– Ну как, доктор?
– Будет жить! – ответил мужественный усталый голос. – Ее счастье, что перед тем, как затянуться, она забыла зажечь сигарету!
Уважаемый господин Никологорский! Могу заверить – ваша теория в надежных руках. Несмотря на противодействие окружающих, мы все свободное от тренировок время не вылезаем из ниспадающей одежды, и результат не замедлил сказаться: торговля наркотиками у нас в группе уменьшилась в два раза, а убийства и грабежи почти совсем прекратились. Вашу статью мы выучили наизусть, потому что все время цитируем ее милиции и всем остальным, кто интересуется нашим странным видом.
Но мы не остановились только на освоении ниспадающей одежды! Вы пишете, что одна из главных бед современных женщин – неумение готовить. Поверив на слово маститому ученому, мы принялись учиться готовить помимо обычных, уже порядком поднадоевших блюд, более экзотические – и пробовать их на нашем тренере. Большое вам спасибо, господин Никологорский! Раньше наш тренер имел такую весовую категорию, что его при малейшем сквозняке сдувало с татами, а теперь он с трудом протискивается боком в дверь и больше не возглавляет регулярные кроссы, заставляя нас бежать по самому длинному маршруту…
И все же, при всем уважении, осмелюсь поставить под сомнение некоторые идеи господина Никологорского о пагубности влияния мужских видов спорта на женщин.
Скажу о себе. Я с детства отличалась очень слабым здоровьем, в школу и из нее добиралась на инвалидной коляске. А теперь я хожу в секцию ногами, а обратно меня обычно бесплатно привозят на «скорой помощи». Я очень окрепла и поздоровела с тех пор, как начала заниматься дзю-до.
К тому же этот вид спорта часто помогает мне в повседневной жизни. Например, недавно, садясь в автобус в «час пик», я нажала чуть-чуть сильнее, чем требовалось, – а когда автобус снова поставили на колеса, пассажиры в едином порыве уступили мне место, и я ехала в салоне совсем одна.
Дзю-до помогло мне и в учебе. Раньше я училась с тройки на двойку, а теперь преподаватели ставят мне пятерки, хотя почти не вызывают отвечать. Даже ректор института стал ко мне лучше относиться. Прежде он все время придирался по пустякам, ворчал из-за моих «хвостов» и норовил лишить стипендии, а теперь, стоит мне встать в стойку «шизантай»[1] и сказать что-нибудь по-японски – и он расцветает такой улыбкой, что я сразу вижу, как ему нравлюсь.
Я уж не говорю про эмоциональную и физическую разрядку, которую дает этот вид спорта! Присоедините к нашей Ольге Алексеевой, когда она разминается, динамо-машину: она же обеспечит электричеством весь город!
Словом, я очень надеюсь, что господин Никологорский изменит свое мнение о дзю-до и дзюдоистках, если побывает у нас на тренировке. Мы покажем ему свои любимые приемы и накормим фирменными блюдами, среди которых имеются такие кулинарные шедевры, как мясное блюдо «уке[2] слабопрожареный с кровью» и борщ «иппон»[3]. С нетерпением ждем уважаемого психолога, женофила и людоведа в санкт-петербургском клубе «Взлет!»
По поручению группы дзюдоисток – Анна Овчинникова.
Синяя Пашечка
(По мотивам пародии Александра Иванова «Красная Пашечка»)
Был чудесный зимний вечер (минус тридцать градусов на солнце), когда Пашечка с трудом натянула кеды на гипс и, тяжело опираясь на костыли, выбежала из секции дзю-до.
Она страдала ущемлением спинномозгового нерва, остеомиелитом, сотрясением мозга и растяжением связок голеностопного сустава и бежала поэтому с трудом. Все называли ее Синей Пашечкой из-за многочисленных синяков, покрывавших ее тело с ног до головы.
– Ну как ты? – спросила она у своей соседки, когда они одолели первые семьдесят пять сантиметров.
– Пока ничего! – ответила та, бодро обгоняя все неподвижные предметы.
Она хитрила. На прошлой тренировке, играя в регби, она оказалась в центре свалки и сломала себе руки, ноги, шею и позвоночник, поэтому бежать ей было тяжелее, чем всегда.
– Держись! – подбодрила Пашечка, изо всех сил работая костылями. – Сегодня – юниор, а завтра – олимпиец!
Не прошло и трех часов, как Пашечка во главе геройской группы дзюдоисток финишировала у дверей клуба «Взлет».
Переодевшись в кимоно и преодолев пятнадцать лестничных ступенек за рекордные двадцать минут, Пашечка со скрипом поклонилась и вступила на татами.
В центре татами повстречался ей Владимир Иванович Спиров, тренер ее группы – золотые руки – бросавший безболезненно и мгновенно.
– Ноги мыла? – спросил он.
Пашечка слабо улыбнулась. Жить ей оставалось считанные секунды.
– Сейчас помою… – прошептала она.
– Поздно, – сказал тренер и сделал свой коронный прием «осотогари».
– Отхват?… – спросила Пашечка, с трудом приподняв голову над татами.
– Он, – подтвердил тренер и пошел за аптечкой.
Спустя полчаса, поднявшись на ноги, Пашечка приступила к разминке.
Делая «колесо», она запуталась в костылях и потеряла вставную челюсть, очки, парик, протез и слуховой аппарат.
– Головой надо работать! – мрачно сказал тренер, глядя, как она ползает на четвереньках и собирает свое имущество. – Тогда все получится. Это же очень просто!.. Борьба в стойке четыре минуты! – объявил он, помогая Пашечке встать на костыли.
Пашечка вздохнула и отошла.
Она страдала амнезией слухового нерва с тех пор, как на прошлой неделе ее бросили через бедро без подстраховки, и не расслышала поэтому команду «Хаджиме!»[4] Ее противница страдала дисторсией, смещением коленной чашечки, гематомой головы и анкилозом – но бросала быстро и далеко.
Спустя полминуты тренер снял Пашечку со шведской стенки, на которой та повисла, сделал ей искусственное дыхание и снова поставил в стойку «шизантай».
– Не бойтесь падать! – наставительно произнес он. – Дайте противнику почувствовать бросок!..
Пашечка дала.
– Иппон! – объявил Владимир Иванович, привычно поднося к носу Пашечки склянку с нашатырным спиртом.
Пашечка счастливо улыбалась, ничего не видя и не слыша, и только выбивала желтой пяткой по татами мелодию песни «Физкульт-ура, ура, ура, будь готов!»
– Борьба в партере! – объявил тренер.
Пашечка радостно вздохнула – значит, вставать уже не придется. В следующий миг на нее обрушилась противница и попыталась провести болевой прием «рычаг локтя». Пашечка хитро улыбнулась – вместо этой руки у нее уже третий месяц был протез, поэтому болевые приемы были ей не страшны. Ее соперница страдала сколиозом, инфарктом и ущемлением лучевого нерва, потому после каждого приема подолгу отдыхала.
– Двигаться надо быстрее! – негодующе воскликнул тренер. – Движение полезно во всех его видах. Лучшая оборона – это нападение!
– Дзю ёку го-о сэй суру!!![5] – раздался издалека вопль Пашечкиной подруги.
Месяц назад после сильного удара о татами эта девочка начисто забыла русский язык и с тех пор разговаривала только по-японски, приводя в ужас родителей и учителей.
Вдохновленная этим боевым кличем, Пашечка оставила в объятиях соперницы свой протез и другой рукой сделала удушающий прием.
– Победа!.. – счастливо прошептала она, теряя сознание.
– Видите, как все просто! – подытожил Владимир Иванович, со сноровкой опытного реаниматора приводя в чувство Пашечку и ее партнершу. – А теперь встали и попрыгали!
Цепляясь за стенку, Пашечка поднялась на ноги.
– Делаем растяжку! – объявил тренер, и Пашечка, выпустив стенку, растянулась ничком на татами.
Последнее, что она увидела, были чьи-то дергающиеся перед ее лицом ноги с явными признаками недавних переломов и жизнерадостный лозунг на стене:
«СПОРТ – ЗДОРОВЬЕ МИЛЛИОНОВ!»
Ингредиент второй, институтский
Нижеследующее было написано под впечатлением изучения трудов Фридриха Энгельса. В стране вовсю шла перестройка, низвергались старые идолы и водружались новые, а в Московском историко-архивном институте, где я училась, учебники писались в лучших брежневских традициях, и изучение классиков марксизма-ленинизма грозило студентам размягчением мозга или буйным безумием. В числе трудов упомянутых классиков мне пришлось штудировать труд Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», чтобы написать по нему курсовую. Я была не согласна с Энгельсом по многим ключевым вопросам. С моей точки зрения, не труд сделал из обезьяны человека, а, наоборот, лень – вкупе с любопытством и умением делать «все, как не у людей». Чтобы уберечь мозги от закипания, я начала набрасывать свои тезисы – и опомнилась лишь к двадцатой главе, могучим усилием воли удержавшись от написания двадцать первой.
Краткий курс предыстории человека
1. О том, как обезьяна впервые прошлась на двух ногах
Всю ночь вокруг дуба, на котором расположилась стая, с треском падали деревья. Ночка выдалась бурной, но Вожак не открывал глаз, не сомневаясь в прочности дерева, собственноручно выбранного для ночевки. К тому же у него было самое удобное и безопасное место в уютной развилке, и он продолжал храпеть, сжимая в объятьях аппетитную самочку, даже когда упавший рядом дуб смахнул с ветки одного из членов стаи (его не досчитались только утром). Подчиненные Вожака тоже привыкли относиться к подобным неприятностям философски и во всем брали пример со своего шефа – хвала Дарвину, ночь прошла спокойно.
