, и женщина за секретарским столом закатывает глаза, тоненьким писком пародируя блондинку:
— Мирон Львович?
Прыскаю от смеха и прикрываю рот ладонью. Некрасиво за спиной человека над ним смеяться, и мне становится совестно.
— Господи, да взял бы он уже кого-нибудь, — женщина качает головой и сердито шелестит документами. — Я не подписывалась быть его секретуткой! Я, мать его, кадровик! Вот делать мне нечего, как кофе ему носить!
— Мария Ивановна, — звучит злой голос Мирона из плоской коробочки с кнопками. — Прервите связь.
— Хорошо, — женщина невозмутимо тянет руку к устройству. — Вам кофейка плеснуть?
— Да, будьте так любезны.
Мария Ивановна тыкает на кнопку и корчит в пустоту рожицу.
— Сил никаких нет, — грузно встает и поправляет на полной груди цветастую блузу.
— Вы еще на связи, Мария Ивановна, — раздраженно говорит Мирон Львович.
Женщина хмурится и нажимает на другую кнопку:
— Алё?
Тишина в ответ, и Мария Ивановна разворачивается ко мне:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Все нервы вытрепал. И ведь недоплатит! Точно тебе говорю, зажмет премию.
— Извините, но мне пора, — бочком по стеночке пробираюсь к выходу.
— Погоди, — Мария Ивановна хватает со стола несколько папок и вручает мне. — Занеси в бухгалтерию. Заманалась я уже сегодня бегать туда-сюда, а я женщина пожилая. Ноги болят. Давление скачет. Всё, иди!
Повелительно машет рукой, и я растерянно выхожу из приемной. А где, собственно, бухгалтерия? Спускаюсь в главный зал офиса — открытое пространство островками столов, которые разделены между собой перегородками.
— Извините, — подхожу к пожилому мужчине с толстыми роговыми очками на носу, — а где бухгалтерия?
— За авансом? — поднимает на меня мутный взгляд. — Не дадут. Мне от ворот поворот дали. Змеи подколодные!
— Ты на прошлой неделе брал аванс, Гриш, — к нам на скрипучем кресле разворачивается тощая женщина с глубокой морщиной на лбу. — У тебя там от зарплаты с гулькин нос осталось.
— И что? Вот пусть половину гулькиного носа и дадут! Мне очень надо!
Женщина указывает рукой на дверь в углу офиса, и торопливо семеню мимо столов. Мужчины и женщины углублены в работу и громко клацают мышками. На экранах — чертежи, в которых я ничего не понимаю.
— Алексей! Почему у тебя трубы без уклона?! Говно нахер из унитазов полезет! — громогласно орет толстый мужик в полосатой рубашке и бросает на стол испуганному парню с рябым листом кипу бумаг. — Я же тебя самого потом приведу и заставлю откачивать дерьмо! Тебя, черт дери, чему в институте учили?!
— Да особо ничему и не учили, — Алексей втягивает голову в плечи. — Та еще шарашка.
— Переделывай! — бьет кулаком по столу. — Щенок!
Алексей вздыхает, и я скромно стучу по двери. Не дождавшись ответа, вхожу в светлый кабинет, где три дамы средних лет с жуткой химией на голове распивают чай с тортиком.
— Вот, — протягиваю женщине с рыжими мелкими кудряшками, — просили передать.
Отхлебывает чай, отставляет чашку в сторону и принимает папки. Хочу уйти, но женщина поднимает руку, пресекая мой побег. Внимательно перелистывает документы, причмокивает и вытирает губы салфеткой.
— Лен, дай отчеты за квартал, — прячет папки в ящики низенькой тумбочки.
Женщина с выбеленной паклей на макушке через стол протягивает синюю папку, которая через секунду оказывается у меня в руках.
— Отнеси.
— Кому? — удивленно хлопаю ресницами.
— Машке, — Лена отправляет ложку со взбитыми сливками в рот.
— Тортика не желаешь? — спрашивает женщина с иссиня-черными и короткими завитками на голове.
Похожи на трех ведьм. Потасканных жизнью и заботами.
— Нет, спасибо, — перевожу взгляд на папку в руках. — Но я ведь…
— Тогда иди, чего встала? — фыркает Лена. — Не мешай работать. Стоит! Рот открыла!
Действительно. Выхожу и вздыхаю. С порядком здесь явные проблемы. Незнакомую девицу гоняют из кабинета в кабинет с важными документами. А вдруг я возьму и сбегу?
Возвращаюсь в приемную и сталкиваюсь на пороге с грудастой и блондинистой соискательницей работы личного секретаря. Опять уступаю ей дорогу, и та встряхнув шелковистыми локонами горделиво удаляется.
— Ля, какая цаца, — Мария Ивановна подпирает лицо рукой. — Споткнется ведь на своих каблучищах и ноги все переломает.
Кладу папку на стол, и пока женщина не опомнилась, вылетаю из приемной и убегаю. Задержусь на пару секунд, и меня опять куда-нибудь погонят с очередными бумажками, а я тут даже не работаю.
— Эй!
Загнанно оборачиваюсь на Марию Ивановну, которая выглядывает из приемной.
— Слушай, сбегай вниз, милая. Курьер, кусок идиота, не дозвонился и оставил почтовый пакет у администратора. Новенький и тупой. Понаберут дурачков и довольные.
— Но я же…
— Иди! Вдруг что-то важное! — округляет глаза. — Он даже не сказал, от кого и что принес!
