Судья Вулси попросил двух свидетелей, чьи сексуальные инстинкты он посчитал соответствующими среднему уровню, прочесть книгу. Они это сделали. "Мне было интересно выяснить, – объяснил судья, – что чтение "Улисса" целиком, как, собственно, и полагается читать книгу, не возбуждает ни эротических, ни похотливых мыслей, это мощное трагическое исследование внутреннего мира мужчины и женщины".
Новую интерпретацию закона дал судья Август Хэнд: "Является ли разжигание похоти главным результатом чтения книги в целом? Следует учитывать соотношение между вызывающими возражение эпизодами и произведением в целом, а также оценки признанных критиков".
Этот удар по цензорам стал предвестником гибели сурового закона в США, хотя в некоторых штатах его применяли до конца пятидесятых годов.
Однако потребовалось четверть века, чтобы новая революционная концепция стала частью английского законодательства.
Первый бой был дан в 1954 году, когда суд рассматривал дело о "Бабнике", романе американского писателя Стенли Кауфмана, изданном в США под названием "Туго натянутый канат". Привлеченные к суду английские издатели решили предстать перед судьей и присяжными. Судья Джастис Стейбл для начала отправил присяжных по домам и прочитал книгу от корки до корки. "Не останавливайтесь на аморальных "ударных" местах, но читайте всю книгу", – предложил он потом жюри.
В своем обращении к присяжным судья подчеркнул, что они должны учитывать только современные стандарты, и добавил, что их приговор будет иметь большое значение для определения границы между свободой и разрешительной практикой. Он предупредил: "Я думаю, что в этом суде найдутся порядочные мужчина или женщина, верящие всем сердцем, что порнография – грязная мерзость, которую следует истреблять. Такие книги – не литература. В них нет содержания, вдохновения, мысли, в них вообще ничего нет. Это просто пыль, от которой следует избавиться. Но если мы, борясь за здоровье общества, раздвинем рамки закона слишком широко, не качнется ли маятник в другую сторону слишком сильно?" Присяжные, девять мужчин и три женщины, признали правоту защиты, разрешив тем самым публикацию книги.
Воодушевленное общественное мнение приветствовало решение судьи как важнейшую победу закона о непристойности после решения судьи Кокберна в хиклинском деле, хотя Джастис Стейбл всего лишь указал на необходимость применения современных, а не викторианских стандартов.
Настоящие серьезные перемены произошли пятью годами позже, в 1959-м, после выхода Акта о непристойных публикациях. Он был компромиссом, но не противоречил позиции Стейбла. Усиливая, с одной стороны, позицию властей в борьбе с "жесткой" порнографией, с другой, он вводил в действие совершенно новый тест на непристойность.
Теперь ни одна публикация не могла быть признана непристойной, если ее действие "в целом" не было направлено на "растление тех, кто при соответствующих обстоятельствах мог прочитать, услышать или увидеть то, что в ней содержалось".
Защищая интересы нации, образования, литературы и искусства, впредь следовало учитывать мнение литературных экспертов о достоинствах обсуждаемого произведения.
Глава 2
Прежде чем изменилось законодательство, в Англии и в США состоялись процессы против авторов, издателей и полиграфистов. Так, в 1877 году в Лондоне депутат парламента Чарльз Брэдли и Анна Безант были оштрафованы на 100 фунтов каждый и приговорены к шестимесячному заключению за публикацию памфлета о контроле над рождаемостью, который сегодня признали бы совершенно невинным. Одиннадцатью годами позже, снова в Лондоне, Генри Вайзтелли был оштрафован на 100 фунтов и посажен на двенадцать месяцев в тюрьму за издание английского перевода романа Эмиля Золя "Земля". Дело было возбуждено депутатом парламента от либералов, который объявил в палате общин, будто "верит, что ничего хуже не выходило из-под пера человека". (Особенно депутата расстроило то место в книге – и его поддержало жюри присяжных, – где описывалось, как доярка на ферме подводит корову к быку!) Вскорости Вайзтелли переиздал книгу с некоторыми изменениями, но и они не удовлетворили власти.
На сей раз его посадили в тюрьму на три месяца.
В 1898 году предстал перед судом и был обвинен книгопродавец, купивший экземпляр "Сексуальных извращений" Хэвлока Эллиса, первый том знаменитых "Очерков по физиологии секса". Мировой судья отозвался о книге как о "грязной, претенциозной и фальшивой", хотя ее приветствовала медицинская и научная общественность Европы (которой она и была главным образом адресована). Боясь преследования, Эллис был вынужден покинуть на время страну и печатать остальные тома своего труда в Соединенных Штатах.
Как далеко невежественная бюрократия может зайти в "охоте за ведьмами" (читай – за порнографией), видно по знаменитой истории с британской таможней, арестовавшей книгу, озаглавленную "Грабеж вокруг наших берегов"[2]. "Я не знаю, о чем думают эти йэху, – заявил автор, сдержанный и хорошо воспитанный человек, узнав о случившемся с его шедевром, – но я надеюсь, что книга им понравилась. Она об эрозии почвы!"
Творения так называемых писателей-классиков обычно не подвергались преследованиям, если авторство признавалось властями. Но есть места в Ветхом и Новом Завете, сравнимые по содержанию с сочинениями, осужденными на уничтожение в сравнительно недавние времена. В 1895 году человек по имени Уайз из Клей-Сентр, штат Канзас, был признан виновным в рассылке непристойных и порнографических материалов по почте США. Это были цитаты из Библии: чиновные лица не узнали первоисточник! (Всякий, кто думает, что Библия свободна от порнографии, может почитать книгу пророка Иезекииля, главы 16 и 23).
Позже власти английского города Суиндон прославились уничтожением экземпляров "Декамерона" Боккаччо, обнаруженных в местной книжной лавке.
До изобретения книгопечатания порнография практически не представляла проблемы для властей, ибо пути распространения таких материалов были крайне ограниченны. Это вовсе не означает, что власти, особенно Церковь, были безразличны к описанию поведения, не запрещенного в античном мире. Учения раннехристианской патристики, особенно учение Святого Павла и его последователей, заложили основы неопуританской доктрины, утверждавшей, что любое действие, доставляющее чувственное удовольствие, является греховным и должно быть подавлено. Пуритане запретили травлю медведей не потому, что она была жестока по отношению к животным, а оттого, что доставляла удовольствие зрителям. Половой акт, как приносящий физическое удовольствие, может быть приемлем лишь как биологическая функция продолжения рода. Изображение акта, словесное или графическое, является откровенным злом, и авторы должны быть наказаны. Именно такая позиция ответственна за большинство табу, которые до сих пор доминируют в цивилизованном мире. Сильный удар нанес по ней гуманистический подход к сексуальному воспитанию.
Существует странное противоречие: прогресс современного общества несомненен, и тем не менее знаменитые настенные фрески в Помпее, изобража" ющие радостные, здоровые формы соитий, до сих пор показывают только туристам-мужчинам (по их просьбе за вознаграждение сторожу). Женщинам до сих пор не разрешают на них смотреть. А древние греки смотрели на обнаженное тело без малейшего чувства стыда, и культ Приапа был искусством.
Мировой художественный изобразительный музей порнографических произведений огромен – от скульптуры "Лела и лебедь" в древних Афинах, которая совершенно не смущала греков, до "Поцелуя" Родена, который еще не так давно объявлялся вульгарной порнографией, а потом украшал стены лондонского метро на плакатных репродукциях; от сценок на греческих блюдах и кубках, изображающих соития, до картин Кранаха, Рембрандта, Буше, Фрагонара, Гойи, Моне и Бердслея. Многие художники изображали непристойности в завуалированной форме. Знаменитое полотно Фрагонара "Качели" хороший тому пример: то, что находится у дамы под юбками, может увидеть лишь человек, лежащий в левом углу картины (кстати, дама-модель была любовницей художника). Иллюстрации Бердслея к "Саломее" Оскара Уайльда тоже требуют внимательного изучения: они полны загадок и сюрпризов. Удивительно, как много тонко завуалированной порнографии художники викторианской эпохи умели "обнародовать" благодаря изобретательности. В разгар скандала в Англии в 1880 году в связи с разводом сэра Дайлка популярный еженедельник опубликовал следующий рисунок: кровать с тремя подушками в изголовье.
Подпись гласила: "Спальня сэра Чарльза Дайлка на Слоун-стрит". Никто не возмутился.
Книги маркиза де Сада и Леопольда фон Захер Мазоха знакомы многим, даже тем, кто их не читал (а таких большинство), потому что они дали названия двум самым распространенным формам сексуальных извращений, другие же знаменитые писатели создавали порнографию, так сказать, между делом. К их числу относятся Вольтер, Мирабо, Альфред де Мюссе и Ги де Мопассан во Франции, Гете и Шопенгауэр в Германии, Суинберн в Англии. (Поэт имел "пунктик" – флагелляцию, о чем совершенно ясно свидетельствуют его письма, недавно впервые опубликованные, и "запрещенный" роман "Лесбия Брэндон"). Охотники до непристойностей могут найти много интересного и у Шекспира. Томас Боудлер, весьма рьяный пуританин, занимался тем, что убирал слова и выражения, "непристойностные по природе своей", из текстов пьес английских драматургов. "Семейный" Шекспир Боудлера впервые увидел свет в 1818 году. В предисловии сообщалось, что в книге "опущены слова и выражения, которые не могут быть прочитаны вслух в семье". Книга часто переиздавалась в правление королевы Виктории.
