Никогда еще ему не доводилось дрожать так долго и так сильно, как сейчас. Оказывается, это непросто. Проведя ночь в обнимку со стволом дерева, Феникс вынырнул из обрывочных снов с мучительной болью во всех мышцах.
Мало того, что промерз до костей, так теперь еще и дрожать больно!
Мальчик брел наугад по бескрайнему лесу. Кругом, куда ни кинь взгляд — все одно и то же.
Похищение, долгое противостояние с незримым врагом, тяготы плена, физические и психологические лишения, бегство, чуть было не закончившееся гибелью на дне реки, — все эти испытания подкосили мальчика, вконец измотали его тело и, судя по всему, и разум.
Теперь он только и мог, что отупело переставлять ноги, спотыкаясь и ни о чем не думая.
Какие там книги он когда-то читал о детях, которым удалось выжить в лесах? «Топорик» — там мальчик продержался в глуши несколько недель, без всякой подмоги.
Да, но у него-то был… ну да, топорик.
Феникс с досадой пнул гнилой пень. Тот треснул, в щели копошился клубок жирных белых личинок.
Медведи едят личинок.
Да и люди тоже. Вон, во всяких идиотских телепередачах сколько раз показывали.
Феникс присмотрелся к трещине. В гнилой древесине ползали, копошились и извивались десятки белесых толстых личинок…
От одного их вида мальчика замутило.
Нет. Ничего не получится.
Феникс отступил, но споткнулся и упал на колени. Голод, холод и усталость неумолимо брали свое. По щекам мальчика покатились слезы. Ну и пусть. Они хотя бы теплые.
Плакал он долго. А когда отплакался и вытер глаза, увидел на земле тонкую палочку. Самый обычный прутик.
Что-то такое он видел по телевизору… еще какая-то передача, про природу. Шимпанзе и термиты…
Закоченевший мозг Феникса потихоньку оттаивал.
«Я должен выбраться сам и привести помощь остальным. Для этого необходимо хоть что-то съесть».
Подобрав веточку, мальчик пожевал ее кончик, пока тот не размочалился и не стал напоминать метелочку крошечной ведьмы.
Феникс засунул эту метелочку в трещину на пне, немного подождал и вытащил.
К размочалившимся волокнам прилипли три славненькие жирные личинки. «По вкусу — как курятина», — пообещал себе мальчик.
Он вздохнул, крепко зажмурился и открыл рот.
* * *
Эван недоуменно таращился на экран компьютера. «Ерунда какая-то!»
Недавно он обратился к оперативникам всемирной агентурной сети Кэхиллов с призывом отыскать внедрившегося вражеского шпиона. Никто, ни один человек не мог сейчас быть вне подозрений. Ни Эми, ни Дэн, ни он сам.
Наконец пришли результаты — вот Эван теперь и сидел, не веря собственным глазам.
«Ничего себе! Надо как-то проверить! Но как? Прежде чем рассказывать Эми, я должен удостовериться — на сто процентов. Нет, даже на сто десять!»
По спине ползли мурашки. Отбросив все этические соображения, Эван решительно включил компьютер главного подозреваемого.
С чего начать? Самый очевидный выбор — письма и документы. Пожалуй, даже — слишком очевидный… самый напрашивающийся.
Эван перебирал мышкой иконки на экране.
Музыка… календарь… блокнот… фотографии…
Фотографии! Одно изображение стоит тысячи слов.
Он решительно выбрал эту иконку и через несколько секунд наткнулся на тщательно запароленный файл. Подобрать пароль оказалось минутным делом. «Ха! Не надо использовать для защиты файла имена родных и близких! Их слишком легко отгадать».
Файл открылся. Эван недоуменно сморщил лоб.
Внутри оказалось несколько копий одной и той же фотографии Нелли — той самой, которую прислали Весперы, с ящерицей. Совершенно одинаковые.
Эван склонился поближе к экрану.
— Что за черт? — вслух подивился он.
Да, совершенно одинаковые копии, если не считать одной детали: ящерицы разные.
Зеленая ящерица. Бурая. Пятнистая. Полосатая. Пучеглазая… Не оставалось ни малейших сомнений: фотографии редактировали. Ящерицу с первоначального снимка поочередно заменяли другими. На последних четырех фотографиях красовалась одна и та же ящерица, только чуть разного размера и в чуть разных позах.
«Ящерица тегу из Аргентины! Шинейд ведь именно так и сказала».
Эван откинулся на спинку стула, глотая воздух и отчаянно борясь с подступившей к горлу дурнотой.
«Южная Америка — там, где Иан. Нам пытались внушить, что это он во всем виноват!»
Шинейд.
Лучшая подруга Эми.
Та, что знала все — все! — о действиях и планах Кэхиллов. Сколько вреда она способна причинить…
Вскочив на ноги, Эван бросился прочь из комнаты, взбежал по лестнице, вихрем промчался по коридору, ударом плеча распахнул дверь в спальню и включил свет.
Выдвинутые ящики, открытые дверцы шкафов, разбросанная по полу одежда — все приметы торопливых сборов.
Он опоздал.
Шинейд сбежала.
Эван кинулся обратно, в командный пункт, на бегу врезавшись в косяк двери. Скорее, скорее!
Необходимо сообщить Эми, что Шинейд — вражеский агент. Если Шинейд успеет первой…
Сердце Эвана неистово билось.
Эми грозила чудовищная опасность!
Глава 3
Дэн, Эми и Аттикус пораженно уставились на Джейка.
— Какой такой Войнич? — спросил Дэн.
— А восемь-ноль-четыре что такое? — почти одновременно с ним выпалила Эми.
— Старинная рукопись, — ответил Джейк. — Из библиотеки Бейнеке в Йеле. Она числится в их коллекции под номером четыреста восемь. Понятия не имею, что означает семьдесят четыре.
— Откуда ты вообще это знаешь? — поразился Аттикус.
Джейк тяжело привалился к спинке сиденья.
— От мамы, — негромко ответил он.
— Твоя мама имела какое-то отношение к Войничу? — удивилась Эми.
Джейк недовольно покосился на нее.
«Что за манера переспрашивать каждое слово?»
— Профессиональный интерес, — с преувеличенным терпением ответил он. — В круг маминых исследований входили и античность, и Средневековье. Она вообще любила всякую старину. Больше вопросов нет?
Эми насмешливо вскинула руки, словно сдаваясь:
— Прости, что спросила.
Джек повернулся к остальным:
— Устраивайтесь поудобнее. Долгая история. — Он вздохнул и начал: — Мама всегда занималась уймой разных проектов одновременно. Но над чем бы она ни работала, неизменно возвращалась к Войничу. Очень много мне о нем говорила.
— Погоди-ка, — встрепенулся Аттикус. — А мне вот — никогда.
Джейк умолк.
— Когда она только взялась за эту тему, — наконец отозвался он, — ты был еще совсем маленьким. А потом… ну, потом это стало нашей с ней общей тайной. Чем-то особенным, только для нас с ней. — Он снова помолчал. — Знаешь, она старалась дать мне понять, что я для нее родной сын, хоть по рождению и не родной…
Голос его оборвался.
Астрид приходилась ему мачехой. Родная его мать — первая жена отца — умерла, когда Джейку исполнился год. Через два года отец женился снова. Джейк не помнил и не знал иной матери, кроме Астрид.
Прошел уже год, как она умерла. Боль стала чуть глуше, но никуда не делась. Эта боль останется с ним навсегда.
— Клево, — откликнулся Аттикус.
Джейк благодарно кивнул брату и взял у Дэна лэптоп.
— Итак, рукопись Войнича. Это целая книга — не помню точно, но больше двухсот страниц. И очень древняя.
— Насколько именно? — уточнила Эми.
— Долгое время никто толком не знал, — ответил Джейк. — Книготорговец по фамилии Войнич — отсюда рукопись и получила свое название — нашел ее в итальянском монастыре. Кажется, в тысяча девятьсот двенадцатом году. Он выкупил ее у монахов. С тех пор и начинаются всевозможные теории и домыслы. Чего только не говорили: рукопись тринадцатого века, нет, восемнадцатого, нет, вообще современная подделка. А несколько лет назад в Бейнеке провели радиоуглеродный анализ. И бумага, и чернила оказались пятнадцатого века, что доказывает…
— Что это не подделка, — перебил Дэн.
— Не совсем, — возразил Джейк. — В принципе по-настоящему дотошный фальсификатор мог бы раздобыть где-нибудь старинный пергамент и чернила. Но исследователи считают, это не тот случай.
— А что за документ-то? — поинтересовалась Эми. — Что там говорится?
Джейк фыркнул:
— В том-то и загвоздка.
Он объяснил, что рукопись Войнича написана на неизвестном языке, который нигде больше не встречается.
— Манускрипт до сих пор не расшифрован. — Джейк проворно набрал что-то на компьютере. — Йель получает столько запросов на разрешение ознакомиться с рукописью, что сотрудники отвечать не успевают. Поэтому книгу оцифровали, и теперь любой может изучать ее онлайн.
На экране раскрылось изображение одной из страниц рукописи.
— Смотрите. — Джейк развернул лэптоп к спутникам.
— А если это код? — предположил Дэн. — Вот так посмотришь — кажется, будто можно расшифровать. В смысле — не тебе самому, но наверняка кому-нибудь это вполне по силам.
