— Вот именно, Перес не единственный сомосовец! — подхватил Луис. — И директор, и его заместитель, и толстяк-бухгалтер... Они ненавидят нас, потому что боятся! Мы дети бедняков. А бедняки поднялись на борьбу с Коротышкой.
Луис обвел мальчишек пристальным взглядом, будто собрался открыть какую-то тайну.
— Мы можем тоже бороться с Коротышкой и сомосовцами, — проговорил тихо, но отчетливо. — С такими, как Перес...
— Тебе легко говорить, ты уже не учишься в школе, — пробормотал Четага. — А нас за такой бунт, как сегодня, могут запросто из школы выгнать, а в другую не принять!
— Если боишься, то прикуси язык и помалкивай, когда в следующий раз тебя будет лупить Кочерга... — Луис в упор взглянул на Четагу.
— Да что ты предлагаешь? — подал голос не многословный, но рассудительный Хосе Веалес. Хосе носил очки и ужасно стыдился своей близорукости. Мальчишки уважительно называли его Профессором.
— Я предлагаю всем, кто хочет бороться с сомосовцами, объединиться! — Голос Луиса звучал теперь с какой-то неоспоримой уверенностью. Будто для него самого это дело было давно решенным.
— Объединиться?! — боязливо прошептал Четага.
— А что, это идея! — Хосе поправил очки на носу. — Объединиться и создать свою организацию.
— А как мы ее назовем? — спросил Хуан.
— Предлагаю: «Движение учеников начальных классов», — объявил Луис. — Сокращенно: «ДУНК». — Предугадывая вопросы и сомнения, пояснил: — Есть «Движение» у студентов. У старшеклассников есть. Пусть будет и у нас «Движение». А членов нашей организации будем называть «дункарями».
— Молодец, Луис! Здорово придумал! — обрадовались мальчишки. А воспрянувший духом Четага тут же предложил: — Хотя Веласкес и ушел из школы, но руководить «ДУНКом» должен он!
— Луис! Луис!.. — закричали мальчишки. И долго бы ликовали, не покажись на пороге школы сторож.
Луис, наделенный полномочиями вожака «ДУНКа», пошел не домой, а к развалинам пекарни, разрушенной в 1972 году7 да так и не восстановленной. Место это мальчишки обычно обходили стороной, развалины густо обложили трава и кустарник, а в таких дебрях немудрено и на змею наступить.
На развалинах Луис проделал странную процедуру. Он вытащил из потрепанного школьного ранца блокнот, красивую, в голубой клеенчатой обложке книжицу, подарок старшего брата Энрике, что-то записал и, внимательно оглядевшись по сторонам, сунул блокнот под кусок обвалившейся стены. Убедившись, что никто его не заметил, Луис зашагал домой.
Хулиганы!..
От рук террористов «Мано бланка» в Леоне погибли два студенческих активиста...
Вооруженные столкновения между партизанами и карателями произошли близ города Эстели. На партизанской мине подорвался танк «шерман» американского производства...
Из сообщений газеты «Баррикада» за январь 1978 года.
Луис Альфонсо Веласкес.
Антигосударственная деятельность:
Январь 1978 г. В начальных школах районов Мирафлорес и Максимо Херес агитировал учеников за вступление в «ДУНК», неоднократно призывал к свержению законного правительства и к оказанию помощи террористам8... Подозревается в преднамеренных действиях с целью нанесения материального ущерба гражданам...
Из полицейского досье.
Высокий стройный офицер вышел из кафе «Валькирия» и вразвалочку пошагал к своему джипу, на ходу раскуривая сигару. На офицере была новенькая форма, новенькая портупея, новенькие поскрипывающие ботинки. На лице застыла та небрежная улыбка, какая выдает человека богатого, сильного, властного. Хозяина!
Под стать ему был и джип, новенький американский джип.
Офицер приехал в Никарагуа из Соединенных Штатов. Когда-то его дед, а потом отец, коммерсанты, удачно вложили свои деньги в табачные предприятия и нажили капитал. Впрочем, только ли они? Вывески с названиями американских фирм и компаний встретишь здесь чаще, чем национальный флаг в День республики. Но какие-то люди хотят выпроводить из страны американцев. А потому настал черед поработать сыну, офицеру американской армии, инструктору по борьбе с партизанами в войсках Сомосы.
Не доходя шагов трех до джипа, офицер остановился, полез в карман — за ключами... Но что это?! На его лице недоумение — колесо ослабло... «Чер-рт!» — рычит офицер. Недоумение сменяется гневом: другое колесо тоже ослабло! И третье! И четвертое!.. Нет сомнений, здесь дело рук злоумышленников! Кто-то проколол колеса — не могут же они сами по себе одновременно ослабнуть...
Офицер достает из багажника домкрат, инструмент.
— Эй ты, — окликает какого-то босоногого парня. — Сними колеса и отнеси к бензоколонке!9
Парень лишь ухмыльнулся в ответ.
Никто из прохожих не вызвался помочь. Никто не захотел заработать десять — двадцать кордоб. Однако не самому же откручивать и волочить колеса!
Офицер швыряет домкрат в багажник. «Проклятая страна! — ругается он. — Проклятый народ!»
А вот другой человек, который будет недобрым словом поминать «злоумышленников». Это хозяин мясного магазина на авеню Рузвельта. Кто-то швырнул булыжником в витрину, когда хозяин раскланивался с очередным своим покупателем. Звон разбитого стекла слился с истеричным женским визгом: «Хулиганы-ы!..», переполошил и покупателей, и продавцов.
Опомнившись, мясник отправился в полицейский участок искать защиты. Недавно он пожертвовал пять тысяч кордоб в фонд борьбы с революционерами. И вот — булыжник в витрину.
Страх подгонял мясника поскорее добраться до полицейского участка. Каково же было его удивление, когда он встретил там целую дюжину дам и господ. Они тоже пришли просить защиты...
Дежурный по участку, записывая чью-то жалобу, бросил в сердцах:
— Наказать, наказать!.. Да сейчас каждого второго надо наказывать! Каждый второй или партизан, или хулиган, как вы изволили выразиться, сеньора!
Счет «дункарей»
На развалинах пекарни Луис поджидал Четагу и Виалеса. Так получилось, что с ними он сблизился больше. Их тройка стала заводилой всех дел «дункарей».
Когда Хосе и Хуан пришли, Луис огляделся, шагнул к обломку стены. Повозившись там, вытащил блокнот, положил его перед насторожившимися мальчишками.
— Это дневник нашей организации...
— Дневник? — удивленно прошептал Хосе.
— Мы будем записывать сюда все операции «ДУНКа». Когда партизаны войдут в Манагуа, мы покажем им этот блокнот...
— А если полицейские найдут... — пробормотал Хосе. Он глядел на блокнот испуганно, как глядят мальчишки на классный журнал после контрольной.
Луис успокоил:
— Полицейские не найдут, если мы сами не наведем их на тайник... Я бы мог и не показывать его вам. Но сегодня, когда мы чуть было не нарвались на патруль, подумал: а вдруг меня убьют... Так вот, если убьют, вы будете записывать. Дневник обязательно должен попасть к сандинистам.
Помусолив огрызок карандаша, Луис склонился над блокнотом. Четага и Виалес присели рядом, затаили дыхание.
— Та-ак, есть... — проговорил Луис. — Витрина, джип... А до этого разбили стекло у армейского грузовика, замазали грязью портрет Сомосы на авениде Независимости...
— Телефонный провод... — напомнил Четага.
— Беноварес порвал телефонный провод, что идет от полицейского участка, — вспомнил Луис. — Винсенте и Лаветино сломали «форд» какого-то янки...
Спрятав блокнот обратно в тайник, Луис сказал:
— Сегодня все сошло удачно. Но в следующий раз надо маскироваться.
— Как маскироваться?! — удивился Четага.
— Придумай, как! — сказал Луис. — Тот мясник, может, увидел тебя. Или из прислуги кто-то заметил... Значит, надо надеть другую рубашку — эта у тебя слишком приметная. А Хосе надо снимать очки. Очкарик — это примета!
Где-то неподалеку завыла полицейская сирена. Мальчишки насторожились.
— И вот еще что. — Луис достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги, расправил его на камне. — Нацепи-ка этот портретик, Хуан, на школьную доску объявлений.
Четага засмеялся, сотрясаясь всем телом.
— Опять Кочерга?.. Похож! Ну и здорово у тебя получается, Луис! Ты бы видел, как бушевал Кочерга прошлый раз, когда я твой рисунок на дверь учительской наклеил...
Виалес предостерег Луиса, кивая на рисунок:
— Берегись Кочерги. Попадешься — плохо будет! Он догадывается, что это твои проделки. Остерегайся в школе появляться.
Луис промолчал, взглянул еще раз на рисунок, на котором изобразил кочергу с головой сеньора Переса, взял огрызок карандаша и написал: — «Движение учеников начальных классов требует: долой из школы реакционера Переса!» Подавая рисунок Четаге, пояснил:
