Предавшіе себя всецѣло водительству истиннаго старца испытываютъ особое чувство радости и свободы о Господѣ. Это лично на себѣ испыталъ, пишугцій эти строки. Старецъ — непосредственный проводникъ воли Божіей. Общеніе же съ Богомъ всегда сопряжено съ чувствомъ духовной свободы, радости и неописуемаго мира въ душѣ. Напротивъ того, лжестарецъ заслоняетъ собою Бога, ставя на мѣсто воли Божіей свою волю, что сопряжено съ чувствомъ рабства, угнетенности и, почти всегда, унынія. Мало того, всецѣлое преклоненіе ученика предъ лжестарцемъ вытравливаеть въ немъ личность, хоронить волю, извращаетъ чувство справедливости и правды и, такимъ образомъ, отучаетъ его сознаніе оть отвѣтственности за свои дѣйствія.
О лжестарчествѣ преосвященный Игнатій Брянчаниновъ говоритъ такъ: «Страшное дѣло принять обязанности (старчество), которыя можно исполнить только по повѣленію Св. Духа, между тѣмъ, какъ общеніе съ сатаною еще не расторгнуто и сосудъ не перестаетъ оскверняться дѣйствіями сатаны (т. е. еще не достигнуто безстрастіе). Ужасно такое лицемѣрство и лицедѣйство. Гибельно оно для себя и для ближнихъ, преступно оно передъ Богомъ, богохульно» 'Соч. Еп. Игнатія Брянч., томъ IV, СПБ, 1867 г., стр. 94).
Лжестарчество вызываетъ гипнозъ идей. И т. к. въ основѣ лежитъ ложная идея — эта идея вызываетъ духовное ослѣпленіе. Когда ложная идея застилаетъ реальность, то никакіе доводы больше не принимаются, т. к. натыкаются на idée fixe, которая считается незыблемой аксіомой.
Человѣкъ движется впередъ, какъ сомнамбула, пока не ударится лбомъ о стЬну. Онъ разбиваетъ голову себѣ и зачастую тЬмъ, кто съ нимъ связанъ. Подобная катастрофа постигаетъ приверженцевъ лжестарчества. Оттого среди нихъ такъ часты случаи самоубійствъ и всякаго рода отчаянія. Отчаяніе есть первый симптомъ того, что человѣкъ болѣнъ духовной болѣзнью, которую мы именуемъ «гипнозъ идей». Отчаяніе — это неизбѣжный результатъ крушенія тѣхъ построеній, которыя созданы на ложномъ основаніи. Отчаяніе есть осязательное доказательство тому, что человѣкъ попалъ въ заколдованный кругь, имъ самимъ же созданный, благодаря невѣрнымъ, ложнымъ предпосылками Отецъ же лжи есть діаволъ.
Такая трагедія постигаетъ приверженцевъ лжестарца. Поэтому лжестарчество есть явленіе антихристіанское, ведущее къ поіубленію душъ. Когда истинные старцы, можно сказать, отсутствуютъ, люди жаждущіе найти себѣ духовную опору, выбираютъ какое либо духовное лицо имъ почему–либо симпатичное и говорятъ: «я отношусь къ нему, какъ къ старцу». Если духовникъ окажется трезвымъ, духовно честнымъ, онъ рѣзко отстранитъ такое отношеніе. Но сколько такихъ, которые охотно попадаются въ сѣти, имъ разставляемыя. Ибо это «лицедѣйство» по выраженію еп. Игнатія Брянчанинова, ведетъ самозваннаго старца къ духовной смерти. Онъ самъ теряетъ почву подъ ногами и идетъ уже кривыми путями, растерявъ все то, что собиралъ и пріобрѣталъ за всю прошлую жизнь.
Истинное отношеніе старца къ ученику именуется въ аскетикѣ духовнымъ таинствомъ, оно находится подъ водительствомъ Духа Святаго. Всякія же поддѣлки и фальцификаціи — суть явленія съ лѣвой стороны. Если первое ведетъ къ жизни, то второе, если человѣкъ вовремя не опомнится, то ввергнетъ его въ полное разстройство духовной жизни, имѣюіщей концомъ всякаго рода катастрофы.
Вліяніе старчества далеко распространялось за предѣлами стЬнъ монастыря. Старцы духовно окормляли не только иноковъ, но и мірянъ. Обладая даромъ прозорливости, они, какъ уже было выше сказано, всѣхъ назидали, увѣщавали и утѣшали (1 Кор. XIV, 1,3), исцѣляли отъ болѣзней душевныхъ и тѣлесныхъ, предостерегали отъ опасностей, указывали путь жизни, открывая волю Божію.
Такимъ образомъ старчество есть пророческое служеніе.
Нельзя отнести къ старчеству и другое, наблюдаемое послѣднее время въ монастыряхъ: это установленіе такъ называемыхъ «монастырскихъ старцевъ», которымъ поручается чисто внѣшнее руководство первоначальными и обученіе ихъ монастырскимъ обычаямъ и послушаніямъ. Но здѣсь не подразумѣвается наставленіе о внутренней брани или благодатное руководство братіями.
Въ трудѣ проф. Малинина «Старецъ Филоѳей» мы находимъ цѣлый рядъ примѣровъ употребленія слова «старецъ» въ различныхъ значеніяхъ по письменнымъ памятникамъ 15 и 16 вѣковъ.
Такъ слово «старецъ» обозначало:
1) вообще престарѣлаго инока независимо отъ его іерархическаго положенія въ средѣ братства монастыря въ противовѣсъ мірскому человѣку (грамота 1543 г. Арх. Ѳеодосія въ Псковско–Печерскій монѵ а также въ актахъ).
2) иногда подъ «старцемъ» разумѣется монахъ, не имѣющій никакой степени священства, и въ этомъ случаѣ «старецъ» противополагается игумену, священнику и дьякону (грамота В. К. Василія Іоан. отъ 1533 г.).
3) въ нѣкоторыхъ многолюдныхъ монастыряхъ со временемъ выдѣлялись «старцы соборные», принимавшіе участіе въ управленіи дѣлами монастыря вмѣстѣ съ игуменомъ, келаремъ и казначеемъ (уставная грамота Соловецкаго мон. отъ 1548 г. и др.)
4) «старцемъ» называется тотъ, кому поручено духовное руководство новоначальнаго или падшаго инока (грамота 1543 г. арх. Ѳеодосія).
5) эти старцы–руководители обыкновенно выбирались изъ лицъ высокой нравственной жизни, назывались иногда «духовными старцами». Они пользовались болынимъ почетомъ и считались кандидатами не только на должности монастырскія, но даже въ митрополиты. Имѣло значеніе, конечно, и прежнее соціальное положеніе инока въ міру. Защищая монастырскую недвижимость, Іосифъ Волоцкій писалъ: «Аще у монастырей селъ не будетъ, како честному и благоразумному человѣку постричися, и аще не будетъ честныхъ старцевъ, отколѣ взять на митрополію, или архіепископа, или епископа. А коли не будетъ «честныхъ старцевъ» и благородныхъ, то будетъ вѣрѣ поколебаніе.»
6) въ значеніи наставника, руководителя старцемъ является и игуменъ монастыря. Вотъ, напримѣръ, древняя тріодь Волоколамскаго монастыря съ надписью: «Тріодь постная, письмо самаго отца нашего преподобнаго старца Іосифа Чудотворца».
Наконецъ, прибавимъ отъ себя, слово «старецъ», какъ раньше, такъ и теперь можетъ быть отнесено ко всякому монаху. Всякій монахъ, какъ таковой есть ίερόν или καΛούγερας т. е. «старец». Славане это наименованіе употребляли буквально: «калугеръ» или переводили: «старецъ».
Но всѣ эти понятія, вкладываемыя въ слово «старецъ», не соотвѣтствуютъ тому понятію старцаха–ризматика, которое является предметомъ нашего изслѣдованія. Также и самъ старецъ Филоѳей не относится къ послѣднему типу — это обыкновенный учительный старецъ, не одаренный особыми харизмами (Малининъ. «Старецъ Филоѳей». Кіевъ, 1901).
Съ самаго своего возникновенія, монашество ставило себѣ цѣлью достиженіе безстрастія. Вся аскетическая литература говоритъ о психологическихъ законахъ, по которымъ протекаетъ жизнь души, указываешь пути очигценія отъ страстей, разрабатываетъ методы къ достиженію безстрастія, говоритъ о немъ и связаннымъ съ нимъ безмолвіемъ и Богосозерцаніемъ. Создается цѣлая наука о душѣ, и возникаетъ цѣлое Исихастическое Богословіе. Новоначальный монахъ самостоятельно не въ состояніи разобраться во всемъ этомъ огромномъ матеріалѣ. На пути къ безстрастію долженъ быть руководитель, учитель–старецъ, самъ прошедшій эту школу и достигшій уже безстрастія.
Обратимся теперь къ историческому изслѣдованію происхожденія современнаго духовничества и его связь съ древне–монастырскимъ старчествомъ, которое производить проф. С. И. Смирновъ въ своемъ трудѣ «Древне–Русскій Духовникъ». Этотъ трудъ помогаетъ намъ, съ одной стороны, раскрыть понятіе старчества, а съ другой уяснить современное состояніе духовенства, его происхожденіе, а также взаимоотношеніе и границы этихъ двухъ институтовъ Церкви.
Проф. Смирновъ, въ своей магистерской диссертаціи «Духовный отецъ въ древней Восточной Церкви» указываетъ, что «харизматическія явленія первыхъ вѣковъ христіанства повторились среди древняго монашества, что старцы были носителями этихъ харизмъ — особыхъ даровъ Св. Духа, подаваемымъ человѣку непосредственно отъ Бога по личной заслугѣ». «Духовные писатели устанавливаютъ чрезвычайно высокую точку зрѣнія на монашество. Подвижникъ въ идеалѣ, есть существо богоносное, духоносное, богъ. Какъ таковой онъ получаетъ духовныя дарованія, изліяніями которыхъ отличались первыя времена христіанства. Дары пророчества, изгнаніе бѣсовъ, исцѣленія болѣзней и воскрешенія мертвыхъ не являются исключительными. Они обнаруживаютъ только нормальную степень духовнаго возраста инока». «Тайная исповѣдь и духовническое врачеваніе разсматривались тоже, какъ благодатный даръ, «разсужденія духовомъ» (1 Кор. XII, 10). Онъ не связывался съ іерархической степенью епископа и пресвитера, а былъ пріобретаемъ постриженіемъ въ схиму» Смирновъ.
